Я уже большая - В Климов

- В гости с хозяйкой ушли. Никак, к Мокею отправились.

В это время отворилась калитка, и во двор вошла попадья - толстая, как суслон, с маленькими маслеными глазками. На ней поверх синего праздничного сарафана был накинут красивый кашемировый платок.

Завидев попадью, Мотра заулыбалась, вскочила с лавки и потрусила навстречу гостье.

- С праздником тебя, голубушка, - певуче поздоровалась попадья. - Как живется-можется?

- Бог милостив, матушка, жива-здорова. Проходи в дом. А ты, - она махнула рукой на Овдю, - иди с богом.

Овдя пошла было к воротам, но Мотра окликнула ее:

- Ты вот что: приходи-ка вечером, погонишь лошадь в ночное. Ерош-то небось пьяный вернется, спать завалится.

- Приду, - пообещала Овдя.

4

Когда Овдя пригнала лошадей в ночное, два ее закадычных друга - Васек и Мишка - были уже на лугу. Они сидели в стороне от других ребят и обсуждали сегодняшние события: избиение Микиты и неожиданное появление ссыльного Серги.

- Ох и сильный же он, этот Серга! - говорил Васек. - Шестеро мужиков насилу связали его.

- Да и то сначала камнем в голову попали, - добавил Мишка. - Не то бы им ни за что с ним не справиться.

- Скрутили и увели во двор к Амону. Говорят, в амбаре заперли.

- Нету его в амбаре, - сказала Овдя. - Где-то в другом месте держат. Только вот где, узнать бы!

- Я знаю где, - сказал Мишка.

- Врешь? - Овдя схватила его за рукав сестриной кофты, в которую он был одет вместо рубахи.

- Чего мне врать? Сам видел! В картофельной яме он сидит на огороде у Амона. Они с Гаврой его туда столкнули и сверху закрыли железной решеткой.

"Надо его освободить!" - чуть было не крикнула Овдя, но прикусила язык, решив сначала взять с приятелей клятву, что они не проболтаются.

- Васек, Мишка, вы умеете держать язык за зубами?

- А что? - спросил Мишка, переглянувшись с другом.

- Нет, вы сначала скажите, сможете ли вы хранить тайну? - Овдя перешла на шепот: - Это большая тайна, самая секретная. Если кто разболтает, то меня в тюрьму посадят, а может, и убьют. Чтобы знали только я, ты и ты, - она ткнула пальцем в грудь каждому. - И больше никто на свете! Ясно?

- Ясно, - разом кивнули мальчишки. - Говори.

- А если проболтаетесь?

- Крапивой меня голого ожгешь или в зубы дашь, - сказал Мишка.

- Пусть в ящерицу превращусь, если скажу кому хоть слово! - горячо воскликнул Васек.

- Ну ладно, слушайте. Надо дядю Сергу из ямы выпустить. Я пойду и лаз открою. А вы постережете моих лошадей?

- Не забоишься? Ведь, если попадешься, Амон тебя убьет, - сказал Мишка.

- Я тихо, не увидит. Посмотрите за лошадьми?

- Лошадей побережем, не сомневайся.

Овдя побежала сначала за реку, чтобы деда Микиту до дому довести. Но старик был очень слаб, не держался на ногах.

- Ладно, полежу под черемухой до утра, - сказал он. - Ночь теплая... К утру, глядишь, опомнюсь.

Овдя рассказала старику о том, что Серга сидит в яме у Амона.

- Выручать парня надо, - сказал дед Микита. - Отправят его в уезд, наговорят на него, чего было и не было, да и засудят. Беги, дочка, к сапожнику Андрею, он придумает, как замок с решетки своротить, самой тебе не справиться.

Овдя побежал в посад.

Подойдя к дому Андрея, она увидела, что калитка заложена палкой, значит, хозяев нету дома. "Наверное, у дочери в Нюричах загостились", подумала Овдя и пошла дальше.

Солнце уже давно закатилось, на небе показались неяркие звезды, подернутые тонкой пеленой облаков. Из-за леса выглянул краешек луны.

На Нагорной, возле родника, девки пели нестройно и тоскливо:

Чудный месяц плывет над рекою...

В центре посада было тихо и темно. Люди, устав от шумного праздника, спали беспробудным сном.

В доме Амона тоже не было видно ни огонька.

"Спят", - решила Овдя и через одной ей известную лазейку в заборе пробралась во двор. Посвистела тихонько, и к ней, виляя хвостом, подбежала Сойка.

Буско - Овдя это знала - сидел на цепи, ночью его никогда не отвязывали.

Крадучись Овдя прошла на огород. Из-под черемухи, гремя цепью, навстречу ей кинулся Буско.

"Ага, его возле ямы привязали, значит, Мишка верно сказал, что Серга тут!"

- Буско, Буско! - негромко позвала Овдя.

Буско приветливо заворчал и улегся под черемухой.

Овдя подошла к яме. Она была закрыта решеткой из полосового железа. При свете поднявшегося месяца был хорошо виден замок с толстой дужкой.

- Дядя Серга! - позвала девочка. - Ты тут?

- Тут! - отозвался из ямы Сергей. - Это ты, Овдя?

- Я, я. Хочу тебя выпустить.

- Ключ принесла? - обрадовался Серга.

- Ключа нету. Замок сломать надо.

- Как его сломаешь? Мне отсюда не достать, у тебя сил не хватит. Сбегай за Андреем.

- Его дома нет. У дочери гостит.

- Может, скоро вернется. Иди посторожи у его ворот.

Так же, крадучись, как шла сюда, Овдя пошла обратно. Проходя мимо хозяйского дома, она невольно оглянулась, не следит ли кто за ней из окон, и вдруг заметила неплотно прикрытое окошко. Ей вспомнилось, что как раз в простенке у этого окна вбит крюк, на котором всегда висят ключи.

"Утащю ключ", - решила Овдя.

Сердце заколотилось от волнения и страха.

Овдя встала на завалинку, заглянула в комнату. Там громко храпел Амон, было темно и душно.

Овдя ухватилась руками за подоконник, подтянулась и уселась на подоконник верхом. Просунула руку в комнату, нащупала крюк.

На крюке висели три ключа. Сверху - короткий, с маленьким колечком; под ним - большой, как молоток, ключ от амбара; последний - небольшой плоский ключик. Значит, верхний.

Неслышно, не звякнув, Овдя сняла ключ с крюка.

В это время под Амоном заскрипела деревянная кровать.

Амон закряхтел, перевернулся на другой бок и снова захрапел.

Через несколько минут Овдя была уже у ямы.

- Дядя Серга, принесла ключ!

- Молодец! Открывай скорее!

Овдя отперла замок, Сергей изнутри поднял тяжелую решетку и вылез наружу.

- Тут они где-то собаку привязали, - вспомнил он.

- Собака меня знает.

Серга опустил решетку и снова запер ее на замок.

Овдя вывела Сергу на улицу.

- Ключ положи на место, чтобы не подумали ни на тебя, ни на работника, - сказал Серга.

Когда перебрались на другой берег реки, он сказал:

- Спасибо тебе, Овдюшка! Ты, я вижу, совсем большая стала.

Микита обрадовался, увидев Сергу.

- Ну, слава богу, а то я уж так боялся за тебя, парень. Ух, кровопийцы, душегубы! - погрозил он костлявым кулаком в сторону Амонова дома.

- Ничего, дедушка, недолго осталось терпеть, скоро мы, большевики, возьмем власть в свои руки. Тогда наступит новая, справедливая жизнь.

- И дедушке Миките вернут его землю? - спросила Овдя.

- Вернут, непременно вернут. Ну, давай прощаться, Овдюшка. Беги домой, да никому, кроме Андрея, ни слова. Поняла?

- Поняла.

Овдя пошла, но не домой, а в луга, где ее ждали Васек и Мишка.

5

Рано утром, когда взошло солнце. Мишка первым увидел, что из посада к ним идет Ерош.

- Овдя, гляди-ка, Ерош! - сказал Мишка. - Чего он вскочил чуть свет?

Испугалась Овдя, подумала: "Может, догадались, что я Сергу выпустила?" - и кинулась в кусты, притаилась.

"Если что, убегу к дедушке на хутор", - решила она.

Ерош подошел поближе, спросил, улыбаясь:

- Не спите, ребятки? Гоните коней по домам.

- Чего в такую рань? - недовольным голосом спросил Мишка. - Пусть еще попасутся.

- Пусть, - миролюбиво ответил Ерош. - Ваши пусть пасутся, я за хозяйскими пришел, надо рестанта в уезд везти.

Овдя облегченно вздохнула, вышла из-за куста, спросила:

- Всех погоним или только Буланка?

- Давай всех, солнышко-то вон уж где, не так и рано...

Вдвоем они погнали коней к посаду.

Неподалеку от половых ворот Ерош остановился и, оглядевшись по сторонам, нет ли кого поблизости, достал из-за пазухи смятую газету, сказал:

- Ну-ка, девка, ты грамотная, сказывай, про что тут написано. Да побыстрей, покуда нас не увидел кто.

Овдя, развернув газетный лист, прочла:

- "Солдатская правда". Газета так называется, - пояснила она и стала читать: - "Если сами крестьяне и батраки не объединятся, если не возьмут собственную судьбу в свои руки, то никто не освободит их от кабалы помещиков и кулаков-мироедов".

- Так и написано? - спросил Ерош.

- Так и написано.

- Ну-ну, читай дальше!

- Дальше вот что: "Солдаты! Вы - крестьяне, одетые в солдатские шинели. Помогите объединению и вооружению своих братьев - рабочих и крестьян..." - Овдя пробежала статью глазами. - Еще тут написано, что скоро народ получит всю землю и что кто был ничем, тот станет всем.

- Выходит, мне землю Амона отдадут, а сам он станет на меня батрачить? - недоверчиво проговорил Ерош.

Вдруг он выхватил газету из рук девочки, сунул за пазуху.

По большой дороге в тучах пыли мчалась упряжка. Под высокой расписной дугой сытый конь вороной масти. Шерсть на коне блестит, словно масленая сковорода. В плетушке, развалясь, сидит урядник в белом мундире.