«Храм Соломона». От Хирама до наших дней - Эрик Форд

Первыми из таких столкновений явились, естественно, крестовые походы, когда тысячи европейцев на Святой Земле принимали те самые убеждения, которые они шли искоренять. В эпоху крестовых походов сицилийский двор императора Фридриха II Штауфена превратился в настоящий центр иудаистской и исламской мысли. Еще одним каналом – возможно, основным – проникновения подобных течений были тамплиеры. Номинально тамплиеры носили звание «рыцарей Христа», но на практике поддерживали дружеские отношения с исламом и иудаизмом. Говорят, что они даже вынашивали амбициозные планы примирения христианства с этими двумя соперничающими религиями.

Тамплиеры много строили. При помощи собственных бригад каменщиков они возводили свои замки и прецептории. Архитектура тамплиеров в основе своей была византийской, отражая влияния, которые находились вне сферы контроля Рима. Две могилы тамплиеров, найденные в Атлите на территории Израиля, вероятно, можно считать самыми старыми в мире «масонскими» захоронениями.

Тамплиеры поддерживали собственные гильдии. Они также выступали в роли покровителей и защитников других гильдий ремесленников и каменщиков, причем время от времени сами, похоже, становились членами этих профессиональных объединений. Бывали случаи, что искусные ремесленники принимались в качестве ассоциированных членов в орден Храма. Они жили в закрытых деревнях рядом с прецепториями и пользовались многими привилегиями ордена, включая освобождение от пошлин и налогов. Более того, в Европе тамплиеры стали самозваными стражами дорог, обеспечивая безопасность пилигримов, путешественников, торговцев – и строителей. Принимая во внимание такой широкий спектр их деятельности, вряд ли стоит удивляться, что под покровительством тамплиеров принципы божественной геометрии и архитектуры проложили себе путь в Западную Европу.

Но если тамплиеры действительно были проводниками этих идей, то свою роль они могли играть лишь на протяжении ограниченного периода времени – не более (а возможно, менее) двух столетий своего существования. Некоторые из функционеров ордена, подобно своим собратьям в церковной иерархии, действительно могли быть высокообразованными людьми, некоторые могли интересоваться тайнами божественной геометрии и архитектуры, но большинство тамплиеров были грубыми и примитивными солдатами – как большинство дворян того времени. Возможно, от своих начальников эти люди узнали, что гильдии «практикующих» каменщиков владеют достойными уважения технологическими секретами, но они не знали, что это за секреты, и еще в меньшей степени были способны понять их. После официального роспуска ордена большая часть этих секретов была, конечно, безвозвратно утеряна. Беглые тамплиеры, и особенно в Шотландии, оказались отрезанными от бывших руководителей ордена и сохранили лишь внешние формы, лишенные содержания. Возможно, они с почтением относились к строительному искусству, но его значение для них было скорее символическим и ритуальным, чем практическим. В сущности, тамплиеры, нашедшие убежище в Шотландии, были похожи на некоторые более поздние разновидности масонства, механически воспроизводившие традиции и ритуалы, не понимая заложенного в них смысла.

* * *

Если в Шотландии и существовали связи между тамплиерами и гильдиями «практикующих» каменщиков, то к пятнадцатому столетию они в любом случае ослабли и в конечном итоге распались. Однако как раз в это время наблюдался новый прилив идей извне, который возродил применение принципов божественной геометрии в архитектуре и явился мощным толчком к развитию и того, и другого. В 1453 году под ударами Османской империи пал Константинополь, а вместе с ним прекратили существование и остатки Византийской империи. Результатом стал массовый наплыв беженцев в Западную Европу. Они пришли сюда вместе с накопленными за предыдущее тысячелетие богатствами: византийскими библиотеками с текстами герметиков, неоплатоников, гностиков, книгами по каббале, астрологии, алхимии, божественной геометрии, со всеми знаниями и традициями, которые зародились еще в Александрии в первом, втором и третьем веках нашей эры и с тех пор постоянно дополнялись и развивались.

Затем, в 1492 году, Фердинанд и Изабелла принялись безжалостно истреблять ислам и иудаизм в своих владениях, спровоцировав новый поток беженцев, которые направились на восток и на север, принося с собой весь капитал иберийской «эзотерики», которая понемногу проникала в христианство еще с седьмого века.

Последствия этих воздействий были просто ошеломляющими. Они изменили христианскую цивилизацию. Искусствоведы и историки единодушны во мнении, что прилив идей из Византии и Испании явился чуть ли не решающим фактором в возникновении культурного феномена, который известен нам как Ренессанс.

Знания и идеи из Византии сначала проложили себе дорогу в Италию, где такие люди, как Козимо де Медичи, тут же ухватились за них. Для их изучения и распространения были основаны академии. Широкое распространение получила профессия переводчика; одним из самых первых и самых известных считается Марсилио Фичино. Увидели свет и получили широкую известность всевозможные толкования и комментарии, например, Пико делла Мирандолы. На протяжении следующего столетия волна «эзотерики» распространилась из Италии по всей остальной Европе. Божественная геометрия, теперь считавшаяся одной из форм «талисманной магии», применялась не только к архитектуре, но и к живописи, к примеру в работах Леонардо и Боттичелли. Вскоре она проникла и в другие области искусства, в том числе в поэзию, скульптуру, музыку и особенно в театр.

Нельзя сказать, что значение архитектуры поэтому принижалось. Наоборот, она приобрела еще более высокий статус. Распространение неоплатонизма – синкретического мистического учения, которое возникло в ранней Александрии – подняло на новую высоту старые классические взгляды Платона. Именно у Платона ученые эпохи Ренессанса, лихорадочно искавшие необходимые связи, обнаружили принцип, который стал основой для последующего формирования масонства. В «Тимее» Платона появляется самое первое представление создателя как «архитектора Вселенной». В этом труде Платон называет Создателя «tecton», то есть «мастер» или «строитель». Таким образом «arche-tecton» – это «главный мастер», или «главный строитель». По мнению Платона, «arche-tectom» создал космос посредством геометрии.

Как мы уже отмечали, «эзотерические» идеи и знания из Византии проникли сначала в Италию. Сорок лет спустя подобный поток из Испании также достиг Италии, однако большая его часть направилась в такие испанские владения, как Фландрия и Нидерланды. Здесь возник фламандский Ренессанс, который совпал по времени с итальянским. К началу шестнадцатого столетия течения из Италии и Нидерландов слились вместе под покровительством Лотарингского дома и де Гизов. Так, например, первое французское издание основополагающего труда «Corpus hermeticum» было посвящено кардиналу Лотарингскому Карлу де Гизу – брату Марии де Гиз, которая вышла замуж за короля Шотландии Якова V и была матерью Марии Шотландской.

Лотарингский дом и де Гизы уже увлекались мистическими теориями. И действительно, своим интересом к «эзотерике» Козимо де Медичи обязан влиянию своего школьного товарища Рене д’Анжу, который в середине пятнадцатого века был кардиналом Лотарингским, некоторое время провел в Италии и способствовал переносу итальянского Возрождения в свои собственные владения. Географическое соседство было благоприятно для проникновения на эту территорию идей из Фландрии. К середине шестнадцатого века Лотарингский дом и де Гизы, несмотря на свой показной католицизм, стали ревностными покровителями европейской «эзотерики». От них – через брак Марии де Гиз с Яковом V, через шотландскую гвардию, через семьи Стюартов, Сетонов, Гамильтонов, Монтгомери и Синклеров – эти идеи были занесены в Шотландию. Здесь – где давнее наследие тамплиеров подготовило соответствующий фон, а гильдии «практикующих» каменщиков под покровительством Синклеров развивали собственные тайные обряды – они нашли благодатную почву.

«Строители храма» во Франции и Англии

Лотарингский дом и де Гизы были чрезвычайно честолюбивы. Они не только вплотную приблизились к тому, чтобы занять французский трон. Они также претендовали на папский престол – и непременно завладели бы им, если бы интриги и грубые ошибки во внутренней французской политике не подорвали доверие к ним и не истощили их силы, отмечают в вышеуказанной книге Майкл Бейджент и Ричард Ли. Чтобы облегчить осуществление своих планов относительно престола св. апостола Петра, они объявили себя оплотом католической Европы – «защитниками веры» от Реформации и поднимающейся волны протестантизма в Германии, Швейцарии и Нидерландах. Вследствие этого они проводили публичную политику ревностного католицизма, нередко доходящую до фанатизма. Одним из проявлений этой политики была известная Священная Лига, альянс католических принцев и монархов, ставивший своей целью изгнание протестантизма из пределов Европы. Для стороннего наблюдателя Священная Лига выглядела как свидетельство благочестия Лотарингского дома и де Гизов. В действительности для этих семейств альянс был всего лишь делом политической целесообразности – это зачатки организации, которая была предназначена для того, чтобы вытеснить или подчинить себе Священную Римскую империю. Разумеется, не было никакого смысла в контроле над папским престолом, если папство не обладало реальной властью. Чтобы цель стала оправданной, следовало укрепить власть папы и восстановить, насколько это было возможно, ту гегемонию в Европе, которая существовала в Средневековье.