Моральное животное - Роберт Райт

Таким образом, природа человека имеет две формы, и обе они по естественным причинам обычно игнорируются. Первая форма так убедительно очевидна, что полагается само собой разумеющейся (например, чувство вины). Вторая форма порождает различия между людьми в процессе их взросления, и таким образом естественно прячется (программа развития, которая калибрует чувство вины). Природа человека состоит из ручек и из механизмов их настройки, и оба они в своём роде невидимы для их носителя.

Есть и другая причина невидимости, почему человеческая натура так медленно становилась явной — базовая эволюционная логика всюду непрозрачна для самоанализа. Естественный отбор, похоже скрывает наше истинное «Я» от нашего сознательного «Я». Как верно заметил Фрейд, мы не обращаем внимания на наши самые глубокие побуждения, но они стоят на нашем пути неотвратимее и мощнее (и даже, в некоторых случаях, гротескнее) чем даже он себе представлял.

Дарвиновская "Самопомощь"

Хотя эта книга затронет многие поведенческие науки — антропологию, психиатрию, социологию, политические науки, эволюционная психология будет в её центре. Это молодая и пока ещё неокрепшая дисциплина, частично выполнившая обещание создать новую науку о мышлении, позволяет нам теперь задать вопрос, который было бы бесполезно задавать и в 1859 году, после выхода в свет «Происхождения», и в 1959-м — чем теория естественного отбора может быть полезна обычным людям?

Например, может ли эволюционное понимание природы человека помочь людям в достижении их жизненных целей? Действительно ли оно может помочь им выбрать эти цели? Поможет ли оно различать между достижимыми и недостижимыми целями? Точнее, поможет ли оно в определении того, какие цели являются достойным? То есть, поможет ли знание того, как эволюция формировала наши основные моральные импульсы, решить, которые импульсы мы должны полагать законными?

Ответы на все эти вопросы, по моему мнению, такие: да, да, да, да и снова да. Предшествующие предложения вызовут раздражение, если не гнев, многих людей в этой области (уверяю вас, это так. Проверено.). Они так долго работали под гнётом прежней морали дарвинизма и его политических злоупотреблений, что предпочли не смешивать науку и моральные ценности. Они говорят, что из естественного отбора нельзя вывести основные моральные ценности, равно как из любой другой естественнонаучной работы. И если вы это тем не менее сделаете, вы совершите то, что философы называют "натуралистическим заблуждением" — бездоказательно сделаете вывод о том, что «должен» следует из «есть».

Я согласен с тем, что природа — не моральный авторитет, и мы не должны принимать любые «ценности», которые выглядят безусловными в её деятельности (типа "смог — значит прав"). Тем не менее, истинное понимание природы человека неизбежно вызовет глубокие размышления о морали, и я постараюсь показать, что это законно.

Эта книга, с её применимостью к вопросам повседневной жизни, будет немного похожа на книгу о самопомощи. Но именно немного.

На следующих нескольких сотнях страниц не будет содержательных советов и тёплых утешений. Эволюционная точка зрения не будет радикально упрощать вашу жизнь, а иногда даже усложнит её, резко освещая нравственно-сомнительное поведение, к которому мы склонны и выработали способность удобно скрывать от себя эту сомнительность. Некоторые решительные или незамысловатые предписания, которые я смогу вывести на основе новой эволюционной парадигмы, высвечены более чем трудными дискуссиями, дилеммами и загадками.

Но вы не сможете отрицать интенсивность освещения, по крайней мере (я надеюсь) к концу книги. Хотя одна из моих целей состоит в поиске практических применений эволюционной психологии, но моя приоритетная и главная цель — раскрыть основные принципы эволюционной психологии; показать, насколько изящно теория естественного отбора (как стало понято сегодня), обрисовывает контуры человеческого мышления. В первую очередь эта книга призвана изложить новую науку, и только во вторую — изложить новый базис политической и нравственной философии.

Я изо всех сил старался не смешивать эти две ипостаси; отдельно — новый эволюционный взгляд на психику человека, и отдельно — практические выводы нового дарвинизма. Многие люди, принимающие первую — научный набор, без сомнения откажутся от многих аспектов второй, философской. Но я думаю, что найдётся немного адептов первой, которые будут отрицать её связанность со второй. Трудно не согласиться, что новая парадигма — очень мощная лупа изучения человеческого вида, и странно её откладывать при исследовании отдельных категорий, связанных с ним. Сущность человеческого вида — в нём самом…

Дарвин, Смайлс и Милль

"Происхождение видов" было не единственной основополагающей книгой, изданной в Англии в 1859. Пользовалась спросом и христианская книга «Самопомощь», написанная журналистом Сэмюэлем Смайлсом. Ну и "На свободе", Джона Стюарта Милля. И так получилось, эти что две книги тонко обрисовали вопрос, к смыслу которого в конечном счете придёт книга Дарвина.

«Самопомощь» не акцентировалось на прикосновении к чувствам, предлагая самостоятельно освободиться от угрюмых отношений, блокирующих гармоничные космические силы и тому подобное, в то время как сама создавала атмосферу самопогруженности и лёгкого комфорта. Она проповедовала сущность викторианских добродетелей: вежливость, честность, трудолюбие, стойкость, и, поддерживающее всё это железное самообладание. Смайлс полагал, что человек может достичь почти всего "упражнением его собственных свободных возможностей действия и самоотречения". Но он должен всегда "вооружаться против искушения низких страстей" и не должен "ни осквернять своё тело чувственностью, ни свою душу недостойными мыслями".

"На свободе", напротив, резко полемизировала с душной викторианской настойчивостью на самовоздержании и моральном конформизме. Милль обвинял христианство в "отвращении к чувственности" и жаловался, что "ты не можешь" чрезмерно превалирует над "ты можешь". Он нашёл особенно тупиковой кальвинистскую церковь с её верой в то, что "природа человека радикально испорчена, и нет никому искупления, пока природа человека не будет убита в нём".

Милль придерживался более жизнерадостного представления о природе человека, и предложил христианству сделать то же самое. Если какая-то часть религии призывает верить, что человек был сотворён Добрым Творцом, то это более совместимо с верой в то, что ОН снабдил это существо способностями, которым подобает быть взращенными и раскрытыми, а не искоренёнными и подавленными; и что ОН восхищается содеянным ИМ существом, приблизившимся к ЕГО идеальному замыслу, воплощённому в нём, доволен всяким увеличением его способности к пониманию, действию или радости".

Милль задал принципиально важный вопрос — плохи ли люди изначально? Те, кто отвечают ДА — склонны, подобно Сэмюэлю Смайлсу, к нравственному консерватизму, подчеркивая самоотречение, воздержание, обуздание животного в себе. Те, кто отвечают НЕТ — склонны, подобно Миллу к нравственному либерализму, довольно мягкой оценке поведения людей. Эволюционная психология, при всей её молодости, уже пролила много света на эти дебаты, и её выводы одновременно и успокаивают и тревожат.

Альтруизм, сострадание, сочувствие, любовь, совесть, чувство справедливости — всё это скрепляет общество, и даёт людям основания для высокой самооценки. И всё это, как теперь можно уверенно полагать, имеет твёрдый генетический базис. Это хорошие новости. Плохие новости в том, что хотя эти качества в каком-то роде и осчастливливают человечество в целом, но они не сделали человека «хорошим» видом и не слишком надёжно служат людям до конца. Скорее наоборот, и теперь это яснее, чем когда-либо, как (точнее — почему?) моральные чувства используются с отвратительной гибкостью, включаются или выключаются в зависимости от личного интереса, и сколь непринуждённо мы часто не осознаём такие переключения. Новый взгляд на людей полагает их видом, обладающим великолепным набором моральных инструментов, но трагически склонным использовать их не по назначению, и находящимся в жалостном в институциональном невежестве насчёт этих злоупотреблений. Так что название этой книги — не без иронии…

Таким образом, при всём подчёркивании в популярных обработках социобиологии наличия "биологического базиса альтруизма" во всех его истинных значениях, идея, высмеянная Джоном Стюартом Милом — идея "испорченной человеческой природы", она же — идея "первородного греха" — в итоге не заслуживает отставки. И по этой же причине, я полагаю, не заслуживает отставки моральный консерватизм. Я действительно полагаю, что некоторые (некоторые!) консервативные нормы, которые доминировали в викторианской Англии, вернее отражают природу человека, чем воззрения, преобладающие в большинстве социальных наук 20-го века, и что некоторое возрождение морального консерватизма прошлого десятилетия, особенно в области секса, опирается на неявное переоткрытие истиной природы человека, которое долго отвергалось.