Императрица Вольного Братства - Елена Соловьева

Нас осталось трое, мы продолжали движение, но каждый был на взводе. Нервное возбуждение, помноженное на неуверенность в том, что нас в скором времени эвакуируют, изматывало нечеловечески. Мне, как эмпату, приходилось особенно тяжело: постоянное сканирование местности отнимало последние силы. Но я прекрасно понимала, что моя роль на этом не заканчивается. Поддержание боевого настроя отряда, в особенности – его младшего состава, также легло на мои плечи.

За каждой кочкой, в каждом шорохе и всплеске воды нам чудилась опасность. Так и до помешательства недалеко! Мысль о том, что мы можем заблудиться на незнакомой планете, или быть уничтоженными Вольным Братством оптимизма не прибавляла. Только бы координаты места эвакуации, введенные Семенычем по памяти в чудом уцелевший и периодически вырубавшийся пеленгатор, были верными… Только бы Дениска принял наш сигнал и направил в нужный сектор спасательную шлюпку…

Глава 2

Семеныч продолжал колотить по пеленгатору, вымещая на ни в чем не повинном приборе всю свою злость. Мы с Антоном молчали, не желая попасться под горячую руку.

– Не для того я отслужил тридцать с лишним лет в разведке, чтобы сгинуть на богом забытой планете… – ворчал наш командир себе под нос. – Да работай же ты! – приказал он пеленгатору.

– Можно мне попробовать? – предложил Антон.

– Валяй, – разрешил Семеныч, протягивая парню небольшую коробочку, от которой в данный момент зависело очень многое (в том числе и наши жизни). – Сломаешь – пеняй на себя!

– Не волнуйтесь, товарищ майор, – возразил Антон. – Я в Академии лучшим на курсе был по наладке оборудования. Попробую и сейчас не подкачать.

– Так чего в инженеры не пошел? – удивился Семеныч. – А-а-а… понимаю: романтики захотелось?

В ответ парень смешно хлюпнул носом и насупился: командир, как говорится, попал не в бровь, а в глаз.

– Не дуйся, – смягчился Семеныч. – Я и сам когда-то таким был. Только вот после десятка другого подобных вылазок эйфория проходит, а обязательства перед Империей остаются. Не повторяй моих ошибок, как вернешься в Отдел, сразу катай рапорт. Еще годок в Академии – и ты штатный инженер. И мой тебе совет: сиди себе тихонечко, никуда не ввязывайся… как вон тот…

Упоминание об инженере нашего отряда, так нелепо погибшем из-за собственной самонадеянности, заставило всех загрустить. Допускать этого дало нельзя!

– А ты, Семеныч, почему остался? – спросила я, дабы разрядить и без того гнетущую обстановку.

– Я это… по убеждению, – с легким налетом самоиронии заявил наш командир. – Хотел мир изменить, сделать его лучше…

– Может, и я хочу того же! – вскинулся Антон, чуть не выронив из рук пеленгатор.

– Ты сначала себя спаси, – предупредил его Семеныч. – И нас с Катериной заодно. Что там с прибором?

– Попробую включить, – пробормотал парнишка.

Пеленгатор как-то подозрительно крякнул, потом зашуршал. А через мгновение замигал экраном.

– Ура! – воскликнул Семеныч. – Заработало!

– Досюда блокирующий сигнал системы безопасности Братства практически не доходит, – пояснил Антон.

– Так чего же он раньше не работал?! – возмутился командир.

– У пеленгатора была выставлена наименьшая мощность, а потому блокирующие частоты, хоть и порядком разреженные, подавляли его действие, – произнес Антон, протягивая прибор Семенычу. – Возьмите, теперь все в порядке.

– Наверно, крутанул чего-то, когда падал, – смутился командир, принимая устройство. – Я с техникой не очень…

– Ясно, – согласился Антон и отвернулся, не желая подрывать авторитет командира.

Семеныч долго всматривался в прибор, а потом вдруг заулыбался.

– И что у нас там? – уточнила я. – Далеко еще топать?

– Не поверишь! – обрадовано охнул Семеныч, по-прежнему не отрывавший взгляда от пеленгатора. – Мы на месте. Плюс-минус пара километров.

И только я хотела вздохнуть с облегчением, как до моего слуха донесся грохот разряженной обоймы автомата. Громкие звуки вспугнули мирно отдыхавших в ветвях птиц, и те, громко гомоня, поднялись в воздух. Мы, уже наученные горьким опытом, постарались укрыться под жалкими жиденькими кустиками.

– Вот ведь гадские птицы!.. – констатировал факт Семеныч, когда летуны немного затихли и вновь вернулись на ветви.

– Что это было? Кто стрелял? – поинтересовался Антон.

Я «прощупала» направление, но, вынуждена была разочаровать напарников:

– Слишком далеко. На таком расстоянии мой дар не работает.

– Тогда подойдем поближе, – решительно заявил Семеныч.

– Это не слишком опасно? – шепотом уточнил Антон.

– У тебя есть другие предложения? – не выдержала я.

– Или желаешь дождаться, пока они к нам придут? Так… посмотреть! – съязвил командир.

– И спросить нельзя, – обиделся Антон.

– Можно! – огрызнулся Семеныч. – Только думай, о чем. И вообще, приказы руководства не обсуждаются! Усек?!

– Ага… – промямлил совершенно выбитый из колеи Антон. – То есть, так точно, товарищ майор!!! – рявкнул он под строгим и недвусмысленным взглядом командира.

– Так-то лучше, – смягчился Семеныч.

И мы тронулись в направлении выстрелов. Шли осторожно, стараясь не вспугнуть едва затихших птиц. Каждый раз, когда кто-нибудь из нас наступал на сухой корень, трещавший под ногами, все замирали. Я, подавившись залетевшим прямо в рот насекомым, даже кашлянуть побоялась – слишком местные летуны пугливы, а привлечь к себе внимание стрелявших их криками было бы верхом глупости.

Продолжая двигаться вперед вместе с остальными, одновременно не переставала сканировать направление. В какой-то момент мне удалось «нащупать» нарушителей спокойствия. Об этом я незамедлительно сообщила нашему командиру.

– Остановка, – шепотом приказал Семеныч. – Катюша, кто это, и как далеко от нас?

– Метров триста, не больше. Пять разумных существ, – стала отчитываться я. – От всех прямо-таки хлещет негативом. Чувствую ярость, недовольство и обиду.

– Все понятно, – отрезал командир. – Наши преследователи, не иначе. Чем они заняты?

– Судя по всему, просто играются. То ли по птицам палят, то ли по кустарникам.

– Хорошо… подойдем ближе.

Мы, подкравшись на максимально допустимое расстояние, залегли за небольшим валуном, образованным корнями кустарников. И только после этого позволили себе пристальнее рассмотреть предполагаемых противников.

Это действительно были пираты. Но стреляли они не просто так, а с целью. И ей оказалось не что иное, как наша спасательная шлюпка.

– Вот сволочи! – охнул наш командир и предостерегающе потряс кулаком. – Дайте мне только добраться до вас…

– Шлюпка настроена на членов экипажа, без кодов и наших микрочипов ее не вскроют, – шепнул в ответ Антон.

– Тем более, таким оружием, – добавила я, указывая взглядом на автоматы давно минувших времен. Где им только удалось раздобыть эти раритеты?

– Делаем так, – скомандовал Семеныч. – Ты, Катюша, блокируешь тех троих слева. Я отвлеку на себя остальных. Ты, Антон, пулей вскрываешь шлюпку, заводишь ее и подсаживаешь нас. Последний рывок, и – прощай, Ориент! Все уяснили? – командир дождался утвердительных кивков и пробасил: – Приступить к выполнению!

Как и оговорено, я «ввинтилась» в сознание сразу троих членов Братства и, заблокировав их нервные импульсы, временно обездвижила. Семеныч со своей ролью тоже справился великолепно – взятые на прицел сразу двух лазерных излучателей пираты даже не попытались сопротивляться. Антон метнулся к шлюпке, набрал нужный код и подтвердил его собственным идентификационным микрочипом. Парень оглянулся на нас с Семенычем и поднял вверх большой палец. Все было готово к тому, чтобы покинуть Ориент: на одной из стенок шлюпки, напоминавшей металлическое яйцо, образовался проход. Спасение было так близко…

Да, я была эмпатом второй степени, капитаном разведслужбы Императора Млечного Пути. Да, мои способности позволяли мне одновременно блокировать сознание сразу нескольких разумных существ. Да, я знала все болевые точки на теле человека, а также некоторых других живых организмов, владела навыками воздействия на них; умела пользоваться практически любым видом оружия, состоящего на вооружении Империи. Но могла ли я, обладая всем этим, избежать предательского удара дубиной по голове? Ответ до банального прост: нет, не могла!..

Глава 3

Сознание медленно возвращалось ко мне, принося жуткую головную боль, мешающую сконцентрироваться. Судя по ощущениям, я лежала в каком-то транспортном средстве, на огромной скорости мчащемся в неизвестном направлении. Каждая кочка, каждая яма на пути – все отзывалось в моем теле тупой болью. Стало быть, я пролежала так довольно долго: от неудобной позы затекли все конечности. Прежде чем пошевелиться, решила выяснить, где нахожусь и кто есть рядом. Попытка сканирования оказалась бесплотной – дар не ответил. Стараясь не привлекать к себе внимания возможных попутчиков, попробовала сесть: не с первой попытки, но удалось. Правда, при этом пришлось испытать на себе все прелести восстанавливающегося в теле кровообращения. Чтобы не застонать, пришлось закусить до боли кулак. Когда подносила руки к лицу, раздалось не очень-то мелодичное побрякивание. «Неужели «браслеты» нацепили?» – мысленно встрепенулась я. Стараясь разогнать кровавую пелену, застилавшую глаза, несколько раз помотала головой, поморгала. Голова загудела, но зрение восстановилось. На мои запястья действительно были одеты наручники, безоговорочно, сделанные из тримерина – единственного материала, способного блокировать эмпатические потоки. Осторожно потрогала шею. Опасения подтвердились: ее тоже заковали в тримерин.