Няня для фееричного папаши (СИ) - Верде Алва

— Ага, выбора у меня нет. Чудненько! Без меня меня женили.

— Я выделил вам эту комнату. Вы будете здесь жить. Ужин уже прошёл, но я попросил Элис, чтобы она вам приготовила лёгкую закуску. Утром я расскажу вам всё подробнее и.

Чудовищный грохот сотряс дом. Я даже на кровати подпрыгнула, когда всё вокруг задрожало от пронизывающей ударной волны. Следом за ней последовала звуковая атака. Что-то среднее между помехами сломанной магнитолы, визгами застрявшей в водосточной трубе кошки и воплями соседа -алкоголика.

— Боги, это он!

Паук Базио с испуганным воскликом брякнулся на пол и куда -то торопливо засеменил. Я только и успела увидеть, как он скрылся за дверью, юрко прошмыгнув под ней. Мужчина-фей тоже было заспешил, но я его остановила:

— Неужели вы оставите меня здесь одну?

— Вам ничего не угрожает.

— Нет-нет! Я одна здесь не останусь. Особенно, когда монстры.

— Это не монстры, фэра, — мужчина смутился. Затем, поколебавшись с мгновение, подошёл к моей кровати. Протянул руку и очень заботливо взялся за мою ладонь, помогая мне встать на ноги. Я запахнула халат и, кряхтя, направилась вместе с мужчиной к двери.

— Это мой племянник, Остин.

— О! — у меня глаза сами собой на лоб полезли. — Чудо-мальчик, которому я теперь няней прихожусь?

— Я уже не в том возрасте.

Было непонятно, чего больше в голосе мужчины: сожаления или облегчения.

За дверью моей комнаты оказался широкий коридор. Он был светлым, просторным и уютным. Я явно попала не в дом Синей Бороды или графа Дракулы.

Мы быстрым шагом шли к лестнице, оттуда поднялись на второй этаж, завернули за угол и оказались перед массивной дверью. Мужчина под очередной душераздирающий вопль со вздохом открыл её:

— Лучше бы вы с утра сюда пришли, фэра!

Я со смесью ужаса и любопытства заглянула в комнату. У меня волосы дыбом встали.

О! Мой! Бог!

Зубная фея

В комнате самого безумного субкультурного подростка и то было бы чище! Гибрид спальни и игровой, выделенной племяннику этого прекрасного мужчины-фея, был в очень печальном состоянии. И виной всему... тот самый Остин.

Увидев малыша, который истерично рыдал и парил в воздухе, у меня сердце сжалось. Господи, он тоже фей! Вон даже крылья торчат, при этом сам мальчик ничем не отличался от обычного ребёнка. Ему, наверное, было около года, не больше.

Колебалась я недолго, оттолкнув своего нового нерасторопного босса, кинулась к мальчику. Сделать это оказалось непросто.

Это стало моим первым. открытием. Мальчик не только своим визгом стекла разбивал, но и обладал таким же магическим талантом, как и его дядя. Я будто натолкнулась на невидимую мягкую стену. Плывя в воздухе, маленькими шагами приближалась к мальчику.

Да, натворил делов этот белокурый ангел! Игрушки и мебель висели в несуществующем киселе. Тут же плавали кусочки еды, капли жидкости. Похоже, что малыша пытались накормить, но безуспешно. Дядя малыша пытался окружить его заботой и самым лучшим, что у него было. Одежда, мебель. Да и сам ребёнок не выглядел замученной игрушкой, но всё равно было что-то не так, что-то, что его беспокоило. Вот малыш и транслировал своё недовольство на весь дом.

Странный толчок в спину придал мне ускорения. Пролетая мимо зеркала, краем глаза заметила, что у мужчины, оставшегося на пороге комнаты, между пальцев пробежала голубая искра.

Расставив руки, я ловко схватила малыша. Пухленький и довольно увесистый. Когда я работала в яслях, самому младшему было полтора года, с такими малютками почти не сталкивалась. Племянница не в счёт.

Белокурые волосы чуть отливали рыжим и вились крупными локонами. Карие глаза были единственным сходством с дядей. Заливаясь слезами и сжимая кулачки, мальчик продолжал надрываться.

— Тише, тише, маленький. Ну чего ты раскричался? — тихо бормоча, принялась инстинктивно укачивать ребёнка. — У тебя что-то болит? Или тебя обижает тот злой крылатый дядя?

Мальчик стал затихать и удивлённо поднял на меня взгляд. В больших глазах блестели слёзы, они сверкали едва ли не бриллиантами в мягком свете настенных ламп. Крылья неведомым образом исчезли, теперь у меня на руках был вполне обычный ребёнок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Так обижает? Да? И что он сделал? Меня вот из моего мира выдернул, спустил по какой-то трубе и почти голой уронил на стол, — не меняя интонации, разговаривала с мальчиком. — Игрушки плохие купил? Или кашей невкусной накормил? Остин, малыш, давай я встану на ноги.

Моё увещевание увенчалось успехом. Мальчик, всё ещё прислушиваясь, пихал пухлые пальчики в рот, слюнявил их и таращился на меня маленьким изумлённым совёнком. Прозрачный кисель стал исчезать. Едва мои ноги коснулись пола, как все с грохотом рухнуло вниз. Мебель, игрушки, остатки еды. Теперь кавардак стал совсем натуральным.

— Ну, чего ты плачешь? Тебе давно пора спать, а ты тут бузишь. А ты такой славный и хороший малыш, и зря на тебя твой дядя и его ручной мутант-паук наговаривали.

Я, позабыв о боли в спине, прижала мальчика к себе так, чтобы его щека оказалась на моём предплечье. Огляделась по сторонам и нашла чудом уцелевшую чашку воды, стоявшую на комоде, который уже лишился всех ножек от такой дикой пляски. Подошла, промыла пальцы и, выдохнув, сделала самое смешное лицо, на которое была способна.

— Давай-ка посмотрим, что тебя там беспокоит, — я стала так же таращить глаза и повторять всю мимику этого малыша. — Открой рот!

Наверное, проще руку в пасть акулы сунуть. Я же не знала о физиологии и анатомии этих... феев ничего! Вдруг они ядовитые? Или зубы у них в четыре ряда?

Чуть поморщилась и коснулась пальцев верхней десны малыша. Ну да, зубы лезут. Парочка уже прорезалась, но вот по соседству было что-то плотное и опухшее. Я помню, как моя сестра мучилась с Вероникой. Вечно мазала ей дёсны гелем, пихала ей прорезыватели и. делала массаж.

Что ж, ни первого, ни второго у меня не было, а вот третье — почему бы и нет? Я принялась массировать десну.

— Так лучше? Не так болит? Бедняжка. Зубы, это такая гадость! Из -за них весь этаж, на котором жила моя сестра, не спал. Конечно, Вероника не пыталась разбить силой голоса бокалы, но жаловалась на зубы она громко.

Я продолжала укачивать мальчика. Он уже затих и теперь только удивлённо разглядывал меня. Конечно, такую болтливую чудачку ещё поди отыщи! Но иногда вот таких вот капризуль можно только уболтать.

— Значит, зубы. Наверное, ты ещё и плохо ел, — я обернулась к мужчине и выразительно вытаращилась на него. Но намёком этот фей не понимал, он таращился в ответ и выглядел так, словно его пыльным мешком из-за угла стукнули. Да не раз. — Что ты любишь? Фруктовое пюре? Кашу? Мясо? Печенье? Молоко? Или вас нектаром и пыльцой из гигантских роз кормят? — не меняя интонации, обратилась к новоиспечённому боссу. — Раз, два, три, морская фигура отомри! Эй, как вас там, фэр или сэр, мистер? Было бы очень благородно с вашей стороны помочь мне. Например, подсказать, чем накормить вашего племянника.

Продолжая стоять на пороге, мужчина удивился лишь сильнее и сделал странный пасс с рукой. Глубокая плошка сама взмыла в воздух, затем появилась странная воронка, из которой, как из рога изобилия, полилась каша. Ложка плюхнулась в последний момент. Плошка приблизилась ко мне подобно летучему фрегату. Я ловко перехватила ложку и, прежде чем кормить мальчика, попробовала кашу сама.

— Нормально. — буркнула под нос. — Итак, Остин, давай я тебя посажу и.

Это стало фатальной ошибкой. С меня чуть скальп не сняло звуковой волной. Пришлось тут же прижать мальчика к себе и с утроенной силой начать его укачивать.

— Ага, значит, с рук ты уходить не хочешь... — влажный взгляд Остина послужил подтверждением. Поморщившись, перехватила ребёнка удобнее. — Послушай, гномыч, ты тяжёлый, а я не рестлер и даже не бодибилдер. И скоро мои руки станут как у орангутанга, то есть отвиснут до пола, если я тебя куда -нибудь не посажу. Поэтому.