Сатори в Париже - Джек Керуак

8

Арабская девчушка уходит вместе со мной, я приглашаю ее посмотреть и послушать Реквием Моцарта в старой церкви Сен–Женмен–де–Пре, о котором я знаю со своего прошлого приезда, и еще увидев его афишу. Там полно народу, все забито, мы покупаем у входа билет и входим в без сомнения самое distingué [12] сегодня вечером собрание Парижа, как я уже говорил, на улице туманно, и под ее нежным горбатым носиком розовеют губки.

Я учу ее Христианству.

Чуть позже мы обнимаемся и она идет домой к родителям. Она хочет чтобы я отвез ее на море в Тунис, и я размышляю не буду ли там зарезан ревнивыми арабами на пляже среди красоток в бикини, и через неделю Бумедьен будет низложен, и к власти придет Бен Белла [13] , и из этого выйдет черт–те–какая заваруха, к тому же у меня уже нет денег и я не понимаю зачем ей это все: — На марокканских пляжах мне уже было разок сказано чтобы я держался от них подальше.

Просто и не знаю.

Мне кажется что женщины любят меня, но потом понимают что я всегда по жизни пьян, и это заставляет их осознать что я не могу надолго сосредоточиться на них одних, начинают ревновать, ну а я такой вот придурок, влюбленный в Господа одного. Вот так вот.

Кроме того, похоть это не мой конек и вгоняет меня в краску стыда: — впрочем, зависит от Дамы. Она была не в моем стиле. Блондинка–француженка была, но она слишком молода для меня.

Во времена грядущие я буду известен как дурачок приехавший из Монголии верхом на пони: Чингиз–хан, или монгольский Идиот, что одно и то же. Впрочем, я не идиот, и я люблю женщин, и я вежлив, но неразумен, как и русский брат мой Ипполит [14] . Старый сан–францисский бродяга–автостопщик по имени Джо Игнат сказал мне что на старом русском мое имя означает «любовь». Керуак. Я сказал «Значит, потом они добрались до Шотландии?»

«Да, потом до Ирландии, Корнуэлла, Уэльса, потом Бретани, а потом ты и сам знаешь»

«По–русски?»

«Значит «любовь»»

«Да ты гонишь»

— Ох, и потом я понял, «конечно же, из Монголии с ее ханами, а до этого были канадские эскимосы и Сибирь. Все возвращается на кругосветные круги своя, не говоря уж об Персии Ошеломительной» (арийцы).

Как–то получилось, что мы с Гуле–бретонцем зашли в мрачный бар, где сотня разного толка парижан увлеченно прислушивались к серьезной разборке между белым и негром. Я побыстрей убрался оттуда, предоставив его самому себе, и встретив опять в La Gentilhommiére, и была ли там какая драка или не было, все это произошло без меня.

Париж город жестокий.

9

На самом–то деле, какой из тебя ариец если ты эскимос или монгол? Голова старого Джо Игната была плотно набита кусочками коричневого навоза, а то бы он не говорил о России. Лучше послушайте старого Джо Толстого.

Зачем я говорю об этом? Потому что в школе у меня была учительница мисс Динин, ставшая теперь сестрой Марией в монастыре Святого Иакова в Нью–Мексико (Иаков был сыном Марии, как и Иуда [15] ), и она писала «Джека и его сестру Каролин (Ти Нин) я хорошо помню как дружелюбных, общительных детей необыкновенного обаяния. Нам сказали что их семья родом из Франции, и что звали их де Керуак. Я всегда чувствовала что их отличает чувство собственного достоинства и аристократическая утонченность».

Я упомянул об этом чтобы показать что существует такая вещь как хорошие манеры.

Мои же манеры, временами отвратительные, могут быть и прекрасными. Когда же я вырос, я стал пьяницей. Почему? Потому что люблю восторженность ума.

Я негодяй.

Но я люблю любовь.

(Странная глава)

10

И дело не только в этом, просто во Франции невозможно провести спокойную ночь, они так отвратительно шумны в 8 часов утра, гомоня над своими свежими булочками, что сама Омерзительность зарыдала бы в ужасе. Поверьте мне. Их крепкий горячий кофе, и круассаны, и хрустящий французский хлеб и бретонское масло, Боже ж мой, где мое эльзасское пиво?

Пока я искал библиотеку, спрошенный мною на площади Согласия жандарм сказал что улица Ришелье (адрес Национальной библиотеки) находится там–то и там–то, тыкая пальцем, и оттого что он был полицейским я побоялся сказать «Что? . . ЕРУНДА!» потому что знал что это где–то в противоположном направлении – Ведь этот сержант, или кто он там, наверняка обязанный знать парижские улицы, проделывает такую вот дебильную шуточку с американским туристом (Или, может, он поверил что я французский умник решивший над ним приколоться? Ведь все ж таки говорю я на настоящем французском) – Но нет, он махнул мне рукой в направлении одного из зданий службы безопасности де Голля и послал меня туда, возможно думая «Вот тебе Национальная библиотека, ха–ха–ха» («может они пристрелят этого квебекского козла») – Кто знает? Каждый парижский жандарм средних лет должен знать где находится улица Ришелье – Но подумав что может он и прав, и это я ошибся изучая дома карту Парижа, я иду в указанном направлении, боясь пойти в другом, пробираюсь сквозь столпотворение начала Елисейских Полей, срезаю по влажно зеленому газону парка, перехожу улицу Габриель, и попадаю к задворкам какого–то важного правительственного здания, где внезапно натыкаюсь на караульную будку, из которой выходит часовой со штыком и во всех регалиях Республиканской Гвардии (и в попугайской наполеоновской шляпе), который настороженно дергается и делает штыком На изготовку, но на самом деле это он не мне, а внезапному черному лимузину набитому телохранителями и типами в черных костюмах; второй часовой салютует им тем же образом, и они проносятся мимо – Я прохожу мимо штыка часового и вынимаю свою пластмассовую кэмеловскую коробочку для сигарет, чтобы закурить забычкованный окурок — Два патрулирующих жандарма тотчас меняют направление и проходят мимо, следя за каждым моим движением – Оказывается мне просто нужно прикурить бычок, но откуда им знать? пластмассовая коробка и все такое – Вот такая отличная надежная охрана стережет дворец де Голля, который отсюда в нескольких кварталах.

Я иду в бар на углу, выпить в одиночестве коньяку за классным столиком у открытой входной двери.

Здешний бармен очень вежлив и в точности объясняет мне как добраться до библиотеки: прямо по Сент–Оноре, потом пересечь площадь Согласия, потом по улице Риволи до самого Лувра, и налево по Ришелье до этой самой дурацкой библиотеки.

Так скажите мне, как может не знающий французского американский турист разобраться во всем этом? Я то уж ладно…

Чтобы узнать название улицы с охранниками мне потребовалось бы заказать карту в ЦРУ.

11

Странная суровая и патриархальная библиотека, Bibliothéque Nationale на улице Ришелье, с тысячами ученых, миллионами книг и чудаками библиотекарями с дзенскими метлами [16] (нет, просто во французских фартуках), которые больше всего в ученом или писателе ценят хороший почерк – Здесь чувствуешь себя американским гением, сбежавшим от правил Лицея (французской средней школы).

Все, что мне было нужно, это: Histoire généalogique de plusieurs maisons illustres de Bretagne, enrichie des armes et blasons d`icelles [17] … и так далее, написанная отцом Августином Дю Пазом, изданная в Париже N.Buon, 1620, Folio Lm2 23 et Rés. Lm 23.

Думаете я получил ее? Черта с два И еще я хотел: — книгу отца Ансельма де Сент–Мари (урожденного Пьера де Гюибура), Histoire de la maison royale de France, des puirs, grands officiers de la couronne et de la maison du roy et des anciens barons du royaume [18] , R.P.Anselme, Paris, E.Loyson 1674, Lm3 397 (История королевской семьи Франции, высшего дворянства короны, королевского дома и древних баронских родов королевства), все это мне нужно было выписать как можно более тщательно на бланке заказа, чтобы старикан в фартуке сказал старушке–библиотекарше «Хорошо написано» (имея ввиду разборчивость моего почерка). Конечно, они чувствовали что от меня разит перегаром и считали меня придурком, но, видя что я знаю какие книги мне нужны и как о них спросить, они исчезали где–то в недрах пыльных папок и полок высотой с дом, наверное им приходилось воздвигать лестницы, такие громадные что сам Финнеган грохнулся бы с них подняв грохот похлеще чем в Поминках по Финнегану, только на этот раз грохот имени, имени которым индийские буддисты нарекли Татхагату, или Всепротекающего Эпохи Приядавсаны, множество бесчисленных Эпох назад.

Ну давай же, Финн:

ГАЛАДХАРАГАРГИТАГОШАСУСВАРАНАКШАТРАРАГАСАНКУСУМИТАБНИГНА.

Я упоминаю тут об этом чтобы показать, что мне приходилось бывать в библиотеках, в частности в величайшей библиотеке мира, Нью–йоркской публичной, где помимо всего прочего я в точности скопировал это длиннейшее санскритское имя, так почему же меня должны с таким подозрением встречать в парижской библиотеке? Конечно, я уже немолод, и этот «перегарный дух», и еще я позволил себе разговаривать в библиотеке с заинтересовавшими меня еврейскими учеными (один из них, Эли Фламан, переписывавший заметки по истории ренессансного искусства, любезно помогал мне чем только мог), и все–таки, даже и не знаю, похоже они действительно посчитали меня придурком увидев что я пытаюсь заказать, из–за несовпадения названия с названием в их ошибочном и неполном каталоге, и не только упомянутой мною выше книги отца Ансельма, название которой я взял из совершенно точного каталога лондонского, не пострадавшего от бомбежек; увидев, что я заказываю что–то не вполне совпадающее с названиями старых книг у них в хранилище, и еще увидев мою фамилию, Керуак, но с именем «Джек» спереди, будто я какой–нибудь Иоганн Мария Филипп Фримонт фон Палота, который внезапно приехал из Стэйтен–Айленда в венскую библиотеку, взял бланк заказа, подписал его Джонни Пелота и попросил Genealogia Augustae gentis Habsburgicae (неполное название) Херготта, и имя его при этом не в точности Палота, не как следует, также как и мое имя должно писаться Kerouack, но мы со стариной Джонни оба прошли сквозь столетия генеалогических сражений, рыцарских шлемов, попугайских шляп, красного бархата, сражений с Фитцвильямсами [19] , ах Какая ерунда.