Полночный вальс - Джулия Куин

– Входите!

Белл усмехнулась: постепенно она постигала маленькие тайны супружеской жизни. В некотором смысле Эмма стала не только ее компаньонкой, но и наставницей. Эмме и Алексу никак не удавалось держаться благопристойно, особенно когда они считали, что их никто не видит. Губы Белл невольно растянулись в улыбке. Она еще не была посвящена во все тайны зачатия и деторождения, но догадывалась, что ласки молодых супругов имеют некоторое отношение к беременности Эммы. Толкнув дверь, Белл вошла в просторный кабинет, обстановка которого безошибочно указывала на то, что его хозяин мужчина.

– Добрый день, Алекс, – поздоровалась Белл. – Как ты провел день?

– Насколько я понимаю, суше, чем ты, – ответил Алекс, наливая в чашку молоко и пренебрегая чаем. – У тебя с волос еще капает.

Белл скосила глаза, оглядывая собственное плечо. Капли с волос намочили ткань платья. Она пожала плечами.

– Ну что же, полагаю, тут ничем не поможешь, – усевшись на диван, она налила себе чаю. – А как прошел твой день, Эмма?

– Без особых событий. Я весь день корпела над конторскими книгами и письмами от управляющего одного из наших уэльских имений. Похоже, там возникли кое-какие сложности. Я уже подумываю отправиться туда и разобраться с ними на месте.

– Никуда ты не поедешь, – проворчал Алекс.

– Да неужели? – отозвалась Эмма.

– Вот именно: ты никуда не выедешь отсюда еще шесть месяцев, – подтвердил ее супруг, окидывая нежным взглядом огненные кудри и фиалковые глаза жены. – А может, и целый год.

– Если ты рассчитываешь продержать меня в постели, пока не родится ребенок, значит, ты не в своем уме.

– Тебе давно пора узнать, кто здесь командует.

– Тогда тебе…

– Перестаньте! – рассмеялась Белл. – Довольно! – Она покачала головой: со всем мире невозможно было найти людей упрямее этой пары. Но тем не менее Алекс и Эмма идеально подходили друг другу. – Почему бы вам не послушать, как провела день я?

Эмма и Алекс выжидательно посмотрели на нее.

Белл глотнула чаю, согреваясь и подкрепляя силы перед разговором.

– Итак, я познакомилась со странным человеком.

– В самом деле? – Эмма заинтересованно подалась к ней.

Алекс, напротив, откинулся на спинку дивана, и на его лице появилось скучающее выражение.

– Да, он живет поблизости. По-видимому, его земли граничат с вашими. Его зовут Джон Блэквуд. Вы с ним знакомы?

Алекс подскочил.

– Как ты сказала? Джон Блэквуд?

– Да, Джон, лорд Блэквуд – так он представился. А в чем дело? Ты его знаешь? Но это имя настолько распространено…

– У него каштановые волосы?

Белл кивнула.

– И карие глаза?

Ответом Алексу был второй кивок.

– Он примерно моего роста, среднего телосложения?

– Полагаю, да. Он не настолько широк в плечах, как ты, но ростом тебе не уступит.

– Хромает?

– Да! – изумленно воскликнула Белл.

– Это тот самый Джон Блэквуд, провалиться мне на месте! – Алекс недоверчиво покачал головой. – Значит, теперь он пэр. Должно быть, титул ему пожаловали за воинскую доблесть.

– Вы вместе воевали? – спросила Эмма.

Взгляд Алекса стал отстраненным.

– Да, – негромко подтвердил он. – Джон – командовал другой ротой, но мы часто виделись. Я все гадал, что с ним могло случиться. Не знаю, почему я не попытался разыскать его – возможно, боялся узнать о его смерти.

Последнее замечание привлекло внимание Белл.

– Что ты имеешь в виду?

– Как странно! – словно не расслышав вопроса, проговорил Алекс. – Он был отличным солдатом и надежным товарищем. Его самоотверженность вызывала изумление. Он постоянно подвергал себя опасности ради спасения других.

– Что же в этом странного? – удивилась

Эмма. – Судя по твоим словам, он благородный человек.

Алекс повернулся к обеим дамам, и его лицо вдруг прояснилось.

– Странно то, что этот человек, который всегда относился к себе с потрясающим пренебрежением, после ранения повел себя самым неожиданным образом…

– Что же произошло? – обеспокоенно спросила Белл.

– Он был ранен в ногу, и врач решил, что ее нужно ампутировать. Должен сказать, это заключение было сделано с полнейшим равнодушием. Джон все это время оставался в сознании, но дрянной лекаришка даже не удосужился сообщить ему об ампутации – просто повернулся к фельдшеру и сказал: «Подай пилу».

Белл передернуло: страдания Джона Блэквуда она воспринимала на удивление болезненно.

– Джон словно взбесился, – продолжал Алекс, – никогда еще я не видел ничего подобного. Он схватил врача за рубашку и подтащил к себе, так что они оказались нос к носу. Учитывая, что Джон потерял много крови, можете представить себе, как он был силен! Я хотел вмешаться, но передумал, услышав, каким тоном Джон обратился к врачу.

– Что же он сказал? – спросила Белл, сползая на край дивана.

– Этих слов я никогда не забуду. Глядя в глаза врачу, он произнес: «Если ты отнимешь у меня ногу, Бог свидетель, я отыщу тебя и отрежу тебе обе ноги!» Врач струсил и заявил, что охотно предоставит пациенту возможность умереть, если ему так угодно.

– Но ведь Джон не умер, – напомнила Белл;

– Да, он выжил. Но уверен, его военной карьере пришел конец – вероятно, это даже к лучшему, потому что мне всегда казалось, что насилие вызывает у него отвращение.

– Как странно… – пробормотала Эмма.

– Да, Джон – замечательный человек. Он всегда нравился мне. Когда на него нападала охота поболтать, он изумлял слушателей своим остроумием. Но случалось это нечасто. Самое же удивительное, что даже на войне он всегда оставался благородным человеком, что далеко не каждый может себе позволить в боевой обстановке.

– Право, Алекс, вряд ли на свете найдется человек более благородный, чем ты, – поддразнила мужа Эмма.

– О моя прелестная и преданная жена! – склонившись, Алекс запечатлел поцелуй на лбу Эммы.

Белл очень хотелось узнать что-нибудь еще о Джоне Блэквуде, но она не могла найти подходящего предлога, чтобы расспросить Алекса. С некоторым раздражением Белл призналась самой себе, что ее новый знакомый произвел на нее слишком глубокое впечатление.

Белл всегда отличалась прагматичностью и не была склонна к самообману. Она призналась себе, что Джон Блэквуд заинтриговал ее с первой же минуты знакомства, но после рассказа Алекса Белл была им буквально очарована. Все, что имело к нему хоть какое-то отношение, приобретало для Белл новое значение, и предпочтение, которое Джон отдавал пешим прогулкам, было вполне естественным после столь ожесточенной борьбы за сохранение ноги.

Белл удивилась самой себе, осознав, какой оборот приняли ее мысли, и недовольно покачала головой. Эмма тут же осведомилась: