Секс как орудие убийства - Нора Робертс

– Пока я ничего не думаю. – Ева посмотрела на дом. Когда она приехала, лишь в нескольких окнах горел свет. Сейчас таких окон стало больше, и дом напоминал шахматную доску с серебряными и черными клетками, поставленную вертикально. – Обычно в подобных слу­чаях подозревают убийство. Таков порядок. Послушай­те, сделайте одолжение, поднимитесь к себе, примите таблетку и постарайтесь уснуть. Не разговаривайте с ре­портерами. Даже если они как-нибудь пронюхают ваше имя.

– Спасибо за совет… Вы сообщите мне, когда уз­наете, что с ней случилось?

– Да. Обещаю. Дать вам провожатого?

– Нет, спасибо. – Луиза в последний раз посмотре­ла на тело. – Хотя вечер у меня выдался скверный, но бывало и хуже.

– Да уж…

– Привет Рорку, – сказала Луиза и направилась к двери.

К Еве подошла Пибоди, держа в руке мобильник.

– Даллас, личность погибшей установлена. Ее зовут Брайна Бэнкхед, возраст – двадцать три года, метиска, незамужняя. Жила в этом доме, квартира 1207. Работа­ла в секции женского белья универмага «Сакс» на Пя­той авеню. Время смерти – час пятнадцать.

– Час пятнадцать? – удивилась Ева, вспомнив циф­ры, горевшие на ее будильнике.

– Да, сэр. Я проверила дважды.

Ева хмуро покосилась на химический набор и лужу крови под трупом.

– Свидетельница сказала, что видела ее падение при­мерно в половине второго. Когда зарегистрирован зво­нок по 911?

Пибоди, сразу почувствовав себя неуютно, позвони­ла дежурному.

– В час тридцать шесть. – Она тяжело вздохнула. – Прошу прощения. Наверно, я ошиблась.

– Не торопись извиняться. – Ева нагнулась, от­крыла чемоданчик, вынула собственный набор и лично провела замеры.

– Все правильно, – наконец сказала она. – Запи­ши для протокола: предполагаемое имя жертвы – Бэнкхед Брайна, причина смерти не установлена. Вре­мя смерти – час пятнадцать. Протокол составлен сер­жантом Делией Пибоди и лейтенантом Евой Даллас. А теперь давай перевернем ее.

У Пибоди тут же подкатило к горлу. Ей показалось, что труп похож на плывущий по реке мешок с хворо­стом.

– Пиши: удар сильно повредил лицо жертвы.

– О боже, – сквозь стиснутые зубы пробормотала Пибоди. – Да уж…

– Конечности и туловище тоже сильно пострадали, так что с помощью визуального осмотра определить предсмертные увечья не представилось возможным. Те­ло обнажено. В ушах серьги. – Ева вынула маленькую лупу и стала рассматривать мочки жертвы. – Разноцвет­ные камни в золотой оправе. На правом среднем пальце такое же кольцо.

Она наклонилась к трупу, и Пибоди снова ощутила приступ тошноты.

– Духи. Она надушилась. Пибоди, часто ли ты на­деваешь красивые серьги и пользуешься дорогими духа­ми, когда разгуливаешь по квартире в час ночи?

– Когда я в час ночи просыпаюсь в своей квартире, то на мне обычно бывает ночная рубашка. Конечно, если…

– Вот именно. – Ева выпрямилась. – Если, кроме тебя, в квартире никого нет. – Она повернулась к тех­никам: – Можете забирать ее. Пусть проведут срочную экспертизу. В первую очередь на наличие половой свя­зи и предсмертных увечий. А теперь, Пибоди, давай ос­мотрим ее квартиру.

– Думаете, она спрыгнула не сама?

Ева пожала плечами:

– Свидетельница утверждает обратное.

Они вошли в тихий маленький вестибюль, оснащен­ный видеокамерами.

– Мне нужны дискеты, – сказала Ева Пибоди. – Начнем с вестибюля и двенадцатого этажа.

Они вошли в лифт и некоторое время ехали в мол­чании. Затем Пибоди переступила с ноги на ногу и не­брежно спросила:

– Вы собираетесь вызывать кого-нибудь из отдела электронного сыска?

Ева сунула руки в карманы и угрюмо уставилась на металлическую дверь лифта. Все знали, что недавно с треском распалась связь Пибоди с Йеном Макнабом из ОЭС. «Всем жилось бы куда легче, если бы этого романа не было вообще. Но разве меня кто-нибудь слуша­ет?» – с горечью думала она.

– Брось, Пибоди…

– Это вполне разумный деловой вопрос, в котором нет ничего личного, – заявила Пибоди, но тем не ме­нее в голосе ее слышалась обида. «Она на это мастер», – подумала Ева.

– Если я, как следователь, сочту, что здесь требуется участие ОЭС, то, конечно, вызову кого-нибудь.

– Только не его, – пробормотала Пибоди.

– Отделом руководит Фини. Я не стану указывать ему, кого прислать. Черт побери, Пибоди, тебе так или иначе придется работать с Макнабом! Именно поэтому тебе не следовало вступать с ним в интимные отношения.

– Работать с ним я могу, это меня ни капельки не беспокоит, – проворчала Пибоди, выходя из лифта. – Я профессионал. В отличие от некоторых, которые выживают из ума и приходят на работу, одетые черт зна­ет как.

Ева подняла брови.

– Сержант, вы не считаете меня профессионалом?

– Я имела в виду не вас, лейтенант. – Напрягшиеся плечи Пибоди расслабились, а глаза лукаво заблесте­ли. – Я никогда бы не сказала, что вы одеты черт знает как, хотя уверена, что на вас рубашка Рорка.

– Шутки в сторону. Пора заняться протоколом. Сейчас мы войдем в квартиру жертвы. – Ева раскоди­ровала замок, открыла дверь и осмотрела ее. – Записы­вай: цепочка и засов не использовались. В комнате по­лумрак. Какие запахи ты ощущаешь, Пибоди?

– Гм-м… Запах свеч. И, возможно, духов.

– А что ты видишь?

– Красиво и тщательно убранную комнату. На сто­лике у дивана два бокала и откупоренная бутылка крас­ного вина; это свидетельствует, что вечером жертва бы­ла не одна.

– О'кей. – Ева кивнула. – Что ты слышишь?

– Музыку. Включена аудиосистема. Скрипки и фор­тепиано. Мелодия незнакомая.

– Дело не в мелодии, а в звучании. Настраивает на лирический лад, – сказала Ева. – Присмотрись внима­тельнее. Все вещи стоят на своих местах. В квартире тщательно убрано, но она оставила открытую бутылку и бокалы. Как ты думаешь – почему?

– У нее не было времени убрать их.

– А также выключить свет и музыку. – Ева задум­чиво помолчала. – Как по-твоему, Пибоди, кто откры­вал вино?

– Скорее всего тот, с кем она встречалась. Если бы это сделала она сама, то, судя по состоянию гостиной, скорее всего убрала бы штопор, а пробку бросила в ведро.

– Угу. Балконная дверь плотно закрыта и заперта изнутри. Даже если она покончила с собой или упала случайно, то это произошло не здесь. Давай-ка осмот­рим спальню.

– А вы думаете, что это не самоубийство и не не­счастный случай?

– Я пока ничего не думаю. Ясно лишь то, что жерт­ва жила одна, была очень аккуратна и провела с кем-то по крайней мере часть вечера.

Ева прошла в спальню. Здесь тоже звучала музыка; казалось, эту медленную протяжную мелодию прино­сил ветер, проникавший в комнату сквозь открытую дверь балкона. Постель была не убрана; смятые про­стыни усыпали лепестки розовых роз. На полу у крова­ти кучкой лежали черное платье, черное нижнее белье и черные туфли. Вся комната была уставлена зажженны­ми ароматическими свечами.