Секрет любви - Долли Нейл

Непонятно почему, но подобное безразличие вызвало у Джейн глухое раздражение. Она знала, что многие мужчины находят ее весьма привлекательной, хотя сама редко обращала внимание на то, нравится она им или нет. Да, пусть Том — ее сводный брат, но он еще и мужчина. Ей вдруг стало очень важно, чтобы он взглянул на нее как на женщину. Досада заставила ее проявить решительность.

— Что ты дуешься? Ты же знаешь, что я не пряталась и не подглядывала в замочную скважину, — вызывающе заявила она. — К тому же я окликнула тебя, когда вошла в ванную.

— Видимо, недостаточно громко.

Его стыдливость озадачила Джейн. Она никогда не стеснялась демонстрировать собственное тело — ведь это ее работа. Возможно, она и переборщила, но все равно застенчивость Тома казалась ей чрезмерной. Должно быть, у мистера Уорбера-младшего какие-то комплексы.

Одетым он выглядел столь же привлекательно, как и обнаженным. Хотя ей и не хотелось признаваться себе в этом, но он, похоже, остался полностью равнодушен к ней как к женщине. Джейн решила во что бы то ни стало расшевелить его:

— Если бы ты не орал во все горло, то услышал бы меня.

— Я просто пел под душем — вполне обычное дело, полагаю.

— Не я открыла дверь в ванную комнату, она уже была открыта. По твоему недосмотру, между прочим. Разве ты не знал, что я должна приехать? Как раз в тот момент, когда я хотела вернуться в спальню, ты выскочил из душа, как чертик из табакерки. Как мне следовало поступить? — Джейн заметила, что сравнение пришлось Тому явно не по душе.

Он встал, и девушку поразил его рост. Хотя Джейн явно не была Дюймовочкой, Том оказался выше нее сантиметров на пятнадцать. На нем были свободные брюки и рубашка с открытым воротом. Закатанные до локтя рукава обнажали руки спортсмена.

— Да, Дорис сообщила мне, что ты приедешь, но тебя ждали позднее, ближе к вечеру. Что до того, как тебе следовало бы поступить, чтобы не вгонять ни себя, ни меня в краску, то могла бы сразу выйти, а не стоять и глазеть, словно в цирке.

Джейн с удовлетворением отметила в его голосе досаду.

— Я ничуть не смутилась, — заверила она.

— А следовало бы.

— С какой стати? Ты что, стесняешься своей фигуры? Или считаешь обнаженное тело чем-то низменным и постыдным?

— Нет, — процедил сквозь зубы Том.

— Если ты расстроился не из-за своей наготы, то, должно быть, всему виной я. Тебе не нравятся женщины?

Джейн, кокетливо улыбаясь, опустилась на стул и, упершись ладонями в сиденье, всем телом подалась вперед. Она знала, что в такой позе выглядит вызывающе. Плотно облегающая фигуру майка подчеркивала ее изящные формы, вырез на треть обнажал груди. Возможно, позже ей станет стыдно за свое поведение, но сейчас, видя, что Том вот-вот выйдет из себя, она с каким-то дьявольским упорством старалась ускорить этот процесс.

С подчеркнутым безразличием он повернулся к буфету и достал оттуда кофейную кружку.

— Некоторые женщины мне нравятся. — Он сделал ударение на слове «некоторые».

Теперь уже Джейн пришлось подавить охватившее ее раздражение, и она резко произнесла:

— Но не те, которые независимы и отличаются свободомыслием? Я хорошо представляю себе женщин, которые пользовались бы у тебя успехом, — кроткие и покорные клуши.

Она вскочила и принялась расхаживать взад-вперед по кухне. Джейн злилась на Тома за его безразличие к ней, а на себя за то, что принимает это близко к сердцу.

— Послушай, я ведь извинилась, — раздраженно бросила она. — Не знаю, почему ты делаешь из мухи слона. Я видела тебя голым. Ну и что? Представься тебе такая возможность, ты бы не отказал себе в удовольствии поглазеть на меня или любую другую женщину, и не пытайся этого отрицать. И мысли твои при этом были бы не такие невинные, как мои.

— Если говорить о невинности, то я не был близок ни с одной женщиной, кроме собственной жены.

— Ты женат? — Странно, что мать ничего не говорила об этом.

— Я был женат.

— Развелся?

— Нет. Моя жена умерла.

Желание довести новоявленного родственника до белого каления исчезло само собой. Язвительная мина на лице девушки сменилась выражением глубокого смущения и раскаяния. Джейн медленно опустилась на стул.

— Прости, — тихо сказала она. В наступившей тишине слышалось лишь бульканье кофе, который Том наливал в кружку. — Мама не рассказывала мне о тебе. Я ничего не знала.

— Сахар?

Она подняла голову и наткнулась на взгляд его удивительно голубых глаз.

— Прости, что?

— Сахар. Положить тебе сахар в кофе?

— О нет… нет. Только сливки или молоко, пожалуйста. — Она взяла протянутую кружку. Том подошел к холодильнику, вытащил пакет молока и поставил его на стол. — Спасибо.

— Не стоит благодарности, — чопорно откликнулся он, наливая себе кофе. Сев напротив Джейн, Том долго молчал, глядя в окно, и, прежде чем сделать несколько осторожных глотков, подул на кофе, чтобы остудить его. Наконец он заговорил: — Однажды ночью пьяный водитель врезался в нашу машину. Моя жена скончалась мгновенно, а я не получил ни единой царапины. С тех пор прошло уже почти два года. Лучше сразу рассказать об этом. Это избавляет людей от необходимости задавать лишние вопросы, а меня — отвечать на них.

Вновь наступила гнетущая тишина. Для Джейн, любившей жизнь и все хорошее в ней, столь нелепая гибель человека казалась чудовищной несправедливостью. Сердце девушки наполнилось состраданием к сидящему напротив мужчине, пережившему тяжелую утрату. Она вдруг почувствовала необходимость сказать Тому, что душевная боль знакома и ей.

— Я тоже была замужем, но дело кончилось разводом, — задумчиво произнесла она. — Теперь все это только статистика. Один из миллионов случаев.

— Как и смерть Бланш.

— Да. — Джейн неторопливо пила кофе, незаметно наблюдая за Томом поверх кружки. В профиль его черты выглядели более чеканными. Вероятно, блеск глаз несколько смягчал непреклонное выражение, которое придавала лицу тяжелая нижняя челюсть. Джейн никогда ни с кем не делилась печальным эпизодом своей жизни и постаралась вытравить из своего сознания если не боль от неудачного замужества, то по крайней мере воспоминания, даже взяла после развода свою девичью фамилию. И вдруг она говорит об этом с Томом. С чего это, едва встретив человека, она почувствовала к нему безграничное доверие?

— Где ты живешь? — нарушил наконец тягостное молчание Том.

— В Уэстоне, полчаса езды от Бостона. Небольшой, но симпатичный городишко.

— А чем ты занимаешься?

— О, я работаю в галерее. Мы торгуем недорогими произведениями искусства, предметами для украшения интерьера и тому подобным.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});