Москва рок-н-ролльная. Через песни – об истории страны. Рок-музыка в столице: пароли, явки, традиции, мода - Марочкин Владимир Владимирович

– Ребята, я слышала, что вы The Beatles интересуетесь?

– Да! – ответили мальчики.

– Я у мамы на столе нашла журнал, в котором есть фотографии The Beatles, – сказала девочка и протянула цветной журнал, в котором потрясённые ребята действительно обнаружили около сотни фотографий «Битлз».

Так скромная и неприметная девочка сразу же получила признание у всех мальчишек в классе.

Ребята эти картинки тут же перефотографировали, напечатали фотокарточки и даже игральных карт понаделали, нарисовав масть авторучкой, – потом торговали ими у трёх вокзалов. На вырученные деньги покупались упаковки жевательной резинки, которая потом в школе обменивалась на новую порцию иностранных журналов.

Вообще девчонки оказались верными товарищами. Они время от времени приносили в школу изъятые у родителей зарубежные журналы мод, на последней странице которых обязательно были напечатаны какие-нибудь «Битлы» или «Роллинги». Бывало, что они просто вырывали страницы с изображением музыкальных кумиров и отдавали их мальчишкам.

Но основным источником информации был, как это ни странно, журнал «Крокодил». Как только в нём напишут, что на концертах западных рок-групп истерики, что музыканты не стригутся и что у них заводятся вши, что «Роллинги» – хулиганы, так мальчишки 60-х сразу делали для себя выводы: жить надо вот так! Журнал «Крокодил» будто нарочно приучал население нашей страны к року.

Однажды мальчишки по привычке отирались у трёх вокзалов, как вдруг заприметили, что из гостиницы «Ленинградская» вышла женщина, одетая в белое летнее платье, на котором были изображены четыре «Битла» спереди и четыре «Битла» сзади. Да ещё под каждой лохматой битловской физиономией стояли их автографы! Мальчишки не обратили внимания, была эта женщина старой или молодой. Они просто шли за ней, не в состоянии оторвать взгляда от этого фантастического платья. Но в конце концов женщина почувствовала, что её преследуют какие-то молодые люди, и постаралась побыстрее спуститься в метро…

На класс младше Саши Агеева учился худенький скромный мальчик Игорь Саульский, сын популярного композитора Юрия Саульского. В вестибюле школы стоял рояль, и, как только наступала перемена, ребята просили Игоря сыграть «Чёрного кота». Игорь начинал играть, а когда на крамольные звуки рок-н-ролла из класса выскакивала какая-нибудь недовольная учительница, то ребята ей объясняли, что, мол, «у Игоря очень строгий папа, который заставляет сына играть строго в определённое время по многу раз в день». И так происходило каждую перемену…

Разумеется, в школе проходили различные вечера отдыха, на которых старшеклассники танцевали под проигрыватель. Пока учителя были в зале, звучали вальсы да классика, и школьники сидели с постными лицами, лишь издалека посматривая на девочек. Но стоило учителям покинуть зал, как тут же откуда-то доставались гибкие пластинки, сделанные из рентгеновской плёнки, на которых были записаны твисты и рок-н-ролл. И тут все пускались в пляс. А как только кто-то из учителей вновь показывался в дверях, гибкая пластинка накрывалась толстой виниловой пластинкой, и опять звучал вальс. А бывало, что пластинки с рок-н-роллом кто-то просто прятал под рубашку – они же гибкие. Когда же учителя вновь оставляли ребят одних, эти пластинки извлекались из укромных мест, и снова звучал рок-н-ролл…

Естественно, музыка существенно влияла на тогдашнюю моду, и продвинутые школьники никоим образом не желали отставать от современных тенденций. Поскольку длина волос допускалась только определённая, то школьники, чтобы походить на своих любимых «Битлов», начали отрезать у пиджаков воротники. Но если за длинные волосы ученика вызывали на проработку к директору школы, то за ворот, отрезанный от пиджака, на орехи доставалось уже от родителей. Вот купят родители новый пиджак, а на следующий день он уже без воротника. А пиджаки были тогда недешёвыми.

Александр Агеев в том самом скверике на Красных Воротах, где началась история нашей уникальной магнитофонной культуры

В конце концов и в школу перестали пускать в пиджаках с обрезанным воротом.

Была и другая проблема: воротники обрезались неумело и неаккуратно, отовсюду торчали нитки – ведь мальчишки делали это собственными руками, из энтузиазма, не имея портновских навыков! Кроме того, надо же было сделать френч, то есть пришить ещё одну пуговицу, чтобы вырез был не очень большим. Это дело оказалось и вовсе малореальным, так как никто из ребят не умел толком даже обметать петлю.

Всё изменилось, когда наши мальчишки познакомились с портным, у которого была мастерская в Грохольском переулке, в полуподвале. Звали его Воробей, потому что после контузии у него одна нога стала короче другой, и он ходил, смешно переваливаясь с боку на бок. Зато он мог любой школьный пиджак привести в соответствие с модой.

Да что там пиджак! За полтора часа – хоть время засекай! – он мог старые школьные штаны перекроить в самые модные и распрекрасные клёши! Он объяснял, какой материал надо подобрать для клиньев, и, когда ребята привозили требуемую ткань, вершил над штанами чудо.

Постепенно к Воробью начали ходить десятки людей. Его мастерская, до того совершенно зачуханная, расцвела яркими красками народной популярности.

Недалеко от школы № 265, в которой учился Саша Агеев, расположен Институт имени Склифосовского, и у школьников в ту пору было своеобразное развлечение: лазить сквозь дырку в заборе на территорию больницы, чтобы «позырить» на мертвяков в морге. Но однажды на дверях Склифа Саша увидел объявление, извещавшее, что на вечере отдыха у медиков будут играть бит-группы «Леопарды» и «Эдельвейсы». Мальчишки выгребли из карманов всю мелочь, скинулись по 30 копеек, и дружинник пропустил их на этот концерт. А там всё происходило по самым правильным рок-н-ролльным канонам, то есть так, как это описывалось в журнале «Крокодил»: девчонки визжали, бит пульсировал. «Леопарды» (как выяснилось, эту группу собрали болгарские студенты, учившиеся в МГУ) исполняли хиты из репертуара английских бит-ансамблей, которых Саша и его друзья тогда ещё не слышали: Tremeloes, Hollies и других. Это была очень живая и чувственная музыка!

После этого удивительного приключения наши герои стали рыскать по всей Москве в поисках концертов бит-групп. Уже вскоре они выяснили, что вычислить, где будет концерт, не составляет труда. Издали было видно, как за какой-нибудь парочкой волосатых и заджинсованных молодых людей, уверенно идущих к своей цели и явно знающих дорогу, выстраивалась вереница таких же молодых, волосатых и заджинсованных. Значит, надо было просто встать в хвост и двигаться в общем направлении. Это общение было сродни телепатии: «Мы одной крови…» Потом, естественно, информация уже передавалась по телефону, нужно было лишь в первый раз как-то узнать, где и когда будет концерт.

На улице Чехова работало кафе «Синяя птица». Вообще-то это был джаз-клуб, но иногда там выступали и рокеры, в основном Градский со своими «Скоморохами» и «Рубиновая Атака». Правда, входные билеты в «Синюю птицу» стоили дорого – столько денег у школьников никогда не бывало, – поэтому попасть туда было сложно. Но тем не менее мальчишки умудрялись проходить благодаря знакомству с музыкантами или обманув дружинника: «Ой, дядь, смотри, чего полетело!» – и – раз! – уже там.

Или просили: «Дядь, подержи мороженое!»

Каждый раз варианты были очень сложные. Молодые люди показывали какие-то справки, бумаги, в которых писалось, что они, мол, из какого-нибудь культурного центра и им необходимо что-то отследить, за чем-то проследить или что-то прослушать. Бывало, на каком-нибудь бланке за подписью большого начальника писались письма: «Просим осуществить проход товарищей…» – и вписывались имена товарищей.