Запасный выход, Олег Караулов - Константин Туманов

- Мне выпало поближе к "цивилизации", все-таки там небольшой городок, а не научный центр. А Игорь Обойников осуществлял непосредственный съем информации на месте. Третий же наш товарищ, Александр Ивакин, в начале 2000-х годов, когда, собственно, и образовался парк, устроился туда лесником. Он работал с измерительной и контрольной аппаратурой, которую мы установили на месте. Сам понимаешь, у него был свободный доступ в место проведения исследований, а также возможность ограничить таковой у всех праздношатающихся по лесам. Сейчас там работает его сын: Сан Саныч умер год назад. Понятно, что работа продвигалась черепашьими темпами и велась, по сути дела, из чистого упрямства.

Третьяков на несколько секунд прервал свое повествование, хрипло переводя дух и отхлебывая чай.

- Так вот. Существовало множество гипотез, так или иначе объясняющих электромагнитные процессы, что мы наблюдали. И, как и большинство научных предположений вообще, - старик усмехнулся явно своим мыслям, - все они базировались больше на догадках, чем на фактах. У нас были наши записи, данные о характере изредка регистрируемых в этом месте излучений, но вот точного понимания того, что же там в конце концов происходит, так и не пришло. Помогла чистая случайность. Сын Саныча, Егор, как-то поехал осматривать в очередной раз аппаратуру. Он тогда уже был лесником, сменив отца. И, как нередко это бывало, по приезде обнаружил, что она не работает.

Рассказывая, старик все время делал паузы - годы сказывались и одышка мучила все больше и больше не только на подъездной лестнице, но и во время долгого разговора.

- Все наши приборы, по сути, были собраны на коленке из тех запчастей, что мы смогли достать: купить, выпросить у знакомых радиоэлектронщиков или, уж извини за откровенность, украсть при увольнении из института. Сама идея этих исследований интересовала Егора мало, пользы никакой от этого он не видел, однако двум отцовым друзьям отказать не мог. Вот и мотался изредка, проверяя абсолютно не нужную ему технику. Он и стал, можно сказать, первооткрывателем.

Виктор Викентьевич неожиданно пронзительным взглядом посмотрел мне прямо в глаза:

- Если бы то, что мы там открыли стало бы достоянием так называемой широкой общественность, мне бы, наверное, и Нобелевской премии не пожалели. А Россия, как страна, перестала бы существовать очень быстро. Сам помнишь, как еще десяток лет назад мы даже не продавали, а просто сдавали американцам все что было можно. И что нельзя тоже. Да и сейчас этот процесс замедлился просто потому, что продавать стало нечего - все что есть уже давно чье-то. Ради такого лакомого куска нас бы смяли полностью. Поэтому мы молчали. И продолжали свои исследования.

- И что же он там обнаружил, неужто древний клад или летающую тарелку? - Несмотря на полушутливый тон, я мысленно подобрался, понимая, что собеседник вплотную подошел к самой важной части разговора.

- Приехал он на место в расстроенных чувствах, дома что-то не ладилось. И, вытащив сгоревший блок, в сердцах изо всех сил запустил им в сторону опушки леса. Тот пролетел метров десять и... исчез. Просто растворился в воздухе, словно его никогда и не было. Егор настолько опешил от увиденного, что на несколько минут просто обалдел. Это его собственные слова.

- Затем мозги снова включились в работу. Бежать сломя голову искать пропажу он, вот молодец, не стал. А вместо этого принялся швырять в ту же сторону всякий лесной мусор: сучья, прошлогодние сосновые шишки. Результат оказался тот же самый. Причем "проем", в котором предметы исчезали, оказался невелик, около пяти-шести метров в ширину и примерно столько же в высоту. Егор тщательно отметил место где стоял сам и границы аномальной зоны. Просто шишек по краям горкой набросал. И только потом помчался за мной.

- Я тогда как раз приезжал в Горно-Алтайск, забирать у Обойникова его записи. Наш с Санычем товарищ уже от дел отошел, да и соображал в своем преклонном возрасте уже намного хуже, чем раньше. Так что решение Егорки было естественным, но уже несколько запоздалым. К тому времени, как мы добрались туда уже вдвоем, "проем" закрылся. Предметы спокойно пролетали там, где каких-нибудь пару часов назад бесследно исчезали. Остались только отметки Егора. И та старательность, с которой они были сделаны, уверили меня в одном: что-то здесь все-таки происходило.

- Починенные приборы аномальной активности не выявили. Оставалось только ждать ее нового "включения". Они были нерегулярными и предсказать, когда окно откроется в следующий раз, мы не могли. Снял я квартиру, знакомые спаяли блок передачи данных, вдвоем с Егором поставили передающую антенну. Теперь я имел возможность наблюдать за состоянием аномальной зоны из дома, через компьютер.

Старый ученый с кряхтением поднялся и на несколько минут вышел из комнаты. Вернулся он, неся в руках вполне современного вида ноутбук.

- Вот, смотри. С помощью этой специальной SCADA-программы я теперь имею возможность наблюдать за тем местом, не выходя из собственной квартиры. Хоть из Горно-Алтайска, хоть из Питера -через интернет. Обошлась она мне не дешево, но дело того стоило.

На экране отображалось сразу по меньшей мере десятка разнообразных датчиков и приборов, но что именно они измеряют, мое гуманитарное образование понять не позволяло. Но, в любом случае, безжизненными они не выглядели совершенно. Стрелки едва заметно колебались, отображались графики, чуть подрагивали диаграммы.

- Следующий раз аномалия "ожила" лишь через два месяца, уже зимой. Слава Богу, снега было не так уж и много, и добраться до заветного ущелья и опушки большой поляны на его краю удалось достаточно быстро. Выставленные нами в прошлый раз шесты, как раз по меткам Егора, стояли там, где мы их оставили, а снежки вполне заменили шишки.

Тут Виктор Викентьевич усмехнулся.

- Все было так, как рассказывал сын моего старого приятеля. В "проеме" бесследно исчезало все, что мы туда забрасывали. Это было видно вероятно даже лучше, чем осенью - нетронутая снежная целина сразу за "проемом" оставалось нетронутой, каких бы размеров предметы в ту сторону не летели. Причем длинный сосновый хлыст, просунутый нами в аномалию укорачивался прямо на глазах, но когда мы его вытащили, он оказался той же длины, что и был изначально. Следовательно, мы просто по какой-то причине его не видели. А потом мы сделали то, к чему я готовился все это время. На том же сосновом шесте просунули прямо внутрь проема видеокамеру. Когда через несколько минут вытянули ее обратно, она еще работала. А на записи... В общем, сейчас я тебе включу и ты сам увидишь все собственными глазами.

Быстро найдя на ноутбуке нужную директорию, Третьяков включил воспроизведение видеофайла. На экране появилось изображение зимнего, поросшего лесом ущелья. Явно наступал вечер. Изображение сначала несколько дергалось, выдавая волнение оператора, но затем стабилизировалось и поползло вперед. Очевидно, в этот момент шест с камерой придвигали к пресловутому "проему". И вдруг экран ноутбука озарил яркий свет. Камере потребовалось около двух секунд, чтобы приспособиться к новой освещенности. Во всю светило совершенно не зимнее солнце. Да и снега не было и в помине. Вместо леса ветер плавно покачивал ветви и листья каких-то темно-зеленых кустов. Высоко в небе парила птица. Через несколько минут камера поползла обратно и на экране вновь внезапно возникли запорошенные снегом сосны.

Несколько минут я бездумно смотрел в погасший экран, машинально прихлебывая остывший чай. Затем встряхнулся, снова обрел некоторую ясность мышления и внимательно посмотрел на Третьякова. Во мне проснулся стрингер.

- Так что же это было? И удалось ли сделать еще записи происходящего там, - я попытался подобрать подходящее слово, - за этим "проемом"?

Несмотря на подчеркнутую маску профессиональной невозмутимости, появившуюся на моем лице, старый ученый явно отчетливо видел потрясение, которое я перенес во время просмотра записей. Как и то, что в глубине моих глаз отчетливо зажегся тот самый огонек авантюриста и искателя приключений, из-за которого он, скорее всего, и затеял этот разговор. Что и сказать, знал он меня как облупленного. Наверное, именно в этот момент Третьяков окончательно убедился в правильности своего выбора. Я был именно тем человеком, который бы стал его глазами, ушами, а, главное руками при исследовании нового мира.

Ему явно хотелось самому сделать тот самый шаг в неизвестность, открыть все тайны, которые пока хранятся за пологом "проема". Все это "читалось" по нему, как в открытой книге для первоклассников - большими и ясно различимыми буквами.

- Ты, мальчик, родился слишком поздно. Таким цены не было лет триста-четыреста назад, среди первопроходцев и первооткрывателей. И... да, мы сделали еще записи при следующих возникновениях аномалии. Но в них нет ничего особенно интересного. Все то же ущелье в разное время суток. Если ты обратил внимание, оно довольно узкое и имеет крутые и высокие склоны. С этой точки многого не увидишь. Что же касается твоего вопроса: "Что это было?", то мой ответ - не знаю. Другое время или параллельная реальность - выбирай объяснение себе по вкусу. Писатели-фантасты придумали их целую кучу. Но, судя по растительности за "проемом", это какой-то из вариантов нашего мира. По крайней мере, я так думаю. Дело в том, что кусты эти - вполне себе земные. И звездное небо нам снять получилось - отчетливо виден южный крест.