Этот бессмертный - Роджер Желязны

– Это было очень-очень давно, – кивнул я, – задолго до того, как Управление развернуло компанию по истреблению этих бестий. Тогда их водилось великое множество, и в те дни они были гораздо смелее. Теперь же они стараются избегать городов.

– Насколько я помню, того человека звали Константином. Может быть, это был ты?

– Его фамилия была Карагиозис.

– Ты тоже Карагиозис?

– Если тебе так хочется. Только почему тебе пришло это в голову?

– Потому, что позже он помогал разыскать в Афинах возвращенца Рэдпола, и еще потому, что у тебя очень сильные руки.

– Ты что, заодно с возвращенцами?

– Да, а ты?

– Я работаю в Управлении. У меня нет политической ориентации.

– Карагиозис подверг бомбардировке курорты.

– Да, он совершил это.

– Ты желаешь повторения бомбардировки?

– Нет.

– Я почти ничего о тебе не знаю.

– Ты знаешь обо мне все, что хотела узнать. Если хочешь узнать что-то, неизвестное тебе, – спроси.

Она засмеялась.

Я поднял голову к небу и произнес:

– Мое воздушное такси приближается.

– Я ничего не слышу, – пожала она плечами.

– Сейчас услышишь.

Через мгновение оно скользнуло с небосвода прямо к острову Косс, следуя сигналу радиомаяка, который я установил во внутреннем дворике.

Я встал и поднял Кассандру на ноги.

Шестиместный аэроглиссер жужжал над нашими головами. Солнце играло на его прозрачном плоском днище.

– Ты хотел бы взять что-нибудь с собой? – спросила она.

– Ты знаешь, что хотел бы – но не могу.

Аэроглиссер совершил посадку, открылась дверь пилота, и человек в очках повернулся к нам лицом.

Я помахал ему рукой.

– У меня такое чувство, – сказала она, – что тебе грозят какие-то опасности.

– Весьма сомневаюсь, Кассандра, – рассмеялся я. – Прощай!

– Прощай, мой калликанзарос.

Я залез в глиссер, который тут же взмыл в небо. Мне осталось только вознести молитву Афродите, полагаясь на умение пилота управлять машиной.

Внизу Кассандра махала мне рукой.

За моей спиной все ярче разбрасывало сеть своих лучей Солнце. Мы летели на запад. От Косса до Порт-о-Пренса четыре часа лета – четыре часа серых волн, бледных звезд и моего безумия…

Глава 2

Зал кишел людьми. Сверху сияла огромная луна тропиков. Я одновременно видел и то, и другое потому, что мне удалось выманить Элен на балкон, все двери которого были настежь распахнуты.

– Снова возвращение из мертвых? – слегка улыбнувшись, она поздоровалась со мной. – За весь год всего лишь одна открытка с Цейлона…

– Неужели вы скучали обо мне?

– Могла бы…

Она была миниатюрная, и, подобно всем, кто ненавидел день, густо-кремовая. Несмотря на свой искусственный загар, она напоминала мне искусно выполненную живую куклу с неисправным механизмом.

У Элен были пышные, очень пышные красно-каштановые волосы, завязанные в такой гордиев узел, что казалось невозможным его развязать. Цвет ее глаз было трудно определить. Все зависело от мимолетного каприза, но все же они были глубоко синими. Что бы она ни надевала, одежда ее всегда была коричневой и зеленой. Этой одежды хватило бы, чтобы завернуть ее в ткани с ног до головы, отчего женщина казалась бесформенным растением.

Это было ее странной прихотью, если только она не стремилась скрыть свою беременность, в чем я, правда, очень сомневался.

– На Цейлоне я был совсем недолго. Большую часть времени я провел на Средиземноморье.

Внутри раздались аплодисменты. Я был рад, что покинул зал вовремя.

Актеры только закончили «Маску Деметры» Гребера, сочиненную им в честь наших гостей с Веги. Пьеса тянулась два часа, нудная и плохая. К тому же написана она была пятистопным ямбом.

Гребер творил бесконечные, пронизанные метафизикой поэмы. Он много рассуждал о просвещении и ежедневно выполнял на пляже дыхательные упражнения. Во всем остальном он был вполне пристойным человеком.

Аплодисменты утихли, послышалась негромкая музыка – как будто играли стеклянные бубенцы – и стал слышен тихий говор.

Элен облокотилась о перила.

– Я слышала, что вы женились.

– Да, – кивнул я. – А зачем меня вызвали сюда?

– Спросите у своего босса.

– Я спрашивал. Он сказал, что мне предоставляется роль гида. Но я хотел бы узнать: почему? Я все время думаю об истинных мотивах, но тем не менее причина этого становится для меня все более загадочной.

– Но откуда же мне знать истинную причину?

– Вам известно все.

– Вы переоцениваете меня, дорогой. А как она из себя?

Я пожал плечами:

– Похожа на наяду.

– А на кого похожа я? – спросила с усмешкой Элен.

– Я бы не стал говорить кому-либо, на кого вы похожи.

– Я оскорблена. Я просто должна быть на кого-то похожа, так как в противном случае…

– Да, именно так. Вы – уникальны!

– Тогда почему же в прошлом году вы не забрали меня с собой?

– Потому что вы любите быть на людях. Необходимо, чтобы весь город мелькал перед вами. Вы способны быть счастливой только здесь, в Порт-о-Пренсе.

– Но я несчастна здесь!

– Вы здесь менее несчастны, чем в любом другом месте на этой планете.

– Мы могли бы попытаться, – сказала она и повернулась ко мне спиной, чтобы взглянуть на огни в районе гавани. – Вы знаете, вы настолько дьявольски уродливы, что становитесь привлекательны…

Я замер в нескольких сантиметрах от ее плеча.

– Поймите, – продолжала она ровным голосом, – вы – кошмар, который шествует, как человек.

Я опустил руку и слегка кивнул:

– Я знаю об этом. Приятных сновидений.

Она удержала меня за рукав:

– Подождите.

Я посмотрел на руку Элен, перевел взгляд на ее глаза, затем опять на руку. Она отпустила мой рукав.

– Вы же знаете, что я никогда не говорю правду, – начала она. – Но я решила сказать вам о том, что вам следовало бы знать в отношении этой поездки. Здесь Дональд Дос Сантос, и я думаю, что он также собирается в путь.

– Дос Сантос? Любопытно!

– Он сейчас в библиотеке вместе с Джорджем и каким-то арабом.

– Что? – воскликнул я. – Арабом? С руками, покрытыми шрамами?

Желтоглазый? Как его имя? Гассан?

– Да. Вы что, с ним уже встречались?

– В прошлом он кое-что сделал для меня…

Я улыбнулся, хотя внутри меня все похолодело. Терпеть не могу, когда мой собеседник догадывается о моих мыслях.

– Вы улыбаетесь, – спросила она. – О чем вы думаете?

– Я думаю о том, что вы относитесь ко многим вещам гораздо серьезнее, чем это казалось мне раньше.

– Чепуха! Я уже не один раз говорила вам, что я – трусливая лгунья. И вы совершенно правы, что здесь я менее несчастна, чем где-нибудь в другом месте Земли. Поэтому-то, может быть, вы поговорите с Джорджем и уговорите его взяться за работу на Галере или на Бэкабе. Это возможно?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});