Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Почему вы были жокеем?
Ответ был бы слишком сложным. Поэтому я просто сказал:
— Я таким родился. Мой отец тренировал скаковых лошадей.
— Разве это было неизбежно?
— Нет, — ответил я. — Мой брат — капитан рейсового парохода, а сестра — физик.
Он перенес свое внимание с фургона на меня, и от удивления у него даже отвисла нижняя челюсть.
— Вы это серьезно?
— Разумеется. А почему бы нет?
К ответу на этот вопрос он не был готов, но из неловкого положения его выручил телефонный звонок. Я снял трубку. Это был слегка запыхавшийся Сэнди, листающий страницы своего блокнота.
— Полиция Ноттингема, — произнес он, — хотела бы знать, где точно находится Саут Миммз.
— У них что, карты нет?
— Ну ладно, ты мне скажи, чтоб я мог четче доложить.
— И у тебя должна быть карта.
— Ладно, прекрати, Фредди.
Улыбаясь, я сдался.
— Бензоколонка в Саут Миммз расположена к северу от Лондона, по шоссе М25. И еще одно хочу тебе сказать, Сэнди. Наш приятель Кевин Кейт не ехал прямиком из Ноттингема в Бристель. Откровенно говоря, если тебе надо из Ноттингема в Бристоль, ты, как ни старайся, в Саут Миммз не попадешь. Так что скажи там своим коллегам в Ноттингеме, чтобы они полегче с родственниками, потому что, что бы наш покойник ни делал в Саут Миммз, он точно не ехал напрямую из дома на свадьбу дочери.
Он долго переваривал мою информацию.
— Ага, — сказал он, — я им передам.
Я положил трубку, а Брюс Фаруэй спросил:
— Какая свадьба дочери?
Я пояснил ему, с помощью каких аргументов убедили Дейва взять пассажира, нарушив тем самым все правила.
Нахмурившись, Фаруэй спросил:
— Значит, вы не верите в свадьбу дочери?
— Не слишком.
— Полагаю, не слишком важно, почему он оказался в... как вы сказали... Саут Миммз?
— Для него, разумеется, — согласился я, — но все это отнимет много времени у моих водителей, следствие и все такое.
— Он же не нарочно умер! — запротестовал доктор.
— Однако это ужасно некстати.
Посмотрев на меня с явным неодобрением, Фаруэй вернулся к созерцанию фургона. Время тянулось медленно и тоскливо. Я выпил виски с водой («Мне не надо», — сказал Фаруэй), с голодной тоской вспомнил о моем остывшем ужине и ответил на несколько телефонных звонков.
Новости распространялись с быстротой молнии. Первый голос, потребовавший отчета, принадлежал владельцу двухлеток, которых я перевозил в Ньюмаркет, а второй — тренеру, вынужденному наблюдать, как они покидают его конюшню.
Джерико Рич, владелец, не терял времени на банальности, а сразу перешел к делу.
— Что это там насчет мертвеца в твоем фургоне? — спросил он. Голос его, как и характер, был громким, агрессивным и нетерпеливым. По документам он звался Джерри Колин Рич. Джерико устраивало его больше уже хотя бы потому, что было звучнее.
Пока я рассказывал ему, что случилось, он стоял перед моими глазами такой, каким я его привык видеть на скачках, — коренастый седой задира, имеющий привычку потрясать в воздухе вытянутым пальцем.
— Слушай сюда, приятель, — орал он в данный момент в трубку, — когда ты на меня работаешь, ты никого по дороге не подбираешь, понял? Ты всегда мне так обещал, и так это и должно было быть. Везешь моих лошадей — не везешь больше никого. Так мы всегда с тобой договаривались, и мне не надо никаких нововведений.
Я прикинул, что, хотя после того, как он переведет всех своих лошадей в Ньюмаркет, мне вряд ли придется иметь с ним дело, настраивать старого хрыча против себя все равно глупо. Не пройдет и пары лет, как, кто знает, может, я и повезу всех его лошадей обратно.
— И еще, — заорал он. — Когда завтра повезешь моих кобылиц, пришли другой фургон. Лошади способны чуять смерть, сам знаешь, а я не хочу их расстраивать.
Я уверил его, что они будут отправлены другим фургоном, хотя я вполне мог бы ему сказать, что фургон будет вонять хлоркой, а не смертью, когда прибудет к нему завтра утром.
— И не посылай того же водителя.
Тут уж спорить смысла не было.
— Хорошо, — согласился я.
Он начал терять запал и повторяться. Я всегда старался с ним по возможности соглашаться, чтобы смягчить его гнев, особенно если он пошел по третьему или четвертому заходу. Я еще раз пообещал ему послать другой фургон и другого водителя, и, что-то неудовлетворенно бормоча, он наконец повесил трубку.
Когда-то давно ему принадлежали несколько лошадей для скачек с препятствиями, и я регулярно ездил на них. Так что у меня был богатый опыт обращения с припадками гнева Джерико без потери собственного самообладания.
Благодаря децибелам Джерико Фаруэй мог слышать разговор со всеми его повторами. К моему удивлению, он неожиданно высказался.
— Вы же не виноваты, что ваши водители кого-то подсадили.
— Возможно. — Я помолчал. — Как говорит мой брат, капитан идет на дно вместе с кораблем. Он вытаращил на меня глаза.
— Вы что, хотите сказать, что это ваша вина? Я считал, что сейчас не время для абстрактных рассуждений об ответственности. Мне просто хотелось, чтобы Кевин Кейт отдал концы в каком-либо чужом фургоне. Жаль, подумал я, что нефтецистерна направлялась в Саутгемптон.
По контрасту с Джерико Ричем голос Майкла Уотермида по телефону звучал мягко, нерешительно и очень интеллигентно. Начал он с вопроса, благополучно ли прибыли девять двухлеток, которых забрали из его конюшни утром, в Ньюмаркет.
Я был уверен, что он уже все знает, но еще раз повторил, что все в порядке.
Недовольство тем, что их у него забрали, было вполне понятным, но Майкл умел владеть собой. Этот высокий светловолосый человек лет пятидесяти, несмотря на свою внешнюю нерешительность, умело и эффективно руководил деятельностью шестидесяти конюшен, расположенных тремя квадратными группами и в большинстве случаев заполненных до отказа. Лошади его любили, а это всегда говорит в пользу человека. Если он оказывался поблизости, они всегда пытались уткнуться носом ему в шею, выглядывали из своих стойл, заслышав его шаги во дворе. Мне никогда не приходилось ездить на его лошадях, так как он тренировал лошадей только для гладких скачек, но, с тех пор как я занялся транспортировкой и узнал его получше, мы стали хорошими друзьями, по крайней мере в деловом отношении.
Сам третий сын барона, он когда-то тренировал лошадей какого-то «надцатого» королевского потомка, что и привело к нему склонного к снобизму Рича. После первого прилива благодарности с обеих сторон — осталось уже немного владельцев такого большого количества первоклассных лошадей, как Рич, — отношения между ними стали стремительно портиться, и они часто взывали ко мне на этом своем пути от эйфории к разочарованию.
— Он просто невозможен, — восклицал Майкл но поводу какого-либо необычного транспортного требования Рича. — С ним невозможно договориться.
— Моя лошадь проиграла скачки еще по пути в Шотландию, — жаловался Рич. — Зачем посылать их так далеко? И дорого, и устают они сильно. — В этих случаях он совершенно не принимал во внимание успешные путешествия Майкла с теми же животными во Францию.
Я старался сохранить полный нейтралитет и не вмешиваться во взаимоотношения между владельцев и тренером прежде всего из свойственного мне сильного чувства самосохранения. Это чувство корнями уходило в далекие годы моих первых скачек, когда одно неосторожное замечание достигло ушей критикуемого и едва не стоило мне места. Я приноровился издавать сочувственные звуки, по сути не позволяя себе никаких замечаний, даже в разговорах с друзьями.
Умение добиваться своего без нажима здорово облегчило мне жизнь и способствовало успеху моих деловых начинаний. Я лучше умел умиротворять, чем спорить, убеждать, чем приказывать. Надо сказать, я редко проигрывал.
— Правда, — осторожно спросил Майкл, — что твой фургон привез... мертвого человека?
— Боюсь, что так.
— И кто это?
Я еще раз рассказал про Кевина Кейта Огдена и добавил, что Джерико Рич уже истребовал на завтра другой фургон и другого водителя для своих кобыл.
— Уж этот Рич, — горько заметил Майкл. — Несмотря на то что он проделал большую дыру в моих конюшнях, я рад от него избавиться. Неотесанный грубиян.
— А дыру-то удастся заполнить?
— Да, конечно, со временем. У меня уже есть десяток на примете, которых я могу поставить хоть завтра. Потеря Джерико — тяжелый удар, но не катастрофа.
— Ну и прекрасно.
— Придешь на ленч в воскресенье? Моди велела тебя пригласить.
— С удовольствием.
— Пока. Мужчина способен утонуть в голубых глазах Моди Уотермид. А о ее воскресных ленчах ходили легенды. Фаруэй, все еще стоявший у окна, выказывал явные признаки нетерпения и постоянно поглядывал на часы, как будто от этого время шло быстрее.
— Виски? — снова предложил я.
— Не пью.
Просто не любит или когда-то слишком много пил, прикинул я в уме. Скорее всего, не одобряет в общем и целом.
- Движущая сила - Фрэнсис Дик - Детектив
- Высокие ставки. Рефлекс змеи. Банкир - Дик Фрэнсис - Детектив
- Предчувствия ее не обманули - Татьяна Полякова - Детектив
- От звонка до звонка - Владимир Колычев - Детектив
- Детектив и политика 1991 №3(13) - Дик Фрэнсис - Детектив / Публицистика
- Подсадная утка - Светлана Алешина - Детектив
- Предварительный заезд - Дик Фрэнсис - Детектив
- У меня зазвонил телефон - Татьяна Устинова - Детектив
- След хищника - Дик Фрэнсис - Детектив
- Убийство троих - Рекс Тодхантер Стаут - Детектив / Классический детектив