Лесные женщины - Абрахам Меррит

— Он услышит!

Длинные белые пальцы коснулись его губ, и прикосновение их освежало, как глоток березового сока после долгого утомительного подъема; оно казалось прохладным и слегка сладковатым.

— Он будет говорить, — прошептали алые губы.

— Он будет говорить! — подхватили щебечущие лесные голоса, как подхватывают молитву.

— Он увидит, — прошептали губы, и холодные пальцы коснулись его глаз.

— Он увидит! — повторили лесные голоса.

Туман, скрывавший рощу, задрожал, поредел и исчез. Его место занял ясный, прозрачный, слегка зеленоватый, чуть светящийся эфир: Маккею показалось, будто он находится внутри чистого бледного изумруда. Под ногами — золотой мох, расцвеченный маленькими звездочками васильков. Женщина со странными глазами и волшебным лицом теперь стала видна вся… Он увидел стройные плечи, крепкие острые груди, гибкое тело. От шеи до колен на ней какое-то одеяние, тонкое, шелковое, будто сотканное из паутины; сквозь него просвечивает и мерцает тело, словно огонь молодой весенней луны играет в ее венах.

Дальше, на золотом мху, видны другие похожие женщины, все они смотрят на него такими же широко расставленными зелеными глазами, в которых танцуют облака, и мотыльки, и лунные лучи; все увенчаны короной блестящих бледно-золотых волос; у всех овальные заостренные лица волшебной, опасной красоты. Но если первая женщина смотрела на него серьезно, оценивающе, то среди ее сестер некоторые смотрели насмешливо, другие звали его соблазнительным взглядом, были и такие, что глядели с обычным любопытством, и такие, чьи большие глаза упрашивали, умоляли его…

И вдруг Маккей понял, что видит в этом неземном зеленоватом сверкающем воздухе и деревья своей любимой рощицы. Только они стали туманными; они напоминали теперь белые тени, отброшенные на тусклый экран; стволы и ветви, побеги и листья — они окружали его, как будто сплетенные из воздуха неведомым мастером призраки деревьев, растущих в каком-то другом измерении.

Неожиданно он заметил и мужчин. У них так же широко расставлены глаза, и так же лишены зрачков, но белки — карие и голубые. У них заостренные подбородки и овальные лица, широкие плечи; одеты они в темно-зеленые куртки; смуглые, мускулистые, сильные и красивые, но и их красота была чуждой, волшебной, нечеловеческой…

Маккей услышал негромкий жалобный плач. Он обернулся. Недалеко от него в объятиях смуглого мужчины в зеленом лежала девушка. Его глаза были полны черным пламенем гнева, ее — затуманены и наполнены страшной болью. На мгновение Маккей увидел березу, которую срубил сын Поле, и пихту, на которую легла эта береза. Он увидел их мерцающие контуры вокруг женщины и мужчины. На секунду девушка и мужчина, береза и пихта показались ему одним целым… Женщина с алыми губами коснулась его плеча, и зрение его прояснилось.

— Она засыхает, — вздохнула женщина, и в голосе ее Маккей услышал печальный шелест листвы. — Разве не жаль, что она засыхает, наша сестра, такая молодая, такая стройная и красивая?

Маккей снова посмотрел на девушку. Белая кожа потрескалась, лунный блеск, который так нежно просвечивал сквозь тела остальных, казался у нее тусклым и бледным, стройные руки безжизненно опустились, тело обмякло. Рот побледнел и высох, туманно-зеленые глаза поблекли. Золотые волосы посерели, Маккей видел медленную смерть увядания…

— Пусть отсохнет рука, ударившая ее! — сказал мужчина в зеленом, который поддерживал девушку, и в его голосе Маккей услышал свирепый шум зимнего ветра в мертвых ветвях.

— Пусть сердце его высохнет, пусть его сожжет солнце! Пусть он никогда не увидит дождя и воды! Пусть его покарают ветры!

— Я хочу пить, — прошептала девушка.

Женщины зашевелились. Одна выступила вперед, держа чашу, словно сделанную из тонких листьев, превратившихся в зеленый кристалл. Она остановилась у ствола одного из призрачных деревьев, взяла одну ветвь и потянула ее вниз.

Стройная девушка с испуганными негодующими глазами подплыла к дереву и обняла руками призрачный ствол. Женщина с чашей надрезала ветвь чем-то, показавшимся Маккею стрелой из гагата. Из раны полилась тягучая жидкость. Когда чаша наполнилась, женщина, стоявшая рядом с Маккеем, подошла к дереву и закрыла руками раненое место. Маккей увидел, что жидкость больше не течет. Женщина ласково коснулась дрожащей девушки.

— До свадьбы заживет, — мягко сказала она. — Выпал твой жребий, маленькая сестра. Рана зарастет. Скоро ты о ней забудешь.

Женщина с чашей опустилась на колени возле пострадавшей. Девушка жадно выпила — все до последней капли. Туманные глаза прояснились, засверкали; сухие и бледные губы покраснели, сквозь тело блеснул загадочный внутренний свет.

— Пойте, сестры! — резко воскликнула она. — Танцуйте для меня, сестры!

Зазвучала песня, которую Маккей уже слышал в тумане на озере. И теперь он не мог понять ни слова, но тему разобрал ясно: радость весеннего воскресения, нового рождения, когда в каждой ветви поет, вздувается в почках, расцветает во всяком листочке жизнь; танец деревьев в ароматных ветерках весны; барабаны радостного дождя на лиственном капюшоне; страсть летнего солнца, испускающего на деревья свой золотой поток; медленное величественное шествие луны и протягивающиеся к ней зеленые руки; мятеж и дикая радость ветров, их безумный вой и гудение; мягкое сплетение ветвей, поцелуй влюбленных листьев — все это и еще большее, чего Маккей не мог понять, потому что есть тайны, о которых у человека нет никакого представления… И было в ритмах танца этих странных зеленоглазых женщин и смуглых мужчин что-то невероятно древнее и одновременно молодое, что-то от мира, каким он был до появления человека.

Маккей слушал, Маккей смотрел, Маккей терялся и изумлялся; мысли его растворялись в этом потоке зеленого волшебства.

Женщина с алыми губами коснулась его руки. Она указала на девушку.

— И все же она увядает. И даже все наши жизни, если бы мы могли их отдать, не спасли бы ее.

Маккей увидел, что краска медленно покидает губы девушки, сверкающий прибой жизни отступает; глаза, которые только что были такими яркими, опять затуманились и потускнели. Неожиданный приступ великой жалости и великого гнева потряс его. Он склонился к девушке, взял ее руки в свои.

— Убери… Убери свои руки! Они жгут меня! — простонала девушка.

— Он пытается помочь тебе, — негромко прошептал ее кавалер. Однако отвел руки Маккея в сторону.

— Не так ты можешь ей помочь, — сказала женщина.

— Что же мне сделать? — Маккей встал, беспомощно оглядываясь по сторонам. — Научите меня.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});