Есть такой фронт - Николай Полудень

Наступила осень 1926 года. Приближалось окончание стажировки.

Однажды Николаю позвонил дежурный:

— Товарищ Волченко, зайдите к товарищу Добродицкому.

Через пять минут он докладывал: «Прибыл по вашему приказанию!»

— Садитесь. Здесь мы посоветовались с товарищем Кривцом и вашим непосредственным начальником Семеном Ивановичем и решили преждевременно откомандировать вас на должность помощника оперативного уполномоченного контрразведывательного отдела Глуховского окружного ГПУ, Не удивляйтесь этому, товарищ Волченко. Обстановка заставляет спешить. Глуховщина богата лесами, в них скрывается много бандитских шаек, и особенно там свирепствует банда во главе с бывшим петлюровским офицером Ващенко. Этот Ващенко совсем распоясался. Обстановка очень сложная. Думаем, что справитесь. Как ваше мнение?

— Раз надо — значит, поеду.

— Ну вот и хорошо. Собирайтесь в дорогу.

— Товарищ Добродицкий, разрешите еще несколько дней побыть Волченко в Харькове. Он мне будет нужен при выполнении одной операции. К тому же и «экзамен» сдаст, — сказал Семен Иванович.

— Не возражаю, только долго не задерживайте.

Выходил из кабинета Николай в приподнятом настроении. Он думал о новой работе, об оказанном доверии.

«…Бежал из тюрьмы приговоренный к высшей мере наказания — расстрелу — махновец Товкач. Скрывается в Харькове под фамилией Ткаченко. Работает грузчиком или ездовым. Сообщаем для принятия мер».

Получив из Запорожья эту шифровку, уполномоченный ГПУ УССР Семен Иванович Шемена задумался: кому поручить операцию? Кто может быстро отыскать опасного преступника? Он перебрал в памяти фамилии многих чекистов, но каждый из них был занят другими важными делами. Решил поручить это задание Волченко.

Теперь, получив разрешение задержать на несколько дней Волченко, Семен Иванович вызвал его к себе и ознакомил с шифровкой.

— Ясна тебе задача, Николай? — спросил Шемена.

— Да.

— На меня не обращай внимания. Ты руководишь операцией, а я посмотрю, на что ты способен. Ведь скоро тебе придется встретиться с опасным бандитом-врагом. Он не чета этому махновцу. Так что учись, дорогой! А Товкач был одним из активных головорезов у батьки Махно. Учти все, продумай и действуй осмотрительно, умело. Когда начнешь операцию?

— Думаю, завтра утром, когда все еще будут спать.

— Согласен.

Получив согласие начальника, Волченко остаток дня и вечер посвятил подготовке. Он подобрал надежных товарищей, проинструктировал их и предупредил, чтобы все были готовы к пяти часам.

Ночь провел неспокойно. Всякие мысли лезли в голову. К четырем часам он уже был в ГПУ.

Старенький «Пакарт» ехал по Харькову в предрассветный час, и никто из жителей не знал, куда и зачем он направляется. Город спал.

Окружив барак, где, по предварительным сведениям, должен быть Товкач-Ткаченко, чекисты осторожно начали подходить. Дверь оказалась приоткрытой. Раздавался храп спящих людей. В бараке было душно. Здесь спали извозчики, приехавшие на заработки в Харьков, крестьяне из соседних сел. Николай подошел к одному, другому, третьему, пытаясь обнаружить Товкача-Ткаченко. Все попытки разбудить изрядно подвыпивших извозчиков не увенчались успехом. Тогда Волченко крикнул на весь барак:

— Вставайте! Конокрад среди вас затесался!

Как ветром сдуло с нар извозчиков.

— Где? Кто конокрад? — посыпались вопросы.

— Ткаченко конокрад. Где он? — сказал Волченко.

— Идемте, мы вам поможем его задержать.

В то время кража лошадей была распространенным явлением, и собственники коней особенно ненавидели конокрадов и делали все, чтобы их задержать. Даже самосуды учиняли. Вот почему клич задержать конокрада моментально подействовал на извозчиков.

— Ткаченко спит в квартире вдовы, в отдельном доме постоялого двора, — прошептал Николаю на ухо один извозчик.

Подходя к двери дома, чекисты увидели, как задернулись шторы на окнах. Хозяева, очевидно, сообразили, в чем дело.

— Откройте, милиция! — потребовал Волченко.

— Не открывай, живым я им не дамся! — услышали чекисты голос из дома.

Медлить было нельзя. На дверь налегли извозчики. Она с шумом открылась. Николай вбежал в дом первым.

— Не подходи, убью! — кричал здоровенный детина, держа в руках топор над головой.

Николай, угрожая наганом, крикнул:

— Брось топор! Руки вверх! Иначе стреляю!

Детина продолжал держать топор. Было слышно его тяжелое дыхание.

— Брось топор! Сдавайся, сдавайся! — кричала хозяйка.

Ткаченко опустил топор и сдался. Когда начали связывать ему руки, он снова, как разъяренный бык, бросился на чекистов. Но ловкий удар в скулу, нанесенный Николаем, утихомирил бандита.

Преступник впоследствии понес наказание за все злодеяния.

Вскоре поезд увозил Николая Волченко на Глуховщину.

— Обстановка у нас в округе сложная, — говорил Николаю начальник окружного ГПУ Михаил Васильевич Тимофеев. — Бандиты, бывшие петлюровцы, белогвардейцы, кулачье, имея много припрятанного оружия, действуют небольшими группами. Банда Ващенко — ведущая. У него около семидесяти бандитов, тачанка и два пулемета. С ним связаны банды поменьше: Стегния, Капируля, Оселедца и других, состоящие в основном из кулаков.

— Тяжелые следы оставляют после себя бандиты по селам. Убивают партийных и советских работников, грабят магазины сельпо, поджигают сельсоветы, терроризируют население. При встрече с оперативно-чекистскими группами оказывают вооруженное сопротивление и, пользуясь знанием местности и укрытиями пособников, часто уходят безнаказанно, с небольшими потерями. Учтите также, — продолжал Тимофеев, — и особенности Глуховщины: большие леса, река Десна, а на другом берегу Брянщина, тоже с большими лесами. Бандиты пользуются этим. Переправляются на другой берег и исчезают в лесах. А мы не всегда координируем свои действия с брянскими товарищами. Одним словом, поживете — увидите сами. Действуйте осторожно, но решительно. Через день направляем чекистско-войсковую группу для борьбы с бандой Стегния. Возглавлять ее будет товарищ Ермаков Алексей Сергеевич, наш оперуполномоченный. Вы тоже войдете в эту группу. Кстати, познакомьтесь с данными о Стегние, — начальник положил на стол папку.

В назначенное время оперативная группа, возглавляемая боевым чекистом Ермаковым, выехала из Глухова. Стояла холодная осень. Озера и небольшие речушки замерзли. В группу входили, кроме чекистов, еще несколько милиционеров.

Николай задержался на несколько часов. Он готовился к операции, получил оружие и зимнее обмундирование, изучал данные о главаре банды. Ему стало известно, что в начале 1926 года Стегний был пойман, приговорен к расстрелу, но, сломав в камере решетку, сбежал.

Своих товарищей Волченко догнал в селе Воронеж, недалеко от станции Ворожба. Ехали они с Георгием Георгиевичем Донцом, начальником КРО Глуховского отдела ГПУ, бывшим партизаном. Георгий Георгиевич, сидя в санях рядом с Николаем, говорил:

— Ты, Николай, смотри в оба. Бандиты — коварные. Когда у них безвыходное положение, они идут на все. Но не пугайся. Действуй смело. Стегний очень хитрый, опытный враг. Просто так в руки не дастся. Еще много будет с ним возни. Но нам нужно его перехитрить.

Встретившись с товарищами, Николай убедился, что операция подготовлена тщательно. Остаток дня прошел быстро и незаметно.

На рассвете Николай услышал команду «Подъем!» Выйдя во двор, он увидел всадников и сани в упряжке. В стороне стоял Георгий Георгиевич и беседовал с неизвестным стариком. Николай подошел к ним.

— Бандиты всю ночь пьянствуют в моей хате во главе со Стегнием, — говорил старик.

— А когда же они пришли к вам?

— Еще с вечера. Мы только собирались со старухой ужинать, а они тут как тут. Проклятые изверги избили меня и старуху и выгнали из хаты.

— А сколько верст до вашего хутора?

— Да верст десять будет.

Видно было, что крестьянин очень напуган бандитами и боится их мести. И все же он решил пойти за десять верст, чтобы сообщить об их появлении.

Утро было морозное, на дорогах образовался гололед. Даже хорошо подкованные лошади не могли быстро бежать.

Оцепив двор, где пьянствовал Стегний, постепенно начали приближаться к дому. Со всеми предосторожностями вошли в открытые двери, но ни бандитов, ни хозяйки в доме не оказалось. Пока производили осмотр, появилась хозяйка и заявила, что бандиты, почуяв неладное, после исчезновения старика скрылись.

Боец Рыбников нашел во дворе старую саблю и стал ею прощупывать стог соломы. Вдруг из стога раздался выстрел. Рыбников, сраженный пулей, упал замертво. По стогу открыли огонь. Стегний, а это был он, ползком пробрался за плетень и начал отстреливаться. В этой стычке получил первое боевое крещение и Николай Волченко. Он был ранен, но не покидал товарищей. Стегний вел огонь из укрытия. К нему еще подоспело несколько бандитов, началась жестокая перестрелка, в которой были потери с обеих сторон. Чекисты находились на открытой местности, по существу на льду, и это затрудняло операцию. Бандиты начали отходить к лесу. По дороге на санях ехал крестьянин. Они сбросили его и ускакали в лес. Первая встреча со Стегнием для Николая оказалась неудачной.