Все мы только гости - Евгения Горская

Тамара меняла платья и туфли, а Лина ходила в дешевых шортах, переделанных из старых джинсов, и была вполне довольна жизнью. В конце концов Тамара тоже обрезала себе джинсы, за что мать долго ей потом выговаривала, а платья так и висели в тесном бабушкином шкафу.

Вот и сейчас она жалела, что напялила босоножки, в которых невозможно ходить по российским дорогам, а еще больше – что у нее вообще нет босоножек без каблуков, как у Линки.

Впрочем, сейчас ей не до нее. Ей есть о чем подумать и помимо давней подруги.

Цель Тамара определила себе четкую – выйти замуж за Сергея Михайловича Овсянникова, полноправного хозяина окрестных земель. Мысль эта зародилась несколько лет назад, когда Сережа из бизнесменов средней руки подался в не ахти какие на фоне крупных городов властные структуры. Но тогда Тамара рассматривала этот вариант как запасной, тогда она еще пыталась устроиться у себя, в большом областном центре, но подходящего бизнесмена не находилось, молодого политика тоже, а все то, что попадало под руку, слова доброго не стоило. Такая же голь перекатная, как она сама.

Не ко времени приехала Лина, совсем не ко времени. Сережа Линку всегда выделял, нравилась она ему, по-взрослому нравилась, это Тамара отлично помнила. Она такие вещи всегда замечала, даже девчонкой. Хорошо, что Лину он совсем не интересует, в этом Тамара и тогда не сомневалась, и сейчас.

И все-таки не ко времени она приехала. Не нужно Тамаре, чтобы кто-то мог отвлечь Сергея, даже не желая этого.

Встретиться с Овсянниковым Тамаре было необходимо, причем как можно быстрее. И не только потому, что очередной отпуск проходил, а цель все так и оставалась целью, ни на сантиметр не приближаясь.

Главное заключалось в другом.

В том, что его хотят убить.

После грозы воздух стал особенно чистым, легким. Откуда-то доносился запах душистого табака, еще каких-то цветов. Сад почти не изменился, Лина собрала сбитые грозой яблоки, сорвала пригоршню вишни и съела. Ягоды совсем созрели, нужно обобрать и сварить варенье.

Она еще побродила по саду, несколько раз подойдя к старой раскидистой яблоне-китайке. Дерево было кривое, однобокое, большая боковая ветка отпилена и замазана коричневой краской.

К вечеру стало прохладно. Лина вернулась в дом, прикрыла окна, растянулась на диване и, пощелкав пультом, включила телевизор. Телевизор был большой, плазменный, родители купили его совсем недавно, в прошлый отпуск.

Смотреть, как обычно, было нечего, Лина остановилась на историческом фильме про какого-то вероломного английского короля и неожиданно увлеклась. Король менял любовниц, объяснялся в любви собственной жене, воевал, казнил, миловал и оставался умопомрачительно мужественным.

Костины шаги она узнала, едва заслышав легкий скрип под окнами. Потом слушала, как он вытирает ноги о коврик на полу прихожей, и сразу перестала понимать, что происходит на экране.

Она не пошевелилась и не смотрела на него, и все-таки знала, что он замер в дверном проеме. Выключила телевизор, когда молчание стало совсем невыносимым, и наконец повернулась к нему:

– Что, Костя?

Он молчал, глядя мимо нее. Сцена получалась поразительно пошлая.

– Лина… Я все эти годы жалел…

– Не надо, Костя, – перебила она, удивляясь, что видит в нем совсем чужого человека. – Я ни в чем тебя не виню. Мы были детьми, мало ли кто кому нравился в юности. Ты же не бросил меня с младенцем на руках. И вообще, я больше не желаю об этом говорить.

– Не буду. Только… я хочу, чтобы ты знала, ты – самое светлое, что у меня было в жизни.

Все-таки он изменился. Стал шире в плечах. Раньше он никогда не стриг волосы так коротко, и у него не было намечающихся залысин.

– Костя! Это все происходило в другой жизни, хватит об этом.

– Ты со своим мужем… счастлива?

– Нет, – честно призналась Лина. – Но это не значит, что я готова завести любовника.

Раньше у Кости не было такого тяжелого мрачного взгляда. Впрочем, тогда ему не приходилось перед ней оправдываться.

Он наконец оторвался от дверного косяка, подвинул стул и сел напротив Лины.

– Пойдем, погуляем, – предложил он, помолчав. – Хочешь?

– Нет, – она покачала головой. – Я устала с дороги, не спала в поезде.

– А завтра?

– Там видно будет.

Она совсем иначе представляла их встречу, до самого последнего времени мечтала увидеть себя в его объятиях и никогда не подумала бы, что ей просто не о чем будет с ним говорить.

– Как Вероника Сергеевна? – спохватилась Лина, вспомнив про Костину бабушку.

– Нормально. Пьет таблетки горстями, как и положено. Она не любит жаловаться. Я… все время хотел к тебе приехать и боялся, что ты меня выгонишь, я бы тогда не знал, как мне жить.

– Перестань, Костя, – поморщилась Лина, удивившись, что разозлилась всерьез. – Перестань. С тех пор прошла целая жизнь, и я не верю, что ты ежеминутно обо мне думал.

– Ежеминутно не думал, – подтвердил он. – Но никогда не забывал. Ты правда мое самое светлое воспоминание.

– Ты мое тоже, – улыбнулась Лина.

– Хочешь, в саду посидим?

Раньше Лина боялась находиться в саду, когда темнело. Бабушка даже пригласила соседа дядю Мишу, и тот провел свет вдоль дорожек, но все равно Лина одна по вечерам в сад никогда не выходила, только с бабушкой или с подругами. А потом только с Костей.

– Нет, Кость. Я хочу спать.

– Не забудь запереть дверь, – поднимаясь, предостерег он.

– Не забуду, – пообещала она, чуть не ляпнув «спасибо за заботу».

Немного постояв на крыльце и вдыхая аромат соседских цветов, заперла дверь и заснула почти сразу, как положила голову на подушку. Словно в детстве.

Понедельник, 2 июля

Разбудил ее перезвон мобильного. Лина посмотрела на светящийся экранчик – половина девятого. В Москве она никогда не просыпалась позже начала восьмого.

– Привет. Ты где? – Голос мужа звучал отчетливо и громко, как будто он находился рядом, а не на другом конце света.

– Привет. – Лина поудобнее перехватила тоненькую «Нокию». – В бабушкином доме.

Она слушала, как муж дышит в трубку, и старалась не поддаваться тоскливой безысходности, понимая, что сейчас ее ждет долгое выяснение отношений.

Он молчал, и она не выдержала:

– Стас, я же тебе говорила. Я говорила, что хочу поехать…

– Угу, – перебил он. – Только я не мог поверить, что ты способна развлекаться, когда я в чужой стране.

– Стас! – ахнула Лина. – Ну при чем тут чужая страна? Я же все равно в России, какая разница, в Москве я или нет? И потом, ты не ребенок. Ты в этой чужой стране проводишь времени больше, чем со мной.

– Ты меня упрекаешь?

– Нет, конечно.

– Я работаю, между прочим. Я для тебя деньги зарабатываю. Для тебя!

Лина могла бы ему напомнить, что тоже работает и денег зарабатывает ненамного меньше, чем он, но говорить что-либо бесполезно, это она знает точно. Каждое ее слово будет перевернуто самым нелепым образом, и ей придется оправдываться неизвестно в чем.

– Ты считаешь нормальным отдыхать врозь?

– Нет. Не считаю. Ты же знаешь, что у меня остались две недели от прошлогоднего отпуска. От прошлогоднего, Стас.

В прошлом году они оба много бывали в командировках, потом Стасу пришлось взять половину отпуска, чтобы помочь родителям на даче, затем они все-таки поехали отдыхать, но только на десять дней, и половина отпуска у Лины осталась неиспользованной.

– Ты могла бы приехать ко мне.

– Стас! Но…

– Ну что тебе делать в этой глухомани? Почему обязательно в эту дыру за сто верст? – На Америке он всерьез не настаивал, и Лина отлично понимала почему. Потому что поехать к нему на две недели дорого и хлопотно, тем более что он сам вернется через месяц. Просто ему очень хотелось, чтобы она рвалась к нему и говорила об этом, а он бы уговаривал ее еще чуть-чуть подождать. Тогда, может быть, и сам бы предложил ей поехать отдохнуть в старом бабушкином доме. Она знала, какие слова нужно говорить Стасу, только произносила почему-то совсем другие.

– Я выросла в этой дыре, – напомнила Лина.

– Ну и что? Тебе там лучше, чем со мной, да?

– Стас, – взмолилась Лина. – Ну пойми ты, я просто соскучилась по этим местам. Ты же все равно в командировке. Ну какая тебе разница?..

– Есть разница, – зло произнес он. – Мне небезразлично, где… болтается моя жена. Что ты там собираешься делать?

– Отдыхать. Повидаться с соседями. Ты же никогда не хотел сюда ехать, вспомни.

– Вот что, – отрезал он. – Ты сегодня же вернешься назад, возьмешь билет на ближайший рейс и немедленно вылетаешь ко мне!

– Стас, – неожиданно для себя выпалила Лина. – Давай разводиться.

– Что-о? – не поверил он. – Да любая другая на твоем месте…

Про «любую другую» Лина не могла слышать. Просто физически не могла.

– Ты приедешь, и я подам на развод. – Лина нажала отбой, положила телефон на тумбочку и только теперь заметила, как сильно дрожат руки.