Ловушка для мягкотела - Андрей Страканов

Пытаться переместиться на сравнительно маленькое расстояние – из вагона в вагон – было для нее сейчас настоящим самоубийством. Существовали определенные законы движения в подпространстве, по которым перемещение на расстояния, не превышающие нескольких линейных размеров перемещаемого объекта вели к его уничтожению. Поэтому она, дойдя до конца вагона, в бессильной ярости наблюдала сквозь небольшой, закрытый прозрачным материалом проем, как Второй почти уже достал их врага, и как тот вдруг распался, растаял, словно облако пара. А потом было это их повторное, спешное, позорное отступление.

Им оставалась теперь одна единственная, последняя надежда, призрачная, как внепространственный мираж – след умершей звезды. Надо будет попытаться найти и захватить местный центр внешней связи – раз эти слизняки выходят в космос, то должны быть у них здесь такие центры. Может быть в этом случае им удастся послать сигнал о помощи, хоть какую-нибудь информацию о себе, и о том, что с ними произошло на этой коварной планете-ловушке.

Сами того не ведая они практически оказались теперь в роли своих недавних жертв – даххов, выкинутых, благодаря эксперименту слигов, неведомо куда без всякой надежды на помощь.

* * *

Оберег. Ну как он мог про него забыть!

Осталась позади, перемешанная с радостью, боль нового рождения. Взгляд его наконец сфокусировался на запястье и он увидел металлический треугольничек, который как ни в чем ни бывало, болтался на кожаном шнурке около его левой ладони. Таинственно мерцала рубиновая крупинка в его середине. Он осторожно огляделся по сторонам. Даххи зашевелились в креслах и уже начали вставать со своих мест. Значит все-таки обошлось! Вот так просто! Начавшую было подниматься в его груди волну негодования пришлось погасить. Да, его, похоже, обманули насчет материальных вещей. Но надо попробовать спокойно во всем разобраться. Может быть он сам что-то не понял?

Он один оставался пока еще в ложементе и, заметив вопросительный взгляд, брошенный на него Руан, поднял в ответ свою руку с оберегом на запястье и выразительно ею покачал. Если даххи и могли смущаться, то для нее, в данный момент, это явно был не повод для смущения. Она, конечно, все поняла, но только лишь улыбнулась. Что за мысли бродили у нее сейчас в голове?

– Я что-то не так понял? Вроде бы вы говорили, что ваша Сеть не переносит неживую материю! Или..? Что еще я не знаю, а?

– Не обижайся. Мы подумали тогда, что так ты легче согласишься снять свою… одежду и одеть биоком. Честно говоря наши системы дезинфекции в любом случае полностью простерилизовали ее, но, согласись, что в биокоме все же лучше.

Он вспомнил чужую, вонючую, засаленную спецовку в которой он ввалился на станцию и был вынужден мысленно признать, что тут Руан оказалась абсолютно права. Конечно можно было прямо сказать дикарю, что шкуры его грязны и дурно пахнут, но они выбрали для этого более интеллигентный способ. Тем более, что он ведь мог и отказаться, предложи они ему переодеться просто так, без причины. А то и обидеться.

Пожалуй и обманом-то это не назовешь, так – лукавство. В общем обижаться на них было вроде бы и не за что. Особенно после того, как он лично убедился в бесспорных преимуществах биокома. И все же, как говорилось в известном анекдоте про якобы пропавшие чайные ложечки – «осадок все равно остался»…

Они вышли из трансера наружу, в зал станции. Здесь ничего не изменилось, лишь исчезла с пола та самая «шкура дикаря», брошенная им здесь два дня назад. Станция немедленно выдала им дежурный доклад-приветствие и, не получив ответа, обиженно свернула экран своего видеоинтерфейса.

– А как же я теперь в таком виде появлюсь там? – Он махнул рукой в сторону стены, туда, где по его мнению проходил тоннель метро. – В спецовке к вам нельзя, а в вашем биокоме нельзя к нам! Меня же моментально сцапают, объясняйся потом. Зря вы мою «маскировку» уничтожили, сейчас бы одел поверх и никто ничего бы не заметил! Может быть она осталась, а?

– Увы, станция ее уничтожила. Но не стоит переживать, все гораздо проще, чем ты думаешь. Биоком позволяет имитировать практически любую одежду. Ты ведь и сам уже немного научился с ним управляться, не правда ли?. А теперь сможешь делать и еще кое-что, в том числе и это.

С этими словами она взяла его за руку. Его биоком на секунду словно уплотнился, а потом… он почувствовал, как окружающее его пространство неожиданно «распахнулось». Наверно больше всего это было похоже на ощущения полуслепого и глухого старика-паралитика, к которому вдруг разом вернулись его былые слух, зрение, осязание и способность двигаться. Но если бы только это! Кроме всего прочего его новые зрение и слух получили еще и возможность к смещению в ультра- и инфра- области спектров и диапазонов, а обоняние, похоже, обострилось чуть ли не до собачьего. И все эти сверхвозможности «включались» сами, ему достаточно было лишь немного напрячься, как это делает человек, когда ему надо прислушаться к шепоту, разглядеть какую-то малозаметную деталь или принюхаться.

В тот момент он почувствовал себя просто экстрасенсом каким-то! И некоторое время развлекался, разглядывая своих спутников разными участками вновь обретенного зрения и прислушиваясь к биению их сердец. Не удивительно, подумал он, что они такие чувствительные – с таким-то набором он и сам теперь тоже о-го-го! Он теперь тоже не пальцем деланный! Правильно значит он предположил тогда, что его, как начинающего, просто «ограничивали в правах». Теперь он их получил наконец. Даххи терпеливо дожидались, пока он наиграется. Потом Руан сказала:

– А теперь представь себе, как бы ты хотел быть одетым и мысленно «переодень» себя. Это потребует особой концентрации, поэтому тебе придется потренироваться. Не переживай, если сразу не получится. Мы учимся этому с детства.

– Легко вам сказать! Ну ладно, сейчас попробую…

Он представил себе почему-то милицейскую форму. Наверно потому, что милиционер уже сам по себе есть представитель власти и закона и не должен вызывать подозрений. Но, видно из-за отсутствия опыта и должной зрительной памяти, получившийся у него наряд оказался еще хуже, чем форма капитана Данко из «Красной жары». Этот американский «киношедевр» эпохи видеосалонов запомнился ему не только несокрушимым Арни в главной роли, облаченным в невообразимый наряд, который по мнению американских реквизиторов, должен носить настоящий советский милиционер, но и фразами на ломаном русском: «какие твои доказательства», «хулиганы» и «капитализм».

Выходить «на люди» в таком виде было совершенно невозможно. Он же не Шварценеггер! Поэтому пришлось срочно возвращаться к первоначальному виду. Это тоже удалось ему не сразу, а только с третьей попытки. Биоком упорно не желал убирать некоторые элементы «милицейской» формы.

Даххи с участливыми улыбками смотрели на его мучения. После не менее неудачных опытов по превращению в машиниста метро и военного он оставил попытки одеться в форменную одежду, которая, по его мнению, была чем-то вроде «охранной грамоты» для ее обладателя, а значит имела преимущество перед обычной, гражданской. Радовало пока одно – возврат к прежнему, исходному виду после каждой такой попытки давался ему с каждым разом все легче и легче. И вот его терпение и настойчивость были наконец вознаграждены: ему удалось-таки «облачился» в более простую, повседневную, если можно так выразиться, одежду, хотя понятие повседневности в одежде весьма растяжимо. Но, тем не менее, его личный, нынешний вариант повседневной одежды получился, как ему показалось, вполне сносно.

– Совсем другое дело! В этом можно и на люди показываться, – он критически оглядел себя со всех сторон (насколько это оказалось возможным без зеркала), и остался доволен творением своей фантазии и возможностями биокома. – Как вам?

В глазах даххов он прочел сомнение, смешанное с растерянностью. Ну, да нашел кого спросить – языком-то русским она владеют свободно, но с такими возможностями это немудрено. А вот по части вопросов земной моды, похоже, им ещё далеко до совершенства. Не советчики.

– Ну что ж! Я так понимаю, что теперь нам пора прощаться?

Руан стояла около трансера, Айль и Эцц стояли чуть позади, справа и слева от нее, словно почетный караул или личная охрана. После этих слов все они как по команде наклонили в прощальном «поклоне» головы. Он поглядел на эту троицу и сказал:

– Слушайте, ребята, а ведь мне, пожалуй, будет вас не хватать. Привык уже, знаете ли, буду скучать.

– Это не надолго, – ответила за всех Руан.

– Что именно? Привык? Или будет не хватать?

– И да, и нет.

– Вы когда-нибудь с ума меня сведете этим своим ответом! Вас реально не поймешь! Что, нельзя нормально ответить?

– А ты разве не понял?

Да, конечно он понял. Еще бы, ему же было обещано возвращение на Арсидах в любой момент, так про какую печаль можно вести речь! Он улыбнулся и увидел, что даххи улыбаются ему в ответ.