Любовь на Рейне - Джейн Арбор

Однако на сей раз его реакция оказалась уже более резкой:

— Вы же слышали, Ханнхен, что вам сказала фрейлейн Сомерс. Ей хочется супа.

Коротко кивнув в знак согласия, Ханнхен взяла поднос и вышла из комнаты.

Ингрэм Эш вернулся к своему креслу.

— Грубовато получилось, — проговорил он. — Прошу меня извинить.

Вирджиния облизнула губы.

— Ничего страшного. Я понимаю.

— Боюсь, что до конца все же не понимаете. Причина заключается в том, что Франки проработали у Эрнста всю свою жизнь. Он сообщал им практически обо всех своих поступках, согласовывал буквально каждый шаг, а потому его любовное увлечение и женитьба в среднем возрасте никак не соответствовали их ожиданиям.

— Но это не было… — перебила его Вирджиния, покраснев.

— Чем это не было?

— Т-тем, что вы сказали. Мы так мало знали друг друга. У нас не было даже времени, чтобы… — Она снова запнулась, когда до нее внезапно дошло, что отрицать чувства Эрнста Рауса к ней означало бы предать его. — Я хотела сказать, что с моей стороны не было никакого романтического увлечения. Просто интерес и… некоторая симпатия. Ничего больше.

Ингрэм Эш изогнул одну бровь.

— Вы весьма откровенны. И все же вы, можно сказать, были помолвлены.

— Это не так. Я так и не дала ему ответа.

— Однако, судя по оставленному им завещанию, он определенно считал, что дали.

— Он мог лишь надеяться на то, что я приму его предложение. Но мы не были помолвлены, когда я согласилась приехать сюда, чтобы увидеть его дом.

— И вы считаете это — прошу простить меня — достаточно справедливым по отношению к Эрнсту, тем более в сложившихся обстоятельствах? Я имею в виду вашу фразу насчет «просто интереса».

Вирджиния прикусила губу.

— Тогда я не мыслила категориями «справедливо» или «несправедливо». Там, во Франции, в Ниме, нас было всего двое — двое одиноких людей, за которыми, можно сказать, ничего не стояло. Во всяком случае, у меня лично уже не было ничего своего, что я могла бы предложить ему. В течение некоторого времени, пока не освободится место на моей прежней работе, я чувствовала себя вполне свободной, а потому — что плохого в том, что я приняла предложение Эрнста познакомиться с его средой, прежде чем мы снова вернемся к вопросу о женитьбе? Или вы считаете подобное поведение предосудительным?

Ингрэм Эш пожал плечами.

— Лично я не вижу в этом ничего аморального и спросил вас лишь о том, насколько честно это по отношению к Эрнсту. Впрочем, готов признать, что вы были правы: он действительно обязан был показать вам товар лицом, прежде чем вы примете твердое решение совершить покупку…

После этих слов — едва прикрытого оскорбления — Вирджиния уже не сдержалась.

— Как вы смеете?! — накинулась она на него. — Обвиняете меня в том, что я веду себя как какая-то… золотоискательница. Ведь вы именно это имели в виду, говоря подобное, не так ли?

Эш встретил ее враждебность, что называется, не моргнув глазом.

— Я действительно допускал подобную возможность. В конце концов, основываясь на ваших же собственных словах о том, что вы не испытывали к Эрнсту каких-то особо теплых чувств, я рискнул прийти именно к такому заключению.

— А что, по-вашему, я должна была испытывать, прежде чем принять его приглашение приехать сюда? Мы были знакомы каких-то полмесяца, от силы — три недели! Я уже не девочка и не схожу с ума по первому встречному мужчине, который вздумал оказать мне знаки внимания. Эрнст Раус был добр ко мне, да и сам он мне тоже нравился. Но если вы считаете, будто я хотя бы малейшим образом догадывалась о том, что он считал нас уже помолвленными или что он намеревался сделать меня своей наследницей, то уверяю вас, что никогда не поощряла его на такие мысли — никогда! — с горячностью бросила ему в лицо Вирджиния.

— Даже с учетом того, что он оценивал вашу симпатию, уже будучи больным человеком, которому и жить-то оставалось год, от силы пять? — спокойно спросил Эш. — Ведь, предлагая вам стать его женой, не мог же он не сказать вам об этом?

Вирджиния застыла на месте, одна ее ладонь взметнулась к горлу.

— Это не так! Он ничего мне не сказал! Я и понятия не имела. Если бы я согласилась выйти за него замуж, то рассчитывала бы… — По мере того, как до Вирджинии стало доходить осознание реальности, глаза ее все более расширялись от ужаса. — Но вы — вы сами, Франки, весь Кенигсграт — решили, что я знала об этом, и именно поэтому… я в ваших глазах превратилась в охотницу за сокровищами! Ну да, конечно, незамужняя девица немедленно ухватывается за сделанное Эрнстом предложение, явно рассчитывая на то, что долго все это не протянется, правильно? Таким образом, меня отвергают не только как его наследницу — нет, с учетом того, во что вы все верите, меня отвергают как таковую, целиком и полностью. Ну что? Это так? Попытайтесь, если сможете, опровергнуть мои слова.

На сей раз Ингрэм Эш долго хранил молчание, а затем проговорил:

— Вы убедили меня в своей неосведомленности, я приношу вам извинения. Весь город знал об этом, и когда Эрнст позвонил мне и сообщил, что везет домой свою невесту, я, естественно, пришел к выводу о том, что он рассказал вам о себе всю правду.

— Вы «пришли к выводу» — и, как следствие этого, осудили меня?

— Будучи всего лишь сотрудником Эрнста, управляющим делами имения «Вайнберг Раус», я не обладал правом вмешиваться в его личную жизнь. Но, признаюсь, меня это удивило. Он неизменно заявлял, что был и остается убежденным холостяком. Однако если, как вы говорите, на самом деле вы не давали ему согласия на брак, а также ничего не знали о его больном сердце, то в таком случае я приношу вам свои самые искренние извинения и обещаю, что впредь вы не услышите подобных упреков.

— В данный момент вы говорите также и за Ханнхен Франк, и за всех тех людей, которые присутствовали на похоронах и осуждали меня, — за каждого из них? — со своей стороны уколола его Вирджиния.

Ингрэм Эш медленно покачал головой.

— О, в данном случае вы правы, а потому, боюсь, вам предстоит быть готовой к подобным вещам — хотя и по причинам, отличным от тех, которыми руководствовался лично я. Увы, вас эти люди так просто не примут, и вам придется изрядно потрудиться, чтобы это произошло. Во всяком случае я лично, — добавил он сухо, — едва ли смогу как-то повлиять на их мнение.

— А вам и не придется этого делать, заявила Вирджиния, вздернув подбородок. — Равно как и они пускай остаются при своем мнении. Я имею право отказаться от наследства и именно так и поступлю. Я не нуждаюсь ни в малейшей частице его богатств. Я…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});