Сверхскорость - Чарльз Шеффилд

Первой моей целью были огромные стартовые площадки. Даже на расстоянии видел я окружающие их пышки с коммуникационными системами. Невидимыми моему глазу оставались решетки под их основанием, ожидающие чудовищного импульса энергии, что оторвет корабль от земли или, напротив, плавно опустит его. После нескольких минут колебаний я подошел к защитной ограде. Я ждал довольно долго и в конце концов сообразил то, что мог бы знать и раньше, исходя из опыта - то, что запуски и посадки происходят ближе к закату. Все, что я видел сейчас, было всего лишь обычной подготовкой.

Я пошел дальше, к огромным куполам ремонтных доков. Я не осмеливался зайти внутрь - там было слишком много людей, чьей работой, похоже, было только следить за тем, что делают другие, - но я заглядывал в раскрытые ворота ангаров и замирал при виде ремонтников, ползавших по поверхности кораблей-челноков, каждый размером с наш дом. В немом восторге глядел я на то, как монтируют на их днище сверкающие панели отражателей. После запуска их можно снять и оставить на высокой орбите, если челноку надо идти дальше в космос. Большинству нормальных людей эти панели показались бы просто большими вогнутыми блюдами, но мне, знавшему их назначение, казалось, будто я никогда еще не видел ничего столь прекрасного.

В то посещение космопорта я вряд ли обращал внимание на вмятины и царапины на бортах кораблей, на заплаты, на неровные сварные швы. В голову мне и прийти не могло, что столь потрепанные снаружи корабли могут и внутри быть не лучше.

В конце концов один из людей у ворот обратил на меня внимание и двинулся в мою сторону. Я не сделал ничего плохого, но на всякий случай поспешил к одному из больших, крытых металлическими панелями зданий, что служили одновременно торговым центром и рестораном.

Я вошел внутрь и в первые же тридцать секунд увидел больше космолетчиков, чем, я думал, их существует на свете.

Они сидели на табуретках за столами с едой и питьем или стояли, прислонившись к голым металлическим стенам. И они говорили, говорили... В зале стоял гул от их разговоров - о космосе! Мне хотелось слышать каждое их слово.

Вот только люди, раз посмотрев на меня, уже не сводили с меня глаз. Я был чужой здесь - не из-за возраста (тут было полно мальчишек не старше меня, разносивших еду и питье), но из-за моего платья. Все остальные были либо вдвое старше меня, либо одеты в форму обслуживающего персонала: белую куртку и голубые брюки в обтяжку.

Все больше людей смотрели на меня. Пора было уходить. Я торопливо вышел из ресторана и вернулся на берег, исполненный решимости по возвращении домой попросить мать сшить мне белую куртку и голубые штаны.

По возвращении домой... С этим вышла загвоздка. Я позабыл о времени, более того, я забыл, что ближе к вечеру ветер обычно стихает. Я поднял парус, но лодка почти не двигалась с места.

Вот так я впервые увидел космический старт вблизи.

Сумерки над озером начали сгущаться еще до того, как я отчалил. Я без труда находил дорогу: Толтуна издалека угадывалась по цепочке огоньков на другом берегу озера. Я не преодолел и десятой части пути, когда все за моей спиной внезапно осветилось. На мой белый парус упал странный фиолетовый отсвет, и все в лодке окрасилось в причудливые, неестественные цвета.

Я обернулся. Балансируя на верхушке ослепительного фиолетового столба, в небо поднимался корабль. Подъем был медленный, почти торжественный. Я был на достаточно близком расстоянии, чтобы видеть отраженный луч - тонкую струю плазмы, движущейся (как я знал) почти со скоростью света. Она была светлее, бело-голубого цвета, и упиралась точно в центр мощного стартового лазера. Через водную гладь до меня доносился треск ионных разрядов.

И вдруг моя лодка дернулась и набрала ход. Не знаю, чего было больше, ветра или мощного потока энергии, истекающей со стороны космопорта. Ко времени, когда фиолетовый столб исчез, мы уже двигались с приличной скоростью. Спустя два часа я привязывал лодку к одному из причалов Толтуны. Я поднялся на холм, к дому дядюшки Тоби - и узнал, что он не так уж слеп и глух, как я надеялся.

- И где это ты шлялся? - спросил он, стоило мне ступит на порог, и добавил, прежде чем я успел открыть рот в свое оправдание: - И пожалуйста, без этих вымышленных историй, Джей Хара. Ты был на том берегу, не отпирайся, и все это в темноте. А бедная Молли тут с ног сбилась в поисках сына.

- Мама знает, что меня не было?

- А как ты думаешь, с чего она беспокоилась? Она заходила ко мне днем. Она хочет, чтобы ты вернулся домой так быстро, как только можешь. И как по-твоему я выглядел, если мне и сказать-то ей нечего насчет того, где ты и когда будешь обратно?

- Откуда ты знаешь, что я плавал через озеро?

- Где еще быть мальцу, который во сне и наяву грезит космосом и у которого есть лодка? Ты обедал?

- Нет. Я ничего не ел с самого завтрака.

Я ожидал обеда или хотя бы сочувствия. Но Дядюшка Тоби фыркнул и сказал только:

- Ну что ж, ты сам виноват, не так ли? Обед был, да сплыл. Ступай домой - и пешком. Пешком, понял?

- Но у мамы ведь гость. Я думал, он задержится не меньше, чем на три дня.

- Задержится. Но это особый случай. Марш домой, Джей. И если тебе повезет, Молли, может статься, накормит тебя.

Дядюшка Тоби уже собирал мой маленький рюкзачок. Я двинулся в путь. Было облачно, темень стояла непроглядная, но и заблудиться было невозможно. По правую руку от меня всю дорогу было озеро. Дорога вела из Толтуны к нашему дому и кончалась прямо у дверей. Она была пуста. Я старался идти быстрее: стояла уже поздняя осень, а ночи у нас холодные.

Моя голова была полна воспоминаниями о Малдунском космопорте, о ночном старте, о ночном плавании в Толтуну. Не помню, чтобы я думал о странном желании матери вернуть меня домой в то время, как у нее гость.

Но когда я, наконец, оказался дома и смог пообщаться с Пэдди Эндертоном, то, что мать хотела иметь меня рядом, стало казаться совершенно естественным.

Глава 3

С тех пор, как я последний раз оставался дома, пока мать развлекала кого-то из своих гостей, прошло пять лет. За это время я, должно быть, изменился в смысле восприятия того, что вижу. Ибо с первого же взгляда человек, сидевший в нашем лучшем кресле, показался мне непохожим на тех, кого мне доводилось встречать раньше.

Когда я открыл дверь, он нервно откинулся на спинку кресла, а потом резко обернулся, чтобы взглянуть на вошедшего. Я увидел массивную голову, украшенную темной шевелюрой и пышной бородой. Голова красовалась на широченных плечах и самой мощной шее, какие мне только приходилось видеть у космолетчиков. Его лицо было чрезвычайно бледно и лишено обычных для работавших в космосе вздутых вен и ожогов. Зато на нем было странное выражение - смесь удивления и подозрительности.

Но самая разительная перемена произошла с матерью.

- Ну что ж, почти вовремя, - сказала она. - Мистер Эндертон, это мой сын, Джей. Он поможет вам поднять наверх ваши вещи. Он сильный, он справится.

И ни слова о том, где я был или почему пришел так поздно. Мне это было очень даже с руки. Однако еще более странным было поведение матери по отношению к гостю. Того сияния, какое она обычно излучала при появлении в доме новых мужчин, не было и в помине: не было ни кокетливого наклона головы, ни якобы случайных мимолетных прикосновений, ни стреляющих глазок. Напротив, вид у нее был совершенно деловой.

- Возьми это, Джей, - махнула она рукой в сторону двери. - Мне этого не поднять.

Еще входя, я обратил внимание на большой сундук - не обратить на него внимания было невозможно, поскольку он почти полностью перегородил вход. Если мне было суждено тащить его наверх, то уж никак не в одиночку. Но Пэдди Эндертон был уже на ногах и направлялся ко мне. Теперь я увидел, что сидя он производил обманчивое впечатление. У него были богатырские голова и торс, но ноги оказались такими короткими, что ростом он был не выше меня.

- Значит, ты и есть Джей, - без особой приветливости сказал он. Взгляд его был тяжелым, оценивающим. И ни намека на рукопожатие. - Ну что ж, ты и впрямь не хиляк. Взялись?

На столе еще стояли остатки обеда, и, будь у меня выбор, я бы сначала поел. Но Эндертон уже взялся за ручку на боковой поверхности сундука. Мне ничего не оставалось, как взяться за другую; я ожидал, что не смогу даже сдвинуть сундук с места, однако к моему удивлению дно его настолько легко оторвалось от пола, что я даже усомнился в том, что Эндертону действительно нужна моя помощь.

Но она ему не помешала. Мы втащили сундук по лестнице на второй этаж. Мне это показалось плевым делом, а вот Эндертон задыхался на каждым шагу. На верхней площадке он к моему удивлению повернул налево.

Чтобы мое изумление было понятно, надо сказать, что в нашем доме было три спальни. Та, что выходила окнами на озеро, была моей. На другую сторону выходили спальня матери и маленькая, гостевая.