Рассказы - Владимир Кошенков

– …

– Давай, папочка, держись. Пожалуйста. Держись.

– Он Ваш отец?

– Что?

– …

– Я…

– …

– Да. Нет. Не знаю.

– …

Пожалуйста. Приходи в сознание. Пожалуйста. Прошу. Приди в сознание.

– Пропустите, пожалуйста. Я врач. Что случилось?

– …

– …

– Не надо молчать. Расскажите, что произошло?

– Я просто сидел тут рядом. Мимо проходил мужчина. Вдруг ни с того, ни сего упал. Ну, я и подскочил к нему. Стал звать на помощь. Потом девушка прибежала.

– Понятно. Молодой человек позвольте.

– Да, конечно.

– Девушка, уже можно отпустить.

– Что?

– Позвольте я сам.

– …

– Руку потихоньку отпускайте.

– Что?

– Вот так. Вы молодец.

– Да.

– Как Вас зовут?

– Меня?

– …

– Альбина.

– …

– …

– Альбина?

– …

– Папа.

Мартин

– Мартин, тебе, что-нибудь принести?

– Ага…

– Ты только скажи.

– Ноги. Принеси мне ноги.

– Мартин?!

– Что? Я знаю, что я Мартин.

– Зачем ты так?

– Ты же сама спросила, что мне нужно. Мне нужны мои ноги.

– …

– …

– За что ты со мной так? Я же стараюсь…

– А ты не старайся.

– Извини.

– …

Дверь в комнату закрылась. Мартин вздохнул. Прошло несколько минут, дверь снова открылась.

– Мартин, я ухожу. Тебе точно ничего не надо?

Ну, вот опять.

– Я уже тебе сказал, что мне надо. Мама хватит.

– Прости, я же хочу, как лучше.

– А получается, как хуже.

– …

– Всё мам, иди уже.

– …

Она постояла ещё несколько секунд у двери, затем развернулась и вышла.

Обиделась.

Ну, как она не может понять, что не надо мне вот это сюсюканье. Что она так ещё больше меня раздражает.

Хочется сбежать куда-нибудь, чтобы никого и ничего не видеть. Ха. Ха. Ха. Чёрный юмор. Я такой побежал уже. На чём? На руках если только.

Он некоторое время прислушивался к шагам матери, которые доносились из соседней комнаты, пока не услышал, как захлопнулась входная дверь.

Ушла. Вот вечно так. Сколько раз просил не надо меня жалеть. Не надо. Конечно, она не виновата, но когда я вижу её лицо. Вот эту скорбь всех народов. Это так раздражает. Три года прошло, а она каждый день продолжает одно и тоже. Что тебе нужно? Как ты себя чувствуешь? Каждый день…

Не нужны мне эти её жалости. Как она не может этого понять…

Мне вообще уже ничего не надо.

Мартин погрузился в свои мысли.

Вот уже, как прошло три года. Три года жизни без движений. Время пролетело так быстро, словно это был один единственный день, который повторялся снова и снова, и если бы Мартина сейчас попросили рассказать о его жизни за эти три года, то ему хватило бы нескольких предложений, где ключевой фразой было бы, всё одно и тоже. Всё та же комната. Всё та же мебель. Мать, постоянно бегающая то туда, то сюда. Утро, сменяющее день. День, сменяющийся ночью.

Первое время было самым тяжёлым для него. Первые дни и недели, для него стали огромным испытанием после той нелепой трагедии. Трагедии всей его жизни. Казалось, жизнь только-только началась, а он молодой парень девятнадцати лет прикован к кровати и ничего поделать с этим не может.

Мартин не понимал, почему он? Почему с ним это произошло? Почему Бог, если он есть, допустил это? Почему именно, когда он прыгнул тогда с той злополучной тарзанки, она порвалась, и он сорвался с высоты пятнадцати метров? Почему ни кто-то другой, а именно он? Что он сделал в жизни такого, что судьба его так жестоко наказала? Но сколько бы раз он эти вопросы не задавал, ответа не было.

Постоянное желание понять, почему жизнь сыграла с ним такую злую шутку, привело к тому, что Мартин возненавидел всё вокруг. Он даже убедил себя в мысли, что просто родился неудачником, и обвинял свою мать в том, что с ним произошло. Каждый раз, когда она приходила к нему в комнату, он находил разные причины, чтобы хоть как-то побольнее задеть или съязвить в её сторону. Чтобы она не делала, для него всё было не так. Она старалась всеми силами облегчить его страдания, но Мартин воспринимал это, как издевательство с её стороны. Так продолжалось в течение полугода. И постепенно мать перестала предпринимать какие-либо попытки, что-либо изменить. Она просто смирилась и молча ухаживала за ним.

За эти три года он практически ни разу не пошевелился, несмотря на то, что у него отказали только ноги. Когда матери не было рядом, он либо лежал на кровати, смотря в одну точку прямо перед собой, либо сидел в инвалидном кресле у окна и наблюдал за тем, что происходило на улице. В кресло ему всегда помогала сесть мать. За время бездействия, его руки ослабли настолько, что он даже не мог сам забраться в кресло без посторонней помощи. Он и не стремился это исправить. Его безудержный интерес к жизни исчез, словно погас неугасаемый огонь.

Многие, кто был знаком с Мартином, не узнали бы его сейчас. Они всегда поражались его энергии. Казалось, не было такого дела, которым бы он не занимался. Ведь благодаря его стремлению быть лучшим во всём, Мартин из посредственного мальчишки, который особо ни чем не выделялся перед своими сверстниками, превратился в одного из лучших учеников школы, закончив её с золотой медалью. Параллельно с учёбой, занимаясь спортом, играя в футбол, он и там достиг очень хороших результатов. Было время, когда решался вопрос о включении его в молодёжную сборную команду, но он не попал туда не потому что был хуже других ребят, а потому что нужны были деньги, которых на тот момент у матери Мартина не было. У отца он денег просить не хотел. В нём играла гордость и юношеские амбиции. Мартин с ним редко общался.

Отец не жил с ними. Родители разошлись, когда Мартину было пять лет. Поначалу отец навещал его довольно таки часто. Они вместе гуляли, ходили в кафе, в кино, на футбол, но постепенно всё их общение свелось к разовым звонкам, которые продолжались не больше пяти-десяти минут, один раз в две недели, а бывало и раз в месяц. Но Мартин несмотря ни на что верил, что рано или поздно всё станет, как и прежде и они снова будут ездить по выходным на стадион, смотреть матчи по футболу. Были дни, когда Мартин ждал, что сейчас отец откроет дверь, зайдёт к ним домой, и они всей семьёй сядут ужинать и будут рассказывать друг другу о том, что у каждого произошло за этот день. Это были обычные детские мечты, которые так и остались только у него в воображении.

Отец, когда узнал о случившемся, спросил только сколько нужно денег на лечение и пообещал постараться помочь финансово, но приехать и поддержать сына лично, ему было некогда. Время шло, и ничего не менялось. Его обещание осталось всего лишь обещанием. И со временем он даже перестал звонить им. Поначалу мать пыталась связаться с ним, узнать, почему он не звонит Мартину, но всё было безрезультатно. Он исчез из их жизни насовсем.

Мать долго не решалась рассказать Мартину об этом. На все его вопросы, о том, звонил ли отец, она старалась уклониться от ответа, придумывая различные отговорки. Но, как всегда любая тайна, когда-нибудь становится достоянием всех, так и Мартин однажды узнал настоящую причину, почему отец больше не звонит.

Мартин решил сам ему позвонить. Мать пыталась отговорить его, но он стоял на своём и не понимал, почему она не хочет просто принести ему трубку телефона и набрать номер отца. В итоге она сдалась, и ей пришлось всё рассказать. Мартин ни разу её не перебил. Он слушал молча. Ему не было ни больно, ни обидно. Мать даже постаралась оправдать отца за то, что он так поступил, а Мартину уже было всё равно. Внутри него образовалась какая-то пустота, словно часть его самого исчезла. Он просто закрыл глаза и не открывал их, до тех пор, пока мать не вышла из комнаты, посчитав, что он уснул. Больше он никогда про отца не спрашивал.

С друзьями, которые первое время навещали его, он общался холодно и раздражённо. Все их выдумки, как-то развеселить и растормошить его, встречались им враждебно. Со временем и они перестали к нему приходить.

Теперь время для Мартина остановилось. К нему пришло смирение. Желание, что-то изменить после случившегося, приспособиться к новой жизни, адаптироваться, если и возникало иногда, то Мартин не проявлял к нему никакого интереса. Он ни чем больше не интересовался, ничего не хотел знать. Ему теперь было всё равно. Он изменился.

Который сейчас час?

Мартин посмотрел на висевшие напротив него часы.

Вот, чёрт, уже почти десять. Через несколько минут она пройдёт.

– Мам?

– …

– Мам?

– …

– Мам? Ты дома?

Никто не ответил. Мартин понимал, что бессмысленно звать мать, он же сам слышал, как захлопнулась входная дверь, и тем более она его предупредила, что уходит.

Ну, почему она мне не помогла пересесть в кресло? Она же знает, что я в это время всегда сижу у окна. Ну, почему сегодня всё так происходит?