Возвращенная к жизни - Фредерика Грэхем

Джизус перевел взгляд на всегда невозмутимую и элегантную Рози. Она стояла в независимой позе, но со сложенными на груди руками и как бы защищалась от возможных нападок. Острый язык Джиса был хорошо всем известен. Это была еще одна черта, которая не соответствовала общепринятому образу доброго, сдержанного психолога. На этот раз, однако, он простил колкость.

— Вы знаете, — серьезно спросила Кэрри, — что доктор Фогрел собирается перевести Энни Нил в Брендвил вместе с миссис Трирз?

Бертон об этом не знал, но это его не удивило. У молодой женщины не было никаких признаков улучшения. С медицинской точки зрения она достаточно окрепла и не требовала специального ухода. Ей не позволили бы продолжать занимать место, необходимое для тяжелобольных. В Брендвиле ей будет предоставлен необходимый уход. Там станут поддерживать ее жизнь.

— Ну, конечно, — сказал он, запуская пальцы в свои густые темные волосы. — Я удивляюсь, что он не сделал этого раньше…

Пронзительный вопль оборвал конец его фразы. За ним последовал еще один. Бертон, уже на бегу резко опустил чашку на стойку, обогнул стол, выскочил из комнаты и устремился в направлении, откуда доносились крики. Пациенты толпились в коридоре, одни возбужденно переговаривались, другие плакали, как потерявшиеся дети. Несколько человек выглядывало из дверей кафетерия, где одновременно располагалось помещение для добровольной трудотерапии.

Подоспевшие вслед за Джизусом врачи и сестры занялись этой возбужденной кучкой пациентов, предоставив Джису и Рози разбираться с источником криков. Опередив белокурую медсестру на несколько шагов, Джис остановился перед дверью пятнадцатой палаты. Ужасные вопли доносились оттуда.

— Позвольте мне самому все уладить, — поспешно обратился он к Рози. — Если мы войдем оба, это может напугать ее еще больше. — Он толкнул дверь и шагнул в палату.

Изменение в поведении Энни Нил было так разительно, что на секунду Джизус в изумлении остановился. Она теперь сидела на кровати, хотя, когда он оставил ее, она лежала без движения. Ее руки были прижаты к лицу. В этот момент крики смолкли, перейдя на жалобную мольбу.

— Нет, нет, — раздавались стенания, которые, казалось, исходили из самой глубины существа Энни.

«Процедура общения с пациентом, выходящим из коматозного состояния». Бертон мысленно перелистывал страницы, посвященные этой теме, во множестве внимательно изученных им журналов и учебников. Ничего из того, что ему удалось припомнить, не годилось в данной ситуации. Не найдя себе применения в качестве бесстрастного психолога, он взял на себя роль утешителя.

— Все хорошо, — произнес он тихо. — Вы в полной безопасности. Все будет хорошо. — Поскольку Энни никто и никогда не навещал, стула у ее кровати не было. Джис переставил стул от кровати миссис Трирз и сел. — Все хорошо, — снова подтвердил он.

Отняв руки от лица, молодая женщина повернула голову и взглянула на него так, как будто узнала. Чувства переполнили Джизуса. В его памяти возникли бесконечные часы, которые он провел у ее кровати, беседуя с ней, уговаривая ее вернуться к жизни. И вот она начинает возвращаться. Успех был небольшой. Но, начиная работу с Энни Нил, он не рассчитывал и на это.

Рука Энни неподвижно лежала на кровати, и Джис прикоснулся к ней. И тут же понял, что совершает ошибку. Действуя поспешно, он мог спугнуть ее и заставить вновь уйти в себя. Ее возвращение должно быть постепенным. Но молодая женщина не отдернула руку. Рука была тонкой и неожиданно холодной. Он сжал ее крепко, но без усилия, давая ей понять, что она может отнять ладонь в любой момент.

— Вы поправляетесь, — произнес он. — Вы в безопасности. Вам никто не причинит вреда.

Ее била дрожь. Изящная тонкая ладонь трепетала в его руке. Весь ее организм переживал тяжелый кризис. Однако Энни, похоже, пыталась успокоиться, обрести контроль. Она всхлипывала все реже, иногда замолкая на несколько минут. Помогая ей преодолеть шок, Джизус изучал полные ужаса голубые глаза. Они не были больше пустыми, они искрились слезами, повисшими на кончиках обрамлявших их угольно-черных ресниц.

Дверь со стуком открылась, и с деловитым видом в комнату вошла Рози.

— Это успокоит ее, — объявила она. — Пятьдесят миллилитров торазина должны на время ее унять.

— Выйдите отсюда. — Бертон сказал это спокойно, не отрывая взгляда от Энни. Та снова задрожала и начала всхлипывать.

— Это постоянное предписание, оставленное доктором Фогрелом в ее карте. Пустите меня.

— Рози, сейчас же выйдите из комнаты.

Авторитет Бертона в отделении был несравнимо выше, Рози повернулась и недовольно пошла прочь, бормоча угрозы и хлопнув напоследок дверью.

— Они стараются помочь, — попытался он ободрить свою пациентку.

Молодая женщина перестала дрожать, успокаиваясь от звука голоса Джиса. Он видел, как она сделала глубокий вдох и осторожно выдохнула. Он с удовлетворением наблюдал за тем, как она повторила это еще раз. Это была здоровая реакция на страх — попытка овладеть собой. Дважды еще она всхлипнула, порывисто вбирая в себя воздух, и наконец, затихла. Она сосредоточенно рассматривала свои ладони, потом медленно подняла взгляд на него.

Джизус с трудом поборол желание снова дотронуться до ее руки. Все то спокойствие, которое хотел передать ей, он постарался вложить в интонации голоса и во взгляд.

— Сейчас вы себя лучше чувствуете?

Она кивнула. Бертон глотнул воздуха: он не ожидал ответа.

— Вы действительно выглядите лучше, — продолжил он осторожно.

— Где я?

Голос у нее был приятный, мелодично-музыкальный. Джизусу хотелось танцевать и петь под его аккомпанемент, но он старался не выдавать волнения.

— Вы находитесь в Батон-Ружском городском госпитале.

— Батон-Руж? — Она опять перевела взгляд на свои руки. Беспокойно переплетая пальцы, она пыталась понять смысл сказанного. Бертон заметил, как слезинка скатилась у нее по щеке к подбородку и упала на простыню. — Не понимаю.

— Я знаю, вы испытываете сильное замешательство.

— Кто я? — Она посмотрела ему в глаза, как бы пытаясь найти в них ответ на этот очень важный вопрос. — Кто я? — повторила она. — Пожалуйста, ответьте мне.

Джизус многое отдал бы за то, чтобы знать это. Он не был готов к тому, что она может забыть все. Она была Энни Нил, проститутка.

Полиция провела детальное расследование по фактам этого неудавшегося убийства. Они разослали фотографии Энни, расспрашивали всех, кто мог что-либо знать. Когда все нити оборвались, ни к чему не приведя, они прекратили поиски. Будь она кем-нибудь другим, а не тем, кем ее считали, они, возможно, продолжили бы попытки идентифицировать ее личность. Но в данном случае, — какой имело смысл опознание такого типа девицы, находящейся к тому же в коматозном состоянии?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});