Домик и три медведя - Михаил Грешнов

Года два эдак бился. Повзрослел к этому времени. Новые пришли мысли. Кому это надо, думаю, чтобы звери, птицы да человек разобщенно жили? Мир, говорят, один, неделим. Вот, думаю, надо наводить мосты к человеку. Хорошо, теоретически думаю. Да и готовлюсь. Пионером стать в этом деле.

Михайло Иванович привстал, сел под елью. Рассказ взволновал его. Взволновал и Василия.

- Ну, - продолжал Михайло Иванович, - когда изучил язык, сказал себе: двинем! Доклад у них был в клубе. Докладчик читал по листку, остальные дремали, слушали. Прошел я между рядов, оказался возле трибуны.

"Здравствуйте, мужики, - говорю. - Дозвольте слово! сказать". Ну, конечно, замешательство тут. Кто шапку! на голову, кто - ходу. Кто-то кричит; "Ряженый, успокойтесь!"

"Не ряженый, - говорю. - Всамделишный медведь".

Хохот поднялся. Докладчик задом со сцены. В зале веселье:

"Скажи, скажи, Михайло Иванович!"

"Мужики, - говорю, - по делу пришел".

У тех, кто на первых скамьях, глаза круглеют. Смех постепенно пропал.

"Разрешите, мужики, - продолжаю, - жить с вами в мире и дружбе. Медведь я, - говорю, - да вот додумался жить по-новому. Своим умом дошел".

Нескладная речь, однако, вижу, слушают.

"Не такое время сейчас, - говорю, - мир неделим, так давайте, - говорю, - я вам в чем помогу, вы мне поможете".

Какой-то парень из задних рядов:

"Чем помочь?"

"Не трогайте, - говорю, - не убивайте. Может, пригожусь на что путное. Дозвольте дом поставить в лесу, жить, как люди".

Тот же парень кричит:

"Ставь, пожалуйста. Живи!"

"Спасибо, - говорю. - А может, на голосование мою просьбу?"

Очень уж внезапно вышло для всех. Может, настроение у них поднялось, развеселил я их.

"Живи, - кричат, - без голосования!"

- Разрешили мне - в виде эксперимента. Начал строить избу. Женился на Анастаське. И вот - живу.

- А с мужиками - как? - спросил Василий.

- Сошлись характерами. То они мне помогут, то я им. К примеру, строят мост - поворочаю бревна. Машина у них "скорой помощи". Слабенькая, видимость одна. Весной, летом по дороге из колдобин выворачиваю. Телка потерялась в лесу, глупая, - опять же ко мне, к Михаилу Ивановичу. Они вон мне телек установили. В благодарность, значит.

- Не обижают?

- Ни. Я им ничего плохого - они мне ничего плохого.

К вечеру Василий с Михаилом Ивановичем поставили второй штабелек, возвратились до дому. Мишутка встретил их на середине дороги. Василий вспомнил о качелях. Из той веревки, которой его связывали, сделал Мишутке качели, из подвернувшейся дощечки - сиденье.

Перед сном смотрели телевизор. Строители возводили пятиэтажку. Ходил кран, поднимались вверх этажи. Дом готов, солнце светится в окнах.

- Вздор, - сказал Михайло Иванович. - В лесу лучше. Воздуху больше.

- Однако, - обернулся к Анастасии Петровне, - спина что-то побаливает. Разотри-ка мне ее на ночь.

Анастасия Петровна молча поднялась, пошла в сенцы за снадобьем. Анастасия Петровна была вообще молчаливой: два-три слова за столом, вопрос, что готовить, прикрикнет иногда на Мишутку.

- Стесняется она, - пояснил Михайло Иванович. - Непросто освоить слова с этим проклятым "с". Слышишь - оно и у меня с присвистом.

В последующие дни еще заготавливали дрова. Ходили по малину и по грибы. Эти походы были очень ценными для Василия блокнот пополнялся записями.

- Слышишь? - останавливался где-нибудь Михайло Иванович. - Барсук забормотал: сердится, запиши. - Михайло Иванович уже знал, что Василий изучает язык животных. Одобрял: это соответствовало его философии о наведении мостов между животными и человеком. - Бур-бур-бур... С пустым возвращается, нет добычи, - продолжал он о барсуке. - Когда с добычей, рот у него занят, тогда он не бормочет - урчит.

- Пустельга!.. - Опять останавливается, оборачивается к Василию. - Подает голос нечасто: когда сыта и когда разгневается. Вот сейчас, - слышишь, - гневается.

Василий черкал в блокноте.

Идут дальше. Вдруг Михайло Иванович настораживается, опускается на четыре ноги, нюхает землю. Шерсть на загривке у него поднимается. Михайло Иванович раздражен.

- Пройди, - говорит Василию. - Не оглядывайся. Я тут отмечу...

Василий идет, не оглядывается. Через минуту Михайло Иванович догоняет его:

- Чужак, понимаешь? Второй раз натыкаюсь. Предупредил. И с раздражением: - Шляются тут всякие...

Шагов через десяток успокаивается, говорит более мирно:

- Не подумай, что я собственник - захватил территорию, застолбил. Кормиться, брат, надо, дичи все меньше становится. А тут - праздношатающие: один забредет, другой... Да и за Настей глаз нужен: моложе она от меня на девять лет.

Поскреб живот на ходу, добавил:

- Жизнь-то, она, знаешь, - жизнь...

Так они бродят и разговаривают.

- А как же! - говорит Михайло Иванович. - Я тут прописан! Домовая книга у меня есть. Жить - да без домовой книги?..

Возвратясь, Василий обрабатывал записи, разговоры. Мишутка обычно вертелся возле него. Мишутка был скромным и послушным ребенком. Качели его вполне устроили. Телевизор он любил, как все дети. Мультяшки особенно. Над Волком хохотал, Зайцу симпатизировал.

Спрашивал у Василия:

- Скоро очередной выпуск? Что там?

Василий утверждал:

- Скоро. А ты спроси, напиши им, - кивал на телевизор.

- Не умею, - Мишутка тряс головой.

- Учиться надо.

Мишутка потянул Василия за рукав, шепнул в ухо:

- Папаня учится. Букварь у него...

Это была новость. Василий сказал:

- С ним и учись.

- Да-а... - протянул Мишутка. - Кабы это просто...

Состоялся разговор с Михаилом Ивановичем.

- Есть букварь, - сказал тот. - Да вот не то что-то.

- Что не то?

- Про мальчишек там, про девчонок. Если бы про нас...

Василий сочувственно покивал. Михайло Иванович неожиданно предложил:

- Возьмись ты, Василий, за азбуку для зверей.

- За букварь?..

- Неоценимую услугу, браток, сделаешь.

Василий подумал: что, если в самом деле?

- Сделай! - настаивал Михайло Иванович.

К концу второй недели Василий прощался с медведями. Пожал лапу Анастасии Петровне. Мишутка прижался к его боку: "Приходи еще..." Хозяйка тоже просила:

- Добро пожаловать.

Буквы "с" в словах она тщательно избегала.

Михайло Иванович проводил его до проезжей дороги.

- Обязательно приезжай! - Прощались они в обнимку.

- Приеду, - обещал Василий.

- И насчет букваря помни, - напутствовал Михайло Иванович.

Василий снял часы, протянул Михаилу Ивановичу:

- С благодарностью. С уважением.

Михайло Иванович принял подарок:

- По праздникам надевать буду. Спасибо.

Прощально кивал Василию вслед.

На полдороге к районному центру Василия догнала линейка: - возничий ехал по пути, туда же - в райцентр.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});