«Конрад Томилин и титаны Земли» «Плато» - Александр Вяземка

Голова человекозавра оскалилась в ухмылке и, как не без внутреннего трепета заметил Конрад, хищно облизнулась. Конрад на всякий случай пододвинул к Пафлу Пафлычу корзиночку с пирожками и мясную закуску.

– Но все равно… наш мир лучше Рая. В Раю все течет само собой, независимо от нас. Наш же мир мы создаем сами. Этим он и прекрасен… Отыграй послезавтра хорошо, дружок. Как ты можешь, а? Ведь ты можешь! – Пафл Пафлыч просительно подался вперед. – А я уж за тебя замолвлю словечко. Попробую убедить остальных, что ты мне отличной заменой будешь. И ведь вправду будешь. Есть, есть в тебе искра таланта. Можешь ты вспыхнуть, загореться и зажечь все вокруг там, где другие гаснут…

Пафл Пафлыч продолжал урчать комплименты, но Конрад его уже не слышал. Он застыл, зачарованный приближением столь долгожданного момента. Всё. Свершилось. Переживания, страдания, непонимание – в прошлом. Отныне только он и новый мир, в который он так рвался, и который наконец открывается ему. Только он и новый мир. Новый мир, новый мир, новый мир…

2

В окно офисного коттеджа продолжал заглядывать и строить рожицы погожий солнечный денек. Работы, как всегда, не было. Что было очень кстати, поскольку работать все равно не хотелось.

Видеоканал «Секретарь-ТВ» транслировал встречу Гениального Секретаря с избирателями. Матфей Григорьефич Прежний раздавал банковские чеки всем дающим торжественную и подтверждаемую подписью ДНК клятву проголосовать за него на ближайших выборах. Конрад такой чек уже получил. Деньги были сразу же потрачены на оплату долга по аренде коттеджа и коммунальным услугам.

– Лукаш, – Конрад повернулся к своему партнеру, щеголявшему взъерошенной бородкой и антикварными очками, которые ему были абсолютно ни к чему, но Лукаш был серьезно болен манией, присущей многим андроидам: он собирал всякий древний хлам и по возможности старался пользоваться им в повседневной жизни, – ты и другие андроиды ведь граждане, так? Почему же вы не участвуете в выборах?

– Вообще-то отказ от претензий на участие в выборах был одним из условий предоставления нам права называться гражданином.

– То есть вам дали право называться гражданином, но не быть им. Чувствуешь подвох?

– Нет.

– Эх ты, дубовая голова!

– Титановая.

– Не вижу разницы.

– А в чем, собственно, дело? – Лукаш обиженно взъерошил бородку, копаться в которой доставляло его тактильным нейронам чрезвычайное удовольствие.

– А в том. Ты бы тоже мог получить чек. Сам знаешь, как у нас туго с деньгами. Слушай, а как ты думаешь, это нормально, что он раздает государственные деньги, чтобы снова выиграть?

– Давай разберемся. Вот смотри, у государства есть деньги. Ты бы хотел, чтобы оно поделилось ими с тобой?

– Конечно. Разве у меня нет прав на часть средств родного государства?

– Вот оно и делится. А каким образом это происходит, второстепенно. Просто тебе не нравится, что не ты решаешь, каким образом эти деньги до тебя доходят. Так ведь?

Конрад задумался, стараясь разобраться, есть ли в словах робота логика и, если есть, способен ли он принять ее в предложенном виде.

– Ты все переживаешь из-за того, что у нас офис за городом, а не в черте каменного пояса Мошквы? – сочувственно справился Лукаш. – Брось! Мне здесь нравится: природа в окна лезет! Тебе повезло, что ты живешь среди зеленых, а не бетонных насаждений. Только ты этого не понимаешь. Открою тебе секрет: когда-то Нуворишское шоссе было самым престижным пригородом Большой Мошквы. Это уже потом оно пришло в упадок, и его застроили дешевыми коттеджами. А раньше тебя отсюда и коврижками медовыми не отвадили бы. Кстати, Мариша приготовила тебе пирожков, но я их опять забыл. Извини.

Мариша, супруга Лукаша, работала в финансово благополучной корпорации и не только фактически содержала квартиру и мужа, но и подкармливала его напарника.

– Ничего, – мужественно ответил Конрад. – На голодный желудок буду только злее для завтрашнего дня. От меня завтра нужен будет подвиг, а на подвиг способен лишь злой и голодный.

Чтобы отвлечься от мыслей об ускользнувшем обеде, Конрад высунулся в окно. С крыльца расположенной по соседству с их домиком мини-клиники наркологической помощи ООО «Ифан Фасильефич Пропивают Квартиру» за ним с интересом принялись наблюдать три пары глаз.

В целом Конрад и Лукаш своим соседям немного завидовали. Дела клиники шли намного бойчее: Ифаны Фасильефичи уходили в запой гораздо чаще, чем задумывались о смене места жительства. Конрад слышал, что главврач клиники даже смог прикупить одну из новинок рынка бытовой техники – видеопанель с плоским изображением и живым, аналоговым звуком вместо цифрового. Конраду же по-прежнему приходилось довольствоваться видеовизором с пятимерным изображением и ароматическим сопровождением, сильно мешающим восприятию многомерно интеллектуального кинематографа. Более же всего в видеовизоре Конрада раздражала излишняя материальность транслируемого. Герои передач, новостей и фильмов чувствовали себя чересчур вольготно: постоянно норовили пощупать, а то и ущипнуть Конрада с вопросом: «А ты правда настоящий?» – хозяйничали у него на кухне, пытались, бывало, закрутить с ним интрижку, а раза три даже поколотили.

Самодовольные лица на соседнем крыльце нагоняли тоску. Конрад отвернулся и не без удовольствия окинул взглядом дышащую добродушием фигуру своего напарника, сопящего над деревянной заготовкой, из которой выходил то ли кривой гриб, то ли не менее кривой зонтик – Лукаш как-то показывал ему такую вещицу, откопанную им на развалах у старьевщиков. От дождя, что ли, этот зонтик защищал или, наоборот, для притягивания дождя служил… Кстати, что там с погодой? На небе ни облачка, как и обещали. Дожди в июне давали дважды в неделю. Значит, до понедельника в небе будет лишь солнце. Ну, и ладно…

Конрад вновь перевел взгляд на лицо андроида, на этот раз – активировав визуальное проецирование данных код-распознавателя. В левой половине поля зрения высветился знакомый текст:

Имя: Лукаш.

Отчество: ППФ.

Фамилия: 32.02.07.

Класс модели: Колоссальный суперандроид.

Статус: Гражданин.

Конрад забросил в рот половинку оставшегося со вчерашнего дня крекера. Пробегавший вдоль стены таракан приостановился было на хруст крошащегося печенья, но, передумав, засеменил дальше. На экране справки у Конрада проступила надпись:

Имя: Синефит.

Отчество: Полиморофич, Бонитофич, Снафотофич.

Фамилия: Трамп.

Класс модели: Черный тараканище.

Статус: Не ел три дня.

– Слушай, Лукаш, а ты знал… ты знаешь, что у тараканов тоже есть имена и фамилии?

– Если они есть у каждого дерева, чего же им не быть у тараканов?

Конрада подобная доступность сведений обо всем и обо всех немного пугала. Правда, объяснить себе корни этой тревоги он был не в состоянии. Нужно ли знать все обо всем и обо всех? Да, нужно. По крайней мере, желательно к этому стремиться. Познанный мир предсказуем и безопасен. Это именно тот мир, в котором жить и творить комфортно. Это древнейшая мечта человека – познать мир, классифицировать, отрегулировать. Тогда что, что может смущать в таком подходе? Возможность собственного несоответствия такому миру? Только если это…

– Вот нас вводят в этот мир, – заметил Конрад вслух, чувствуя необходимость отчитаться в своем соответствии миру, за неимением более значимой аудитории, хотя бы перед Лукашом. – Но это только начало. Надо доказать, что ты стоишь его. А для этого – родить себя для человечества. Не как существо родить. А как личность. Завтра, завтра, мой друг, несуразная гусеница Конрад станет той прекрасной бабочкой, которой хочет видеть его мир. Той прекрасной бабочкой, которой мечтает увидеть себя он сам.

– А? – на пару секунд Лукаш оторвал озадаченный взгляд от поделки.

– Надеюсь, я тебя не очень утомляю. Просто пытаюсь тебя своими глупостями развлечь. Потому что умностями небогат.

– Ничего, ничего – ты меня отнюдь не утомляешь… и не отвлекаешь… – отчего-то смущенно забубнил Лукаш. – Да, у бабочек тоже прописаны имена и фамилии. Не уверен, правда, что они об этом знают. Но это уже второстепенно. Главное, что Клеймо знает о них все.

Конрад понял, что разговор сегодня не удастся. За невероятно долгую историю развития, а затем – и саморазвития, андроиды не только обрели интеллект, равный человеческому. Каждый из них отличался теперь ярко выраженной индивидуальностью, собственной системой предпочтений, политических взглядов и личных привязанностей. Привязанность Лукаша 32.02.07 к Конраду Томилину была поистине братской. Однако если Лукаш бывал занят антиквариатом или поделками, он становился рассеян, угрюм, а порой и раздражителен.