Девушка с тенью пантеры (СИ) - Белых Любовь

Меня это выводит из себя. Я хотела помочь! Нет, конечно, в первую очередь я хотела спасти свою задницу! Но ведь и помочь тоже! Припёрлась же сюда, идиотка…

Просовываю руки в рукава свитера и замираю. Опять с горловиной мучаться. Чёрт меня дёрнул вырядиться вчера в этот свитер!

А-а-а-а… Нет. Не чёрт. Дождь. Я вчера попала под ливень на кладбище и вымокла до нитки, пока выходила к сторожке, чтобы сесть в такси. Увы, к двадцать пятой оградке и девятой могилке машину заказать невозможно. Вот и нарядилась, добравшись домой, во всё тёплое и шерстяное.

С тех пор как не стало моей мамы, болеть я не любила. Не кому было напоить вкусным чаем, посмотреть со мной молодёжную комедию, поболтать о всякой женской чепухе, и о не чепухе тоже…

— Что замерла?

— Да воротник… — бурчу я, не решаясь засовывать в него голову. Опять застряну, и всё.

— Откуда ты такая взялась… — вопрос, конечно, риторический, но я отвечаю.

— От маменьки и папеньки. Нож есть?

— Зачем тебе нож?

— Резать тебя буду. — рассерженно вырывается у меня. — Ну не тупи, а! Это ручная вязка, здесь немного ниточку поддеть и вытащить. Горловина и разойдётся.

Шагнув к столу, сержант выдвигает верхний ящик, а я срываюсь с места. Открываю дверь, вылетаю в коридорчик. Толкаю решётку, заменяющую межкомнатную дверь и замираю у входной.

Взгляд лихорадочно мечется. Ручки нет! Ни ручки, ни засова, ничего! Хочется кричать. Бью по ней руками, ощупывая холодную поверхность.

Должна же она как-то открываться?!

— Попалась, сучка! — за грохотом неподдающейся двери, я не услышала его шагов, зато отчётливо услышала эту фразу.

Не успеваю обернуться, как меня пронзает разряд электричества, зарождающийся где-то в области поясницы. Мир тускнеет и гаснет. Я погружаюсь в темноту, ощущая покалывание и холод в каждой клеточке своего тела.

Глава 3

Тошнит. Сквозь пелену сна я ощущаю, как горло подпирает рвота. Поднимаюсь рывком, собираюсь бежать в ванную, и что силы бьюсь коленом в стену.

Стену… Стену?!

Глаза расширяются, с каждой увиденной деталью. Две странные лавки, какие-то штыри в полу, перегородка в крупную сетку…

Твою налево! Точно!

Тошноту снимает как рукой. Даже звёздочки перед глазами меркнут от суровой реальности.

Взгляд натыкается на мою сумку. Она лежит с краю лавки от двери полицейского УАЗика. Крадусь к ней, надеясь не пойми на что. Оружия у меня, конечно же, нет. А жаль! Папа предлагал. Нужно было его чаще слушаться и слушать. Зато у меня должен быть газовый баллончик. Тоже спасибо папе, он мне их постоянно подкладывал в сумки и карманы. Да не простые, а со службы. Тарен-4, кажется.

Хоть бы, хоть бы…

Нет, это был не мой день! Определённо не мой день!

Подкравшись к решётке, я заглядываю в кабину. Присматриваюсь к одинокому водителю, с трудом узнавая в нём сержанта. Сейчас он одет в спортивные красные штаны и такую же мастерку.

Разве это по уставу?

Нехорошее предчувствие царапает нутро. Осматриваю пассажирское сидение рядом с ним. Замечаю в прозрачном пакете свой паспорт и газовый баллончик. Рядом, в пакете поменьше, окровавленный тампон.

— Куда ты меня везёшь? — спрашиваю громко и уверенно.

К чему эти шпионские игры? Я не ниндзя и не какой-то там суперагент. Что я могу противопоставить взрослому мужчине? Была надежда на струю газового баллончика, но увы…

— Я сказал уже, куда я тебя везу. — ничуть не удивившись моей бодрости, бесцветно отвечает он.

— Врёшь! — утверждаю я.

— Считай как хочешь.

— Свитер мой где, извращенец? — тише спрашиваю я, обхватив себя руками. — Мне холодно. — спасибо хоть наручниками не пристегнул.

— Врёшь! — в тон мне утверждает полицейский.

Я открываю рот, чтобы заверить его в обратном, но неожиданно передумываю. А ведь вру! На мне тёплые шерстяные лосины и лифчик. Я стою босиком на холодном полу в полицейском УАЗике, в ноябре месяце, и мне абсолютно не холодно.

— Вот видишь. — весело отзывается мужчина, повернувшись ко мне вполоборота.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Изображаю смущение и растерянность, а сама разглядываю местность. Насколько позволял обзор, я увидела впереди оживлённую дорогу. Распознать, в какой части города я нахожусь, мне не удалось. Но меня радовало уже то, что я всё ещё в нём. На выездах из города дороги уже и не столь регулируемые. А здесь и светофоры, и пешеходные переходы.

— Ты бы на дорогу смотрел, а не на меня пялился. — тихо произношу, встречаясь с его взглядом.

— Красный… — выдыхает он, имея в виду цвет светофора. — Красивая ты девка, Лиза. А вот с генами не повезло, конечно.

На долю секунды мне слышится сожаление в его голосе. Но меня оно не радует, наоборот, пугает. А в следующую секунду в нас влетает чёрная машина.

Время словно прекращает свой бег. Я выхватываю на мгновение движущуюся на огромной скорости машину справа, отпрыгиваю от решётки. Вижу, как бампер таранит водительское сидение. Машину заносит. Я падаю, умудряясь несколько раз перевернуться по полу, прежде чем ухватиться за торчащий металлический штырь в полу. Меня швыряет из стороны в сторону под ужасные звуки крушения, сигнала машин и битого стекла.

Скрежет металла стихает. Поднимаю голову, понимая, что перед машины отсутствует. Обломки сидений и торчащие огрызки металла, словно надкусанные динозавром, не иначе, открывают обзор на дорогу и столпившихся людей.

Чувствую себя, как в тупом американском боевике. Все смотрят на меня, застывшую посреди покорёженного УАЗика, с ужасом и непониманием. Шумно сглатываю, делая шаг вперёд. Выглядываю на улицу.

Глупо, наверное, но мне интересно, куда делась вторая половина машины.

Её нет. Дорога далеко слева. Там тоже авария. Три машины врезались друг в друга, перекрыв движение по всем направлениям. Неподалёку от меня трамвайная остановка, на которую стремительно прибывают люди. Справа… Справа огромный чёрный внедорожник.

Взгляд спотыкается, о чёрные борозды на полусухом асфальте, тянущиеся к колёсам авто. Кажется, это именно тот безумец, что в нас врезался.

— …ужас просто. Что за машин понаделали? Я всё видела! Он даже не пытался уйти от столкновения или сбросить скорость! Ай-яй-яй… — донеслись до меня женские причитания.

И что делать? Бежать? А куда? В таком виде? Ждать ГАИ и скорую?

Взглянув себе под ноги, рвано выдыхаю. Ну да, ждать, чтоб ко мне приставили кого-то другого? Как долго люди смогут не замечать отсутствие моей тени? Держу пари, недолго.

Даже эти, свидетели аварии, тычут уже в меня пальцами. Нужно что-то предпринимать быстрее…

Неожиданно чёрная машина сдала назад, медленно приближаясь к оставшейся части УАЗика. Первым желанием было забиться под лавку, ей-богу! Я почему-то была уверена, что её водитель мёртв. Но отъехав, она открыла обзор на груду металлолома.

Подавив рвотный спазм, я, шатаясь, спрыгиваю на асфальт. Это безумие, но, кажется, неподалёку валяются мои документы.

Уворачиваюсь от приближающегося багажника. Отхожу вправо и на дрожащих ногах иду в сторону кровавых ошмётков и металла. Руки дрожат, как и ноги. Должно быть, со стороны я выгляжу более чем странно. Но вряд ли я осознаю в полной мере, что делаю.

Подхватываю с земли один пакет с паспортом и баллончиком. Рядом замечаю ещё один, с ватным тампоном. Забираю их все и прижимаю к груди.

Во всяком случае теперь у меня есть документы и какое-никакое оружие.

Между сплющенного металла торчит нога в красных, зауженных спортивках. Она шевелится.

Не понимаю, радует это меня или огорчает? С одной стороны, сержант жив. Это, наверное, хорошо. А с другой…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Глава 4

Ко мне направляются какие-то мужчины. Не дожидаясь их, срываюсь с места и бегу, не разбирая дороги.

Понятия не имею, где нахожусь. Бегу, расталкивая людей, прижав к груди свои единственные вещи, словно они самое ценное, что у меня есть. А впрочем, сейчас такими они и являются.