Девушка с тенью пантеры (СИ) - Белых Любовь

Роман стоит напротив меня, совсем близко. В тёмных джинсах, слава богу. Смотрит странно, словно вот-вот на моём лице появится какая-то подсказка или ответ. Мне неловко от такого пристального взгляда, веду плечами.

— Ладно, поехали. — хмуро бросает он.

— Куда? А кофе? — не знаю, зачем я это говорю. Просто в его этот разборной танк мне совсем не хочется больше садиться. Я и так понятия не имею где я сейчас, но это по крайней мере дом! Здесь может быть интернет, компьютер и так далее. А он опять меня собрался куда-то перевозить!

— Давай попьём кофе. — он лениво идёт к кофейнику, открывает верхний ящик кухонной стенки и замирает с протянутой рукой. Словно придирчиво выбирает что-то в супермаркете.

Наконец на стол ставятся две чашки, довольно большого объёма. Белые, с какими-то надписями и изображениями, они привлекают моё внимание.

Подхожу к столу медленно, беспрестанно косясь на мужчину, что зачем-то полез в большой, двухкамерный холодильник.

— Сливки, наверное, тоже испортились.

Рома возвращается ни с чем. Быстро наполняет чашки доверху и берёт одну из них в руки. Выхватываю надпись на чашке: "Мой дикий зверь". И прежде чем успеваю закатить глаза или фыркнуть, мужчина делает глоток, демонстрируя рыжего толстого хомячка, притаившегося сбоку от надписи.

— Я всё. Поехали. — он ставит на стол пустую чашку и выжидательно смотрит на меня.

Да в смысле? Я ещё глотка кофе не сделала! Кто вообще кофе пьёт залпом?

— А я нет. Сахар имеется? — упираю руки в стол, давая понять, что не сдвинусь с места. Плохо, что в кухне не было ни стула, ни кресла или диванчика. Я бы ещё села и закинула ногу на ногу.

— Да, пожалуйста. — глядя на меня в упор, он протягивает руку к прозрачной сахарнице, и не глядя ставит её передо мной. Даже не моргнув.

Я улыбаюсь. Отчего-то мне кажется забавным, что Роман Зверь настолько хорошо ориентируется на кухне, пусть и на своей собственной. Если бы меня, например, Олька попросила подать сахар… Ну я бы точно не глядя его не нашла.

— Ложечку, пожалуйста, должна же я чем-то размешать сахар. — прищурившись, прошу я.

Он отворачивается и выдвигает один из ящиков. Поворачивается уже с чайной ложкой в руках, которую тут же опускает в мою чашку.

— А сладенького не найдётся? — не знаю, кто меня тянет за язык. Более нелепого и странного кофепития у меня в жизни не было!

— Конечно. — он озорно улыбается, отчего у меня дух перехватывает. Настолько эта открытая улыбка преображает его лицо, что оно кажется таким добрым, таким мальчишеским…

Сахарница движется по столу к моей правой руке, вторя движению пальцев мужчины.

— Пожалуйста.

Ну да ладно. Не будем заострять на этом внимание. Я вообще-то о печенюшке какой-то спрашивала или конфетке.

Наклоняю сахарницу, невозмутимо помешивая ложкой кофе. Я вообще люблю всё сладкое. Не только мучное и различные сладости, но и напитки. Пробую на вкус и замираю.

— Он же холодный… — проглотив остывший кофе, морщусь и возвращаю мужчине ложку.

— Ага! Поехали? — уверенным броском он отправляет ложку в раковину и вновь выжидательно смотрит на меня.

Да сейчас!

Фыркнув, иду с чашкой к одной из микроволновок. Мы люди не гордые. Мы и подогреть можем.

Ставлю чашку в микроволновку. Прежде чем закрыть дверцу, замечаю смуглого накаченного мужчину на ней в набедренной повязке.

Где-то я уже его видела… Шварц, что ли?

Поворачиваю чашку другой стороной и цепенею. Почерком моего отца на ней выгравировано: «Другу, на долгую память. Конон. 12. 03. 2010.»

Конон, Конан… Почему я раньше об этом не подумала? Кажется, мы с мамой несколько раз смотрели этот старый фильм.

— Это…почерк моего отца… — пальцы сами собой касаются незначительных углублений. Веду подушечками, вторя буквам и символам. На душе становится теплее.

— Я знал, что ты оценишь… — горячий шёпот обжигает макушку. Опять он подкрадывается… — Выбирал.

Мне не нравятся ни выступившие на коже мурашки, ни тембр его голоса, ни то, что я чувствую тепло его тела.

— Поехали, куда там ты собирался ехать. — резко отхожу в сторону, поворачиваясь к нему лицом. Он выглядит недовольным.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Есть, конечно. — он пожимает плечами, кивая в сторону выхода из кухни.

— Мы, типа, в ресторан едем? — интересуюсь я.

— Типа.

Это прекрасно. Ресторан — это цивилизация, люди, интернет, возможно, и запасной выход, через который я могу слинять.

— Не радуйся, я заказал еду навынос. Мы просто съездим и заберём заказ. — словно читая мои мысли, приземляет меня мужчина.

Не успеваем подойти к входной двери, как нас нагоняет пантера. Активно перебирая лапами и облизываясь.

Я уступаю ей дорогу, опасливо сдвинувшись к стенке, отчего Зверь смеётся.

— Это твоя тень, Лиля. Почему ты её боишься? Вполне возможно, что когда-нибудь она станет твоей второй сущностью. Тем более, сейчас она сыта.

Ага! Значит, кошку он накормил чем-то, да?! А я… а мне эту тухлятину подсовывал! Или он её ей и накормил?

— Ага! Моя тень, конечно. Верю. — скептично пробурчала я. — Ты что-то её не боишься, умник.

— Она чувствует, что я сильнее. Мне бояться нечего. Ягуары очень умны. К тому же от меня почти не исходит угрозы… Во всяком случае, я очень стараюсь себя контролировать. Иные нападают либо во время охоты, либо защищая своё…

— Кто?!

Глава 12

Мы ехали, слава богу, уже с закрытым верхом. Я слушаю Зверя, раскрыв рот и не двигаясь.

— Из меня так себе рассказчик, Лиля. — весело начинает он. — Я планировал, чтобы кто-то из девушек тебя взял под крыло и ввёл в курс дела. Но на данный момент у нас нет возможности с ними встретиться. А за несколько дней, прежде чем встреча станет возможной, ты в свою очаровательную головку такого вобьёшь… В общем, Лиля, твой отец был руководителем сопротивления. Командующим. Главарём. Выбирай, что больше нравится. Они подружились с моим отцом ещё тогда, когда он не был генералом, а ты… Была эмбрионом, я так понимаю. — он задумывается, подсчитывая что-то в уме, и, немного погодя, продолжает:- Собственно ты и стала тем звеном, что соединила человека и иного. Иные — это оборотни, Лиля. — Роман поворачивается ко мне, выжидательно глядя в моё лицо.

Не понимаю, чего он от меня хочет? Мне пока сказать нечего. Ничего существенного я не услышала, кроме странных фантазий, что ли. Не знаю, как это назвать.

Теоретически можно предположить, что он супов называет иными, оборотнями. Просто это какой-то термин, который используется в его кругах. Но связать моего отца и кучку вооружённых людей, чьей целью стало уничтожение супов, это вообще ни в какие ворота. Мой отец генерал! Был…генералом… Он защищал людей, да! Но он не мог состоять в преступной группировке и занимать свою должность! Да и когда бы?

— Лилечка, ты удивишься, сколько всего хорошего для людей делал твой отец. — переключившись на дорогу, Зверь продолжил тихим голосом:- Это правда. Совсем скоро ты сможешь в этом убедиться. Его знают многие под кличкой Конон. Думаю, это для тебя станет приятным открытием.

— Мой отец не преступник! Не террорист! Как ты смеешь говорить об умершем человеке подобное, зная, что он не сможет начистить твою лживую рожу?! — эмоции захлёстывают мгновенно. Ярость кипит в крови и вырывается наружу громкими криками и оскорблениями:- Мудак! У тебя совсем нет совести?! Ты всё лжёшь!!!

— Во-первых, прекрати орать, Лиля. Я потерял нюх, а не оглох! Во-вторых, ты рассуждаешь о том, чего не знаешь. Да, сопротивление считают террористами, но так ли это? Со стороны людей, конечно. Разве многие не считают их героями? Супы появлялись и будут появляться. Сопротивление продолжит их отлавливать и убивать. Не спрашивай по какой схеме. Я не в теме их критериев выбора. Единственное в чём отличие Конона и Звягинцева — это методы! Твой отец поставил целью уничтожить производителя синтетического наркотика, вычислять и срывать поставки. Он действовал по собственным соображениям. А вот нынешний руководитель сопротивления не желает заморачиваться. Он просто мочит супов, не думая о будущем. А вместе с ними посягает на иных. Количество наших врагов увеличивается. Нам этого не нужно. Мы живём мирно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})