Сказка XXI века - Игорь Халымбаджа

К великой его радости, планета оказалась необитаемой. Ни травинки, ни кустика — одни серые камни. На исследовательскую экскурсию Дурачков прихватил с собой робота серии КЩ, по прозвищу Бессмертный, названного так за амортизационный срок в двести лет.

Шли они споро, так как ничего примечательного среди серых скал не обнаруживали. Разве что мерещились Иванушке вдалеке какие-то рыжие пятна. Однако, стоило подобраться к ним поближе, как они пропадали нивесть куда.

— Вижу неопознаваемый летательный объект, — вдруг возвестил КЩ (в просторечии КаЩей). Действительно, слева, подобно падающей колокольне, торчал тоненький остов небольшой прогулочной яхты. А около нее на камне притулилась фигурка в некогда голубеньком скафандре.

— Доброго пути! — поприветствовал скафандр Дурачков. — Откуда и куда? Не надо ли чем помочь?

— Сам то кто таков? — спросил скафандр высоким голоском.

— Иванушка Дурачков. Земля. Вильгорт.

— А… — сказала незнакомка. — А я Марья Царева. Терплю бедствие.

Дурачков взглянул на яхту. По ней передвигались вверх-вниз какие-то рыжие пятна. Ползали, суетились. Опоры были порядком изъедены и смяты.

— Авария при посадке? — деловито поинтересовался Иванушка.

— Ржавчины поели.

— Вы хотите сказать ржавчина?

— Я всегда говорю то, что хочу сказать. Именно Ржавчины. Одной то с яхтой не управиться. Вон их сколько. Корпус уже как решето. И за вашего робота уже взялись…

Иванушка оглянулся. Его КЩ жалобно гудел и быстро-быстро перебирал ходульками. Какие-то рыжие твари, не больше крыс, повисли на бедолаге. Одно из существ прошмыгнуло мимо Дурачкова, на ходу срезав, как бритвой, металлические застежки на его башмаках.

— Что это? — оторопел Дурачков. — Неужто местная агрессивная фауна?

— Если бы… — уныло сказала Марья Царева. — Это металлофаги, их вывел мой отчим. Зубки у них необычайно прочные, годятся для пожирания металла. Он придумал организовать на этой забытой всеми планете Ферму Ржавчин.

Руды железной здесь много, так что кормились бы они здесь сами и размножались… Задумал он ферму с годовым производством в 10000 каратов ржавиных зубов. А зубки эти ценятся дороже алмазов… Высадились мы благополучно, но потом несколько ржавчин сбежало. Мы сразу не заметили, а они и Корабль поели, и отчима заодно сожрали. Он-то оказался андроидом, в свое время скрывшимся от инвентаризации и затерявшимся среди людей. А вы на чем прибыли?

— О, мой «Серый Волк!» — вскричал Иванушка, — они, небось, его уже почуяли!

И они побежали, оставив Бессмертного Кащея отбиваться от Ржавчин. На правой опоре «Серого Волка» действительно уже примостилась парочка некрупных Ржавчин. Иван да Марья стартовали. Обе Ржавчины не только удержались на корпусе, но и прогрызли обшивку. Дурачкову одну из них удалось распилить лазерным автогеном, заварив ее телом образовавшуюся дыру, а вторую он поймал в Магнитную Ловушку. В дороге Ржавчину кормили запчастями от верного КЩ. Она оказалась ласковой и привязчивой. Но как-то объевшись трансформатором, сдохла. Марья очень горевала, и Иванушка сделал из зубов погибшей Ржавчины ожерелье для Марьи… теперь уже Дурачковой.

ПОТЕРЯННОЕ ВРЕМЯ

Это была она — Витина машина времени. Я ее сразу узнал, хотя видел всего два раза. Из хаоса ржавого железа свалки металлолома, на заднем дворе Вторчермета, из под скрученных труб, продавленных панцирных кроватных сеток и прочей дребедени выгладывал ее остов, напоминавший весы, опоясанные сетью проводов. Злосчастное Витино изобретение…

В то памятное утро я готовился к очередному экзамену. Правда, по какому предмету — уж и не помню. Да это и неважно. Тем более, что я больше поглядывал в окно на двор, где царило жизнерадостное весеннее солнце, на цветущие кусты сирени, на Люську, которая установив на подоконнике зеркало, принимала перед ним уморительные позы. За этими занятиями и застал меня Виктор, зять моей квартирной хозяйки. Он еще два года назад окончил наш Политехнический и теперь работал в каком-то НИИ. Зашел он ко мне на сей раз почему-то робко, предварительно постучав костяшками пальцев по дверной филенке.

— Здравствуйте, Олег! Я к вам с большой просьбой Вы не поможете мне снять одну вещь с машины? Нам с Леней вдвоем, пожалуй, не справиться.

Вышли во двор. Вот тогда-то я и увидел ее впервые. Сразу бросилось в глаза ее сходство с большими весами из нашего овощного магазина. Кое-как мы втроем ее подняли и перетащили в Витин закуток, громко именовавшийся комнатой. Шофер тотчас уехал, а я еще немного посидел у Вити, листая старые журналы. Снова садиться за конспекты не было ни малейшей охоты. Виктор возился со своими «весами», и бубнил про какую-то комиссию, по его мнению состоящую сплошь из неучей, консерваторов и тупиц.

— Антинаучно! Бесперспективно! Не имеет практического значения! Проекты вечных двигателей и Машин времени к рассмотрению не принимаем! — Он ласково погладил свой агрегат. — Хоть действующую модель удалось спасти, а то Валентину Ивановичу все только бы под пресс да под пресс…

А через три дня он снова заглянул ко мне. Вид у него был довольно помятый, и в глазах таилась сумасшедшинка.

— Олежек, — предложил он, — не хочешь ли малость отвлечься от своих занятий и принять участие в одном эксперименте. Может — даже в открытии века!

Я с отвращением оглядел опостылевшие конспекты.

— И ты еще спрашиваешь, как будто сам не был студентом. А что за опыт?

— Пойдем ко мне. Понимаешь, я сконструировал Машину времени — МВ-2.

Два, потому что считаю, что первую модель еще Уэллс описал. Да-да, та самая, что ты сгружал. Но пока на ней можно передвигаться только в одном направлении, в будущее. Работает на полносгорающем времени.

Мне бросилось в глаза, что его неизменные очки куда-то исчезли. Он щурился и почесывал переносицу.

Уж и не знаю почему, но я поверил Виктору. А тот продолжал расхваливать свое детище:

— Удивительно практичная и необходимая вещь, моя МВ-2. Наши корифеи твердят, что она «ворует» время, а я утверждаю, что наоборот, экономит. Представь, что тебе предстоит какое-то унылое мероприятие — собрание, заседание, совещание или скучная лекция. Или должны придти малоприятные тебе гости, например, подруги к жене. Или теще. Это почти всегда потерянное время. А ты сел на вот этот стульчик, врубил аппарат — и вот ты уже на три — четыре часа переместился вперед, во времени. Собрание закончилось, гости ушли… Красота! И ты никому глаза не мозолил, и сам исключил из жизни впустую потраченное время. Жизнь станет гигантским пунктиром, у многих, может быть, растянется на века! Я вот уже четыре дня сэкономил, хотел, правда, отлучиться всего на полчаса. Боюсь на работе за прогул сочтут. Но наука требует жертв. А все потому, что воспользовался малой моделью, — тут он извлек из кармана небольшой аппаратик, величиной с электрическую бритву. — Радиус захвата у нее невелик, не перемещает посторонние предметы, но и настройка времени ненадежная, все никак градуировку не могу завершить.

Я протянул руку.

— Можно взглянуть?

— Пожалуйста.

Она ничем не отличалась от электробритв, что продают во всех магазинах города. Виктор усмехнулся.

— Сомневаешься? Вид привычный? Просто я использовал стандартный фабричный корпус от старой машинки. Осторожнее! Не включи!

Я вернул ему модель и мы отправились к Вите в закуток. Окно у него было почему-то завешено старым одеялом и в комнатке стояла африканская жарища. Витя виновато кивнул на черневшие в углу «весы».

— Все ока, МВ-2 виновата. Время горит — энергия освобождается. И атмосфера накаляется. И в комнате, — тут он вздохнул и печально добавил, — и в семье…

Мне он велел фиксировать в толстой тетради показания каких-то приборов, а сам, пристроившись на площадке, стал перемещать на станке какие-то грузики, затем дернул красный рубильник.

— Через парочку дней я вернусь. Тогда отдашь журнал…

Мне показалось, что запахло гарью. Справа от машины что-то засветилось. И вдруг в комнате стало совсем светло. Перед нами со шваброй в одной руке и сорванным с окна одеялом в другой, возникла теща Виктора — Евдокия Степановна. И тут я увидел, что дымится домотканый, из всяких лоскутков, коврик, на котором Витя установил свою машину.

Между тем, Евдокия Степановна грозно взмахнула шваброй и закричала:

— Ирод! Где-то шлялся четыре дня, позабыв о семье, а теперь и совсем дом спалить затеял?!

С Евдокией Степановной шутки плохи. Я вскочил и мышкой юркнул в дверь. Оглянувшись, я увидел отчаянное лицо Виктора, яростно крутившего ручки аппарата. Потом Виктор пропал, в густых клубах дыма…

Увидев на свалке металлолома остатки МВ-2, я в тот же день сходил к месту, где раньше стоял дом изобретателя. Пожухлая трава, обгоревший штакетник. И множество окурков. Невидимому здесь началось (или закончилось?) путешествие во времени Виктора. Ни он, ни Евдокия Степановна так и не отыскались.