На все есть дедлайны! - Александр Гриценко

Так Тарковский обрел всемирную известность. И было уже совершенно непонятно, почему следующий фильм «Андрей Рублев» долго не выпускали на экраны в СССР. Именно после «Андрея Рублева» началась другая жизнь Тарковского – множество планов на будущее было перечеркнуто. Эта другая жизнь, странное отношение к нему чиновников Госкино заставили его остаться за границей в 1984 году.

Ростропович потом вспоминал, что режиссер во время пресс-конференции, на которой он объявил о своем желании остаться, выглядел нервным и больным, осунувшимся. Как считают сестра и некоторые близкие друзья, именно это решение довело его до скорой смерти. Они же утверждают, что принял он его под давлением второй жены Ларисы Кизиловой.

Семь фильмов

Спиритический сеанс, на котором было предсказано, сколько картин снимет Андрей Тарковский – это не легенда, а истинная правда. Случай, произошедший на даче Тарковских, подтверждают и сестра, и вторая жена, и многие знакомые, которые присутствовали.

Суть произошедшего во время дружеской посиделки вот в чем: чтобы развлечь гостей, режиссер устроил спиритический сеанс, среди прочих он вызвал дух Пастернака и задал ему вопрос: «Сколько я сниму фильмов?» Дух ответил: «Семь. Но хороших». Так и вышло.

Раз – «Иваново детство» (1962), два – «Андрей Рублев» (1966–1971), три – «Солярис» (1972), четыре – «Зеркало» (1974), пять – «Сталкер» (1979), шесть – «Ностальгия» (1983), семь – «Жертвоприношение» (1986).

Подробно говорить об этих кинолентах здесь нет смысла: во-первых, написано о них немало, во-вторых, ну нельзя об этом болтать мимоходом, как минимум нужно писать отдельную статью. Как минимум…

Скажу только, все фильмы Тарковского, едва они появлялись, изумляли не только зрителей, но и искушенных профессионалов. Тарковский немного опережал свое время, на миг, и вскоре этот миг истекал. И тогда все понимали, что так и нужно снимать. Если сказать очень упрощенно: они понимали – в какой истинной гармонии форма и содержание. И тогда сенсация становилась не сенсацией, и кто-то пытался снимать также. У одних получалось лучше, у других – хуже. А фильм Тарковского оставался произведением искусства, даже когда шок от его новизны проходил. Зрителей время не убавляло.

Киноленты Андрея Тарковского оказались коммерчески выгодными. Сборы с его картин не разовые, а растянутые во времени. Я не владею вертикальной статистикой сборов с фильмов Тарковского, но могу представить, что сумма уже набежала солидная.

Страсти по Андрею

В конце статьи вернусь к тому, с чего начал. Так кто же он был – многоликий Андрей Тарковский?

Когда в XIX веке поднялась шумиха из-за утерянных дневников Байрона, Пушкин сказал, что толпа жаждет проникнуть в личную жизнь гениальных писателей, художников, музыкантов, тех, кому подвластна гармония, чтобы удостовериться – они такие же ничтожные, как представители этой толпы. Ухмылки ничтожеств зачастую сводят в могилу талантливых людей, потому что талант художника, режиссера, драматурга, поэта – это, прежде всего, умение чувствовать эмоции людей, окружающий мир, и все завистники, злопыхатели отравляют кровь, сердце, душу гения. Это приводит к преждевременной смерти.

Наверно, Андрон Кончаловский смотрит со своей колокольни, когда говорит о Тарковском как о мнительном, слабовольном человеке, но с диктаторскими замашками. Недаром многие родные выводят Кончаловского-Михалкова как первого завистника Андрея Тарковского.

Я не поддерживаю ни одну сторону, просто сообщаю факты.

Восторженные интервью и воспоминания, сыгравшего главную роль в фильме «Иваново детство» Николая Бурляева, в которых он наделяет своего учителя всеми мыслимыми и немыслимыми достоинствами, выглядят неубедительно. Некоторые из вспоминающих пытаются быть достоверными, но они – Наталья Бондарчук, первая жена Ирма Рауш, вторая жена Лариса Кизилова, кинооператор Вадим Юсов и другие – словно видели своего Тарковского. Это можно объяснить по-разному. Лично мне ближе такая версия – ему приходилось выглядеть разным. От кого-то защищаться, кому-то доверять, от других бежать… Ведь талантливому человеку научиться защищаться от общества жизненно важно. Не имея естественной, природной защиты, её нужно сделать искусственно. Иначе не жить.

Так что они видели лишь маскировочные костюмы, маски. Кто-то больше понял суть Тарковского, кто-то меньше. Но гадать, каким он был, не стоит – самое потаённое он выразил в фильмах. Вот там его истинная натура, душа, внутренний мир, мечты, мысли – всё там. Возможно, что как человек он в чем-то был ничтожным, все мы – люди, но большие художники и ничтожны иначе, чем обыватели в сатиновом блестящем халате.

Не меньше десяти фильмов умерло вместе с ним.

После того как Тарковский решил остаться заграницей, он успел снять только «Жертвоприношение», бергмановское по духу.

Мы никогда не увидим его экранизации романов Достоевского, Томаса Манна, «Мастера и Маргариту», «Гамлета», «Гофманиану». Кто виноват в этом – рок или советская власть? Какая уже теперь разница… В России, любой – царской, советской, современной демократической гениев любят, только когда они уже мертвы. Это называется «культурная некрофилия». Но и Европа не помогла Тарковскому. «Человек не создан для счастья, потому что существуют вещи поважнее, чем счастье», – это он сказал.

Андрей Тарковский умер от рака легких в 1986 году, его прах покоится во Франции на кладбище эмигрантов Сент-Женевьев-де-Буа.

«Вечерний клуб» (приложение к газете «Вечерняя Москва»).2007, ноябрь, № 11 (1651)

Евгений Шварц: обыкновенное чудо – любовь

Однажды в застольной беседе модный в те времена прозаик Юрий Герман сказал Евгению Шварцу: «Хорошо тебе, Женя, фантазируй и пиши, что хочешь. Ты же сказочник!» Шварц на это ответил в своей манере: «Что ты, Юра, я пишу жизнь. Сказочник – это ты». Нельзя не согласиться, автор пьес «Тень» и «Обыкновенное чудо» во многом был прав: его сказки действительно ближе к жизни, чем большая часть реалистических произведений Юрия Германа.

Ребенок до старости

Многие современники считали его чудаком, большим ребенком: он действительно был горазд на выдумки. Например, прозаики Алексей Пантелеев и Григорий Белых рассказывали и писали о странной истории, приключившейся с ними в стенах ленинградского отделения Госиздата. Тогда они только начинали, недавно выпустились из детдома, а, точнее, из школы социально-индивидуального воспитания и написали первую книгу «Республика Шкид». Рукопись они сначала зачем-то отнесли в отдел образования, а там, оценив творческий потенциал и актуальность текста, передали его в Госиздат. Молодым людям наказали идти в издательство и найти Маршака, Олейникова или Шварца.

И вот семнадцатилетние авторы с трепетом поднимаются на пятый этаж, там находился отдел детской литературы, и вдруг к ним навстречу на четвереньках выходят два человека. Мальчики в панике прижимаются к стенам, чтобы пропустить, но те строго спрашивают:

«Молодые люди, вы к кому?!»

«Нам бы Маршака, Олейникова или Шварца…»

«Шварц, очень приятно!» – представляется тонколицый красивый человек с гладко причесанными на косой пробор волосами и подает переднюю лапу.

Вторым четверолапым был Олейников – своеобразный поэт, великолепный редактор и близкий друг Евгения Шварца. А произошло следующее: устав от работы, тридцатилетние сотрудники Госиздата решили поиграть в верблюдов.

Шварц не утратил в хорошем смысле детскости до самой смерти. Очевидцы утверждают, что даже после первого инфаркта, погрузневший, старый внешне Шварц любил играть с гостями в петушиные бои: противники встают на одну ногу и, заложив руки за спину, пытаются выбить друг друга из очерченного круга животом.

Если Шварцу удавалось победить, то он высовывал язык и дразнился:

«А? А? Будешь еще?!»

Удивительной души человеком был этот Евгений Шварц.

Из юристов в актёры

Шварц по-настоящему попал в литературу поздно, несмотря на то, что мечтал стать писателем с самого детства. «Из уважения я подходил к литературе на цыпочках», – признался он потом. А сначала он вообще поступил в университет на юридический факультет. Однако скоро выяснилось, что такие науки не для него. «Латинское право умирает, но не сдается», – писал он в письме к отцу, когда несколько раз провалил экзамен по этому предмету. В 1917 году он бросает Московский университет и отправляется к родителям в Ростов-на-Дону.

Кстати, в том, что сказочник начал с юридического факультета, нет ничего странного. Наоборот, это почти правило. К примеру, Шарль Перро, братья Гримм и Гофман тоже недоучившиеся юристы. Изучение Римского права иногда оказывает и такое влияние.

В Ростове-на-Дону Евгений Шварц поступает в небольшой любительский театрик актером. Играл он характерные роли, где всячески обыгрывалась его худоба. В то время между его знакомыми даже ходила такая фраза: «Худой, как Шварц!». Он не относился серьезно к своему актерству, да и вообще в то время он плохо представлял будущее. Хотя… Хотя мечта стать писателем не оставляла его.