С точки зрения чудовища - Ольга Эр

от прикованного ко мне одиночества, но было уже поздно.

Дядя приказал тем, кто мог пройти в поместье, следить за мной и за тем, чтобы я ни в чем не нуждался. Приказал и уехал, и за все время ни разу не прислал мне ни одного письма. Словно я и правда сошел с ума или умер. Я оказался прозорливее, и прибавил к приказу неплохое жалование. Правда, вряд ли только за жалование Марел дважды вытаскивал меня из петли и один раз выбил нож из моих рук. Я уже молчу об… остальном. О том, чего никто не видел.

Впрочем, все без толку.

Последние годы единственный вопрос, который мучает меня: что я буду делать, когда мои деньги кончатся? Если все уйдут, если я останусь один. Придет ли смерть ко мне, когда мое тело истощится, или, лишенный последних сил, я останусь навечно заперт в своей черепной коробке?

Время покажет.

А пока что…пока что Агнес разбила огород неподалеку от розария.

Петрушка, правда, завяла, но вот лук растет себе и растет.

Исабель положила в сторону книгу, загнув уголок на недочитанной странице, и на цыпочках прокралась в соседнюю комнату. Отец спал, скинув во сне одеяло и хрипло дыша. Девушка сняла с его лба высохшую тряпочку, окунула в стоящий у кровати кувшин с водой, отжала и положила отцу на лоб.

Мужчина шумно вздохнул и открыл глаза.

– Как ты? – шепотом спросила Исабель, садясь на край кровати.

– Мне кажется, лучше, чем утром, – слабо улыбнулся отец. И беспокойно приподнялся на локте.

– Скупщик приезжал?

– Тш-ш-ш, лежи спокойно, – погладила Исабель отца по руке. – Я все распишу в срок. Утром закончила с последним кувшином. Кстати, приходил Жель, принес тебе лекарство.

– Освященник? – гончар кивнул. – Он достойный человек, спасибо ему.

Говорить было тяжело, мужчина надсадно закашлялся и бессильно

откинулся на подушки.

– Пойду, приготовлю лекарство, – вскочила Исабель и чуть ли не бегом вышла из комнаты. Гончар прислушался к звону склянок.

– Четвертый день уже, а я просил два. Как бы он не осерчал… или не сделал чего, – пробормотал мужчина. – Но имею ли я право… Но деньги… Я не могу рисковать будущим Исабель.

– Исабель, – позвал гончар, решившись.

– Что случилось? – почти сразу появилась у порога девушка.

– Сядь-ка рядом, на минутку, – попросил отец, похлопывая рукой по одеялу. Исабель села и принялась нервно наматывать локон пушистых каштановых волос на палец.

– Есть один вопрос, который я хотел бы обсудить с тобой, – начал мужчина нерешительно. Начать разговор оказалось трудно.

– Тебе нравится твоя… то есть, мамина скрипка? – зашел издалека гончар.

Исабель сдвинула брови домиком.

– Она напоминает мне о маме, о том, как она играла на ней. Как она смеялась, как… обнимала меня, – Исабель запнулась.

– Но ты хотела бы обучаться в городе? – продолжал допытываться отец.

Девушка вздохнула.

– Папочка, я правда все понимаю. Где мы – и где город? Я знаю, что ты много работаешь, чтобы отправить меня учиться туда, но… жизнь в городе совсем другая, и я знаю, что не смогу попасть туда.

– Ты боишься, что над тобой будут смеяться?

– Надо мной и здесь смеются. Я боюсь, что ты погубишь свое здоровье, – ласково ответила Исабель. – Я благодарна маме за то, чему она научила меня, но я не хочу, чтобы ее… наша мечта сбывалась такой ценой, как твоя жизнь.

Гончар закашлялся.

– Видишь ли… по правде… за службу у виконта я получаю несколько… больше, чем ты думаешь, – решился он, наконец, признаться.

– Еще с годик и денег хватит на то, чтобы ты смогла отправиться в город, нашла самого настоящего учителя, и даже сняла пусть скромное, но свое жилье. Я верю, что твой талант будет оценен. Как говорила мама? Удача приходит к смелым? Кто знает, может быть это изменит твою судьбу и ты найдешь что-то… или кого-то… кто увидит, какая ты у меня удивительная.

Исабель улыбнулась, смаргивая подступившие к глазам слезы.

– Я довольна своей судьбой уже потому, что ты так искренне веришь в меня, отец. Но я не понимаю. Что значит больше? Ты приходишь в поместье помочь с садом, с домом…

Девушка осеклась. Она вдруг поняла, что никогда не расспрашивала отца, что именно он делает в поместье. Она росла со знанием, что ее дедушка когда-то служил у виконта и остался помогать тому после ужасного несчастного случая. А когда дедушка Марел умер, как-то само собой получилось, что вместо него начал приходить отец. Иногда на несколько часов в день, иногда на целый день, а иногда и вовсе пропадал в гончарной мастерской, наверстывая упущенное время.

Отец взял Исабель за руку.

– Ты думаешь, я смог бы начать гончарное дело, не получай мой отец хорошее жалование у виконта? А потом пристроить новую мастерскую? А Арел? Думаешь, это его старший сын с невесткой так хорошо стараются, что у них в доме всегда есть кусок свежего мяса? А младший так хорош в плотницком деле?

– Твои изделия хорошо покупают в городе, – тихо ответила Исабель. Это было правдой. С юного возраста, еще бегая к старому, бездетному гончару в деревне, отец Исабель влюбился в гончарное дело. Сначала таскал глину, потом старый гончар доверил помогать с заготовками, а потом талант юного гончара расцвел во всей красе. Не настолько, чтобы открыть свое дело, но достаточно, чтобы к нему сами приезжали скупщики и чтобы его товар выставляли в первых рядах.

– Этого все равно не хватило бы, чтобы твоя мама, храни боги ее душу, могла покупать на ярмарке хорошие отрезы на платья, а я – привозить тебе книги. Чтобы мы починили наш дом, чтобы ты и мама помогали мне, а не горбатились от зари до зари в поле, да в огороде.

– Что ты хочешь рассказать мне, отец? – спросила Исабель встревоженно. Ей не нравился этот разговор. Он обещал перемены, а перемены хороши только в книгах. Когда ты можешь в любой момент перелистнуть страницу или просто перестать читать. Гончар снова хрипло закашлялся и Исабель поспешно поднесла ему попить.

– Ты знаешь, что поместье зовут логовом Чудовища, – начал он, продышавшись.

«За безобразную, полную распущенности, чревоугодия и непристойности жизнь, боги покарали виконта безумием и тот, кто при жизни развращал и уничтожал все невинное, обречен на вечные муки. И всякая чистая душа не должна приближаться к поместью, чтобы зло не осквернило чистоты», – заученно прочла часть проповеди освященника Исабель.

– А теперь я расскажу тебе, как было на самом деле, – провел ладонью по намечающейся лысине гончар.

– Отец мой служил у виконта, у господина