Апокалипсис Нонетот, или Первый среди сиквелов - Джаспер Ффорде

— Больше никакого кино. Особенно после провала первого фильма. Нет, это от Всемирной федерации крокета. Они хотят, чтобы я вела презентацию видеофильма, озаглавленного «Пятьдесят величайших спортивных моментов в истории крокета».

— Твой пятидесятиярдовый на Суперкольце входит в первую десятку?

Я пробежала глазами список.

— Я у них на двадцать шестом месте.

— Пошли их на фиг.

— Они заплатят пятьсот гиней.

— Отставить «на фиг»! Скажи им, что почтешь за честь и с радостью приступишь.

— Это рекламная акция. А я не участвую в рекламных акциях. Во всяком случае, не за такие деньги.

Открыв небольшую бандероль, я обнаружила в ней третью из книг про меня, «Кладезь погибших сюжетов». Я продемонстрировала ее Лондэну, и тот скорчил рожу:

— Они еще продаются?

— К сожалению.

— Я там есть?

— Нет, дорогой. Ты только в пятом томе. — Я взглянула на приложенное к посылке письмо. — Автограф хотят.

У меня в кабинете лежала пачка стандартных писем, где объяснялось, почему я не подписываю книги: первые четыре тома цикла про Четверг имели такое же отношение к реальным событиям, как осел к репе, а моя подпись известным образом придавала им достоверность, чего мне вовсе не хотелось. Единственная книга, которую бы я подписала, — это пятая, «Великое фиаско Сэмюэла Пеписа», имевшая, в отличие от первых четырех, печать моего одобрения. Четверг Нонетот из «Великого фиаско Сэмюэла Пеписа» получилась куда более мягкой и дипломатичной, чем Четверг из четырех предыдущих книг, — та кидалась на все, что видит, пила, сквернословила, спала с кем ни попадя и вообще наводила ужас на все Книгомирье. Я хотела, чтобы цикл стал пробуждающей мысль игрой вокруг литературы, книгой для людей, которые любят истории, или историей для людей, которые любят книги. Этому не суждено было сбыться. Первые четыре тома являлись в меньшей степени хрониками моих приключений и в большей — вариациями на тему «Грязный Гарри встречает Фанни Хилл»,[4] только с преобладанием секса и насилия. Издатели ухитрились проявить не только фактологическую неточность, но и опасные клеветнические наклонности. К тому моменту, когда удалось взять цикл под контроль перед выходом «Великого фиаско Сэмюэла Пеписа», репутация моя уже серьезно пострадала.

— Ого! — воскликнул Лондэн, читая письмо. — Отказ от издателей. «Фатальные ошибки при прыжках с парашютом и как избежать их повторения» не совпадают с их представлением о книге практических советов.

— Полагаю, покойники в их целевую аудиторию не входят.

— Возможно, ты права.

Я вскрыла следующее письмо.

— Держись, — сказала я, задумчиво пробегая взглядом по строчкам. — Суиндонское общество любителей дронтов предлагает нам за Пики тридцать тысяч.

Я взглянула на Пиквик, выполнявшую свой излюбленный трюк «вот-вот упаду», который она проделывала, когда засыпала стоя. Я сконструировала ее сама, когда наборы для клонирования в домашних условиях были еще на пике популярности. В свои почти двадцать девять лет и при серийном номере Д-009 она являлась старейшим дронтом из ныне живущих. Как ранней версии 1.2, крыльев ей не досталось, поскольку соответствующую цепочку генов в тот момент еще не закончили, но и встроенного саморазрушения клеток ей тоже не полагалось. Похоже было, что она переживет… в общем, все. Так или иначе, ее ценность существенно возросла, когда интерес к вспыхнувшей в семидесятые годы революции домашнего клонирования исчезнувших видов неожиданно вошел в моду. Мамонтиха версии 1.5.6 семьдесят восьмого года сборки недавно сменила хозяина за шестьдесят тысяч, бескрылые гагарки даже в неважном состоянии могли стоить пять штук за экземпляр, а если у вас завалялся выпущенный до семьдесят второго трилобит любой марки, вы могли смело называть какую угодно сумму.

— Тридцать тысяч? — эхом отозвался Лондэн. — Они в курсе, что она слегка ущербна в области мозгов и хохолка?

— Я думаю, им без разницы. Мы могли бы покрыть ипотеку.

Пиквик внезапно полностью проснулась и взглянула на нас с выражением, означавшим у дронтов вздернутую бровь (впрочем, неотличимым от выражения дронта, понюхавшего сырую луковицу).

— И купить один из этих новых дизельно-паточных кабриолетов.

— Или в отпуск съездить.

— Сплавили бы Пятницу в суиндонский Дом вялых подростков, — добавил Лондэн.

— А Дженни получила бы новое пианино.

Для Пиквик это было уже слишком, и она хлопнулась в обморок прямо посреди стола.

— Не очень-то у нее с чувством юмора, а? — улыбнулся Лондэн, снова утыкаясь в газету.

— Что да, то да, — откликнулась я, разрывая на мелкие кусочки письмо от Суиндонского общества любителей дронтов. — Но знаешь, я уверена: для птицы с неизмеримо малым мозгом она понимает почти все, что мы говорим.

Лондэн взглянул на Пиквик, которая уже очухалась и теперь подозрительно таращилась на свою левую лапу, гадая, всегда ли она была на этом месте, а если нет, то зачем она к ней подбирается.

— Что-то не похоже.

— Как продвигается книга? — спросила я, возвращаясь к вязанию.

— Самоучитель?

— Магнум опус.

Лондэн подумал и признался:

— Скорее «опус», нежели «магнум». Никак не соображу, из-за чего все застопорилось: то ли это творческий клин, то ли прокрастинация,[5] то ли лень, то ли банальный непрофессионализм.

— Ну-у, — протянула я с невозмутимым видом, — при таком богатом выборе и впрямь сложно решить. А ты не обдумывал возможность комбинации всех четырех факторов?

— Черт! — Он хлопнул себя по лбу. — Может, ты и права!

— А серьезно?

Он пожал плечами.

— Дела так себе. История плетется потихоньку вперед, но в ней нет изюминки. Жизненно необходимо ввести новый сюжетный поворот или персонаж.

— Над какой книгой ты сейчас работаешь?

— «Бананы для Эдуарда».

— Ты что-нибудь придумаешь, любимый. У тебя же всегда получалось.

Я зевнула петлю в вязании, поймала ее, взглянула на настенные часы и уже потом сказала:

— Мама прислала мне сообщение.

— Она наконец научилась делать это?

— Там говорится: «ЛиДтиОбДСЛДЩ-ВСКР??»

— Хм, — отозвался Лондэн, — при прочих равных одно из наиболее осмысленных. Скорее всего, здесь зашифровано: «Я забыла, как писать текстовые сообщения». Зачем она вообще пытается осваивать новые технологии в таком возрасте?

— Ты ж ее знаешь. Я загляну к ней по пути на работу и спрошу, чего ей надо.

— Не забудь про Пятницу и Хроностражную профконференцию нынче вечером: «Если у вас есть время для нас, то у нас есть время для вас».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});