Письмо из Шамбалы - Владимир Васильев

А острые проблемы продолжают множиться по мере чтения, как евреи в Египте: пришло семьдесят человек, а вышло — шестьсот тысяч одних мужчин только, не считая женщин, детей и сочувствующих неевреев.

К примеру, проблема монополизации Бога религиями, церквями, сектами, а религий — государствами и народами. Сколько крови пролито в мире за право обладать монополией на Бога! Сколько судеб искалечено и душ уничтожено!

Вот Моисей зашел на территорию православного монастыря, и его оттуда незамедлительно попросили удалиться. Обиделся Рабинович, но когда задумался, что случилось бы, если бы поп, попросивший его удалиться, забрел в синагогу, то даже не стал углубляться в моделирование вероятной ситуации, ибо «стыд и тоска». И это при том, что обе религии исповедуют одного бога! Показательно, что народы, являющиеся носителями этих религий не страдают излишней скромностью: иудеи — богоизбранный народ, славяне — народ-богоносец… Не является ли это признаком того, что ни одна из религий не имеет даже приблизительного понимания сущности бога?.. Ладно, Бога — он феномен Бытия, даже грубо не представимый для пока скудного человеческого разума и духа, феномен совершенно иного масштаба, чем человек. Нельзя ощутить вкуса, не имея соответствующих рецепторов, нельзя понять Бога, не будучи одного уровня с ним. Хотя все Сущее и есть Бог (таково наше «научное» его определение), то есть и человек отчасти Бог, но молекула волоса не способна постичь, движения мысли человеческой, хотя и в непосредственной близости от мозга находится. А человек относительно Бога как материального явления идеальной сущности даже не молекула волоса… Оставим Бога. И Нашему пониманию (пониманию локальных носителей Духа Его) он недоступен в полной мере и не будет доступен никогда по разности сути нашей, но Мы хотя бы способны воспринимать информацию, поступающую от Него, и пытаемся по мере сил Наших слабых сделать эту информацию вашим достоянием в меру вашего понимания. Увы, прискорбно мала эта мера… Но даже Мы вынуждены были констатировать в Агни Йоге, что «рекорды мышления (человеческого, разумеется) ужасны и смешны. Истинно, Мы — Братья Человечества, не узнаем себя в представлениях человеческих. Наши облики так фантастичны, что Мы думаем, что если бы люди применили фантазию на противоположное, то Наше изображение приняло бы верную форму. Все в другом масштабе, все невероятно, все не отвечает действительности…». Одно свидетельство Моисея в его пятикнижии обо Мне — Яхве чего стоит!.. Уж такого садюгу-маньяка изобразил, что мне страшно в зеркало посмотреть! Видать, с себя живописал, лжесвидетель мой. А уж из индуистских богов таких кровожадных страшил сделали, что не только детей ими пугать, а нам и самим страшно — для успокоения бегаем в зеркала смотреться. А с Буддой что буддисты сотворили? Он поведал людям атеистическое учение, а они его богом сляпали, пузатым и лысым… Можно сказать — живого места не оставили! А Кришна, с навязчивостью маньяка принуждающий в «Бхагават-гите» своего подопечного принца Арджуну замочить своих родственников? Ну, неужели кому-то в здравом рассудке могло прийти в голову, что Кришне это нужно? Что Нам это нужно?! Он тщетно пытался объяснить Арджуне, что его родичи, затеяв междуусобную войну, пали так низко в духовном плане, что фактически являются «живыми мертвецами», и от их смерти в физическом плане в мироздании ничего не изменится. До Арджуны же только и дошло от этой мысли: «Убей их!». Чушь! У одних Бог — вдохновитель воровства, у других «заказчик» массового смертоубийства, да и соучастник! Да за кого вы нас принимаете?!.. А сколько подобных собственных глупостей люди приписали Иисусу?.. Амифото! Как любил восклицать Багатур Лобо в критических ситуациях… И тридцать три Яньло!.. Когда я в первый раз был Василидом, пытался хоть что-то исправить. Раз уж им так нравится эта литературная форма — Евангелие написал. Ересью объявили! Они лучше меня знают, что я говорил… Они лучше меня знают, что им выгодно…

Зайчик-цзы, верный себе, отыскивает в романе психологические корни стремления религий к монополии на бога. Логика проста: для утверждения учения требуется насилие, утверждают учение те, кому нравится насиловать, они же занимают командные высоты и огнем и мечом отстаивают свое право учить своему пониманию истины. Если б еще истины, а то, в основном, ритуалов, ее драпирующих до неузнаваемости. А результат: замена намека на истину пыльными драпировками. А в сути явления все то же звериное стремление доминировать в стаде, ибо это дает материальные преимущества. Власть — сила! И Моисей Рабинович находит вполне логичный выход из ситуации: плюрализм религий, еще точнее — церквей, дабы сила компенсировала силу. Надо ввести антимонопольный комитет над религиями, чтобы неповадно было монополистам выдавливать кишки из подопечных. Мозги-то уж давно выдавили…

Нельзя не отметить тонкой параллели в начале и почти в конце романа: Рабинович обнаруживает на своей входной двери регулярно обновляемые надписи «Юдэ» как признание его антифашистских заслуг фашистами, а Мордехай Ванюшин в Иерусалимском улусе — фашистскую свастику как признание его антисионистских заслуг ютаями. Хоть и дети их рисуют, но они только делают тайное явным в своей детской непосредственности. Нигде не любят инакомыслящих, и в этом сходятся кажущиеся противоположности. Если б отыскали двери Зайчика-цзы, и ему бы не поздоровилось. Интересно, что написали бы?.. «Ну, Заяц, погоди!»… Эх, как бы переводчикам рикошетом не досталось…

Очень мне понравился (прямо-таки, бальзам истины на душу!) знаковый сон Моисея Рабиновича, в котором он ощущает себя патриархом Авраамом, ставшим прародителем евреев через потомство жены своей Сарры и сына Исаака и прародителем арабов через потомство наложницы своей Агари и сына Измаила. Душу его гнетет осознаваемая вина перед Агарью и Измаилом, которых он позволил выгнать из своего дома. И он произносит слова, которые должны бы стать началом исхода человечества из рабства духовного Египта: «Мы не поняли Бога, Сарра!.. Виной тому твое нетерпение и моя похоть…» И еще: «Они такие же люди, как мы… С людьми так нельзя!.. Они не чужие».

Мы все на Земле не чужие. Как любил повторять, будучи Зеноном: то, что мы греки или персы, арабы или иудеи, случайность, хотя и с высокой вероятностью, а то, что все мы граждане единого Космополиса по имени Земля, неизбежность. Это в нас главное…

— Эх, — вдруг отреагировал Зайчик-Цзы, печально посмотрев на меня, — все деревья в лесу — деревья, и это в них главное, но береза хочет быть березой, а сосна сосной, и когда ясень хотят сделать дубом, а дуб тополем, гибнет лес. И каждый лист хочет расти на своем дереве. Люди — листья в Лесу Жизни, а народы — деревья, а роды — ветви на деревьях.

— Красиво, — искренне согласился я. — Но это было эоны (космические эпохи) назад на предыдущей фазе планеты, когда дух не породил разум. А разум не должен следовать растительным инстинктам. Он должен освобождаться от низших форм бытия.

— Должен, — так же печально согласился Зайчик-цзы, — но в его карме хранится память о растительном существовании и эта память никогда не будет затерта, ибо она — богатство каждой индивидуальности. И эта память не просто мертвый архив, а живая компонента духа. Ты и сам прекрасно это знаешь.

— Знаю, — кивнул я. — И ничего против не имею. Тем более, что это бесполезно. Но люди для того и стали людьми, чтобы превзойти растительную и животную карму и определяющей сделать человеческую.

— Чтобы потом превзойти и ее, как учил твой ученик Ницше, — напомнил Зайчик-цзы.

— М-да, — вздохнул я, ибо до сих пор меня мучила совесть за неосторожное обращение с разумом человеческим. — Да ты твори, твори, я пока еще поизучаю твои творения.

Зайчик-цзы опять склонился над клавиатурой иридие-осмиевого «Керулена».

А сон-то оказался «в руку». Утром после пробуждения Моисей Рабинович встретился с помощником военного атташе ордусского консульства в Варшау Измаилом Кормибарсовым, который предлагает Моисею организовать переселение его народа, стоящего перед опасностью уничтожения со стороны национал-социалистов, на Землю Обетованную, ныне входившую в состав Ордуси и конкретно Тебризского улуса. Араб предложил помощь ютаю! Предложил свою землю, ибо так завещал Аллах. И по поводу данного завета я не могу сказать, что он понят неверно. Что-то, все же, воспринимается правильно, это и вселяет оптимизм и дает силы для дальнейшей работы.

И тут Зайчик-цзы (слышу-слышу его голос, его интонации!) изрекает постулат, очевидный для нас и столь трудно воспринимаемый человечеством: «Люди, у которых есть что-то святое, всегда сумеют понять друг друга».

Беда в том, что у разных людей святое разное: баобабу очень трудно понять сибирского кедра…