Папина Незабудка (СИ) - Ройс Саша

Тим.

Когда это происходит, он мельком глядит на меня.

- Я слышал, ты в Москву уезжала.

Слышал он. Леша рассказал. Гад!

Это моя самая нелюбимая тема! Вот вообще никак. Не собираюсь этого скрывать и всем своим видом показываю, что не желаю об этом говорить.

- Было дело, - отворачиваюсь к окну.

- Чего не позвонила?

Неожиданно слышу я.

Он сейчас серьезно?

Суворова никогда не волновали мои проблемы, зачем сейчас что-то изображать. Не буду высказывать ему это, потому что иначе придется упомянуть его супругу. А если я сейчас буду чаще поднимать в своем сознании ее, все мое желание обломится.

- А ты чего не позвонил?

Встречаемся на короткий миг глазами и вновь расходимся – он следит за дорогой, я задумчиво рассматриваю свой маникюр.

- Да, ты права, Вик, - с нотой грусти соглашается Суворов, - я мог позвонить, но не сделал этого…

- Знаешь, Тимофей, - во второй раз мне его имя дается уверенно, - меня сейчас все устраивает. Я не собираюсь думать и говорить и том, что было в прошлом. Это уже миновало. Это уже за моей спиной, а я никогда не оборачиваюсь.

Моя философия не сильно-то впечатляет Суворова, однако тему о Москве он больше не поднимает.

До самого моего дома мы говорили немного. Об улице, о городе, о людях.

Припарковавшись в моем небольшом дворе, мы замолкаем. Тим выключает движок, и мы сидим в полной темноте. Только свет фонарей дает легкое интимное освещение. К тому времени у меня проходит вся тревога, и я точно понимаю, чего я хочу.

- Пойдем, - хватаюсь за ручку двери.

- Куда?

- На чашку чая.

Тимофей перестает мигать. Сосредотачивает взгляд на моих глазах. И, не сказав ни слова, выбирается из машины.

Моя дверь глухо щелкает и распахивается.

А затем я вижу его руку.

Опираюсь на нее, выхожу из автомобиля.

- Окна квартиры выходят сюда? – Суворов вскидывает глаза на дом.

- Да.

Он ставит машину на сигнализацию и, взяв меня под руку, ведет к многоэтажке.

Мы заходим в подъезд, проходим до квартиры.

Так же молча я открываю дверь и впускаю Тима в свое жилище.

- Ого! Вот это питомец! – пораженно восклицает он, увидев кота.

Мой Вася породы бурма. С округлыми желтыми глазами, с короткой блестящей шерсткой, с крепким мускулистым телом производит впечатление строго и даже сурового хозяина.

- А ты думал! – с улыбкой кошусь на кота, - у меня хороший вкус!

Брякнула я и подхватила Васю на руки. Тот с нескрываемым недовольством глядит на гостя.

- Проходи. Раздевайся. Я сейчас за ним немного поухаживаю, - показываю на кота, - и приготовлю тебе чай.

Тимофей шуршит одеждой, а я уделяю несколько минут своему Васе.

- Располагайся, - призываю я, провожая Суворова в зал.

Он изучает обстановку и присаживается на диван.

- С чем любишь чай? Есть варианты, - загадочно улыбаюсь, - с малиной или с ежевикой?

- Давай с малиной, а то как-то горло болит.

- Хорошо, - едва сдерживаю улыбку, - сиди здесь. Я все принесу.

Иду в ванную. Скидываю одежду и принимаю душ с гелем с малиновой отдушкой. После на тело наношу лосьон все с тем же букетом аромата. Заматываюсь в огромное полотенце.

Подсушиваю феном волосы, тщательно расчесываю. Если этого не сделать, завтра я проснусь Кузей Домовенком.

Прежде чем выйти из ванной, бросаю взгляд в зеркало.

Интересно.

Но я до сих пор не передумала.

Выхожу.

Прежде чем пройти в зал, пару секунд наблюдаю за Тимофеем.

Он спокойно в полумраке смотрит телевизор, заметив меня, выключает его и отбрасывает пульт.

Не теряя зрительного контакта, я мягкой поступью подхожу к Тиму и усаживаюсь на него сверху. Руками я по-прежнему сжимаю на груди полотенце.

В следующую секунду мужская ладонь скользит по обнаженному участку спины, плотно захватывает шею сзади, побуждая наклониться к нему ближе.

Суворов шумно и медленно втягивает запах моего тела.

- Малина.

- Да, малина, - подтверждаю я и позволяю своим рукам скользнуть на его плечи.

Глава 3. Лапша на уши

Тимофей

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Под утро я был просто «убит» сном.

Предрассветные часы отличаются сладостной, блаженной дремотой и обычно меня с легкостью вырубает.

Вот я и чувствую, что вновь провалился в это состояние глубокой спячки ровно до тех пор, пока в ноздри не заплывает аромат терпкого кофе.

Мозговые токи тут же реагируют, пробуждают мозг и дают сигнал проснуться телу.

Отрываю голову от подушки и, поставив на нее подбородок, гляжу перед собой. Перед этим я почуял, что она смотрит на меня, но не понимаю, почему молчит.

При полном марафете Сова спиной подпирает косяк дверного проема и глядит строго на меня. В руках на уровне талии держит чашку кофе.

- Привет.

- Доброе утро, - потягиваясь, сонно произношу я.

- Будешь? – Вика приподнимает чашку в руках чуть выше.

Соображаю над ответом, вот только Сова, не дожидаясь его, ставит передо мной табурет и приземляет горячий напиток на его поверхность.

- Кофе в постель? – не до конца проснувшись, иронизирую я.

- В диван.

- Чего такая «добрая»? – В глаза не смотрит. Упрямая. - А, Вик? Я грешным делом подумал, что ночью я тебя всецело удовлетворил.

Она давит улыбку и ожидаемо вскидывает глаза.

- Два часа против двух лет с Васей, - скептически прикинула она, потирая указательным пальцем подбородок.

- Согласен, что мало, – принимаю сидячую позу, беру кофе с импровизированного столика и отпиваю, - так ты сама, Вика, убежала в спальню спать с котом. Я же хотел, чтобы ты осталась. Что за детский сад, Вик? Бегать от мужика, с которым… - многозначительно приподнимаю брови.

Сова пару раз медленно хлопнула глазами. Могла бы проигнорировать мой вопрос, однако она этого делать не стала и все четко пояснила.

- Ну, во-первых, сплю я одна, а не с Васей. Привыкла я так. Ты бы меня все равно подмял: ногу бы, руку бы закинул, а я так не могу. Мне нужно, чтобы, когда я сплю, меня никто не трогал, - она делает объясняющие пассы руками. - Я даже в детстве все игрушки, которые заботливо укладывала рядом с собой перед сном в кровать, ночью безжалостно выкидывала прочь. Люблю я спать одна. Вот что поделать? Считай, что это мой бзик. Но что есть, то есть.

Говорит честно, да и нет у меня повода ей не верить. У каждого из нас есть тараканы: у кого-то они рыжие, а у кого-то с Мадагаскара.

Ее рассказ вызывает у меня невольную усмешку.

- А я уже подумал, что ты о котике своем беспокоишься.

- Я о Васе беспокоюсь, - деловито поставив руки на пояс, расставляет точки над «i» она, - но о себе я больше всего беспокоюсь.

Ее губы слабо улыбаются.

- Не бери в голову, ты все равно, должно быть, скоро уезжаешь, - обреченно, но с нотами смирения заявляет она.

Делаю глоток бодрящего кофе и отставляю на табуретку-столик.

Что-то здесь не так…

- С чего ты взяла, что я уезжаю? – адресую Вике внимательный взгляд.

- Тебе, Тим, что ли никуда не нужно?

Удивление на ее лице неподдельное. Странно. Она что, ничего не знает? Я допускал мысль, что Леха мог поведать ей весь расклад. Напрягаю извилины и припоминаю, что вчера брат с сестрой Савельевы тет-а-тет не оставались. Значит, Сова не знает. Но до того? Общие знакомые все равно в курсе, что произошло с Ульяной. А вот о том, что я решил вернуться в родной город, знают единицы. Хотя впрочем, какое Вике дело до моей личной жизни? Живет себе с котом и хлопот не знает.

- Нет.

Она ненадолго сводит брови так, что меж них пролегает тонкая линия.

Не верит?

- А в Москву когда? – все тем же недоумевающим тоном спрашивает она.

Не верит. Точно. Потому что не в курсе Вика. А я сейчас говорить об этом не могу…

- Чего так сильно меня спровадить хочешь?

Вбираю в легкие больше воздуха и повторно растягиваюсь на диване.

- Не хочу, - сомневаясь, произносит Сова и неуверенно пожимает плечами, - я, правда, думала, что ты будешь утром торопиться…