Папина Незабудка (СИ) - Ройс Саша

Слова Татьяны шилом колят в грудь. Неприятно такое слышать от близкого человека. Но в то же время кто тебе эту правду, кроме них, близких людей, скажет?

Однако от язвительной реплики я все же не могу удержаться.

- Ну, спасибо, что оценила мои умственные способности, дорогая!

Собеседница коротко хмыкнула.

- Не обижайся, Вик, ты же знаешь, что я тебе только добра желаю. М? Не обиделась?

Медленно выпускаю из легких воздух.

- Не обиделась, - чуть подавленно выдаю я.

Не умею я со скоростью света отходить.

- Ладно, солнце, на Лешу сильно не наезжай, - смеется она, - хочется жить с ним еще долго и счастливо.

- Не беспокойся, Танюш, - наконец-то улыбаюсь я, - домой придет целым и невредимым.

- Ты в гости забегай, Вик! – спохватившись, просит она, - Димуля тут про тебя постоянно спрашивает.

- Да, да, да, - тараторю я, - мы с ним собирались на каток сходить.

Запускаю пальцы в волосы, и стараюсь сообразить, на какое ближайшее число лучше назначить данное мероприятие.

- Завтра! – осеняет меня. – Завтра свожу Димасика на каток.

- А меня? – шутит Таня.

- Готовь коньки. Завтра после обеда звякну.

- Если забудешь, Вик, то мы с Димой напомним.

- Договорились.

Вырулив на хорошее настроение, прощаюсь я и кладу трубку.

Муж и жена – одна сатана.

Личную жизнь они хотят мою устроить…

Ну-ну.

Помнится, один раз я им тоже помочь хотела, чуть врагом на все жизнь не стала.

А ко мне в личную жизнь, значит, лезть можно, да?

Конечно!

Леша, Таня – женаты уже почти восемь лет! У них ребенок!

Чудесный замечательный лапатулька.

А я?

Меня уму-разуму учить надо, а то не соображаю я, как нормального мужика от козла отличить можно.

Найди десять отличий, называется. Мой бывший москвич Кирилл и бывший-нынешний Тимофей.

Вот щас сяду и все буду прилежно в тетрадку записывать.

Эх…

Быстро хватаю куртку-пуховик в прихожей и вылетаю из квартиры.

Брату я не звонила, не писала после того, как он развел меня.

Пусть понервничает.

Гад такой.

Обычно я - какие претензии - позвоню, поругаюсь, душу отведу и снова все в порядке.

А сейчас я понимаю, наступил тот час, когда нужно дать понять, что не маленькая я уже. Что о своей личной жизни я и сама позабочусь. Двадцать четыре года, ну в какие уже ворота лезет такая забота?

Брата из отделения я выманиваю с помощью стажера.

Выйдя на крыльцо нашей доброй и замечательной полиции, он быстро понял, в чем дело.

Громко хмыкнув и скептически качнув головой, брат активно спустился по ступенькам лестницы.

- Привет, - традиционно чмокнул меня в щечку и отошел на безопасное расстояние.

- Привет, Леш, - звонко-сладко пою я, широко улыбаясь, - как дела? Ты Тимофея недавно искал? Ну так что, в Москву твой друг уехал?

Услышав мои вопросы, брат пыжиться перестал. Глянул по сторонам на всякий случай и, шагнув на свой страх и риск ко мне, предусмотрительно проронил:

- Ты это, Вик, давай скандалить здесь не будем, - глаза его опять по сторонам бегают, лишь потом на мне останавливаются, - пойдем в машину поговорим. Я тебе все объясню.

Как самый честный человек уверяет он меня.

Поджав губы, круто разворачиваюсь на каблуках, и стремительной походкой шагаю к его машине. Служебной. У брата два автомобиля, свой и тот на котором он несет службу.

Глядя на то, как брат настороженно осматривается, закатываю глаза. Тоже мне Штирлиц!

Обиваю сапоги от снега, пока брат отпирает машину.

- Спасибо, - бесцветно бросаю я и ныряю в прохладный салон.

Леша, включив зажигание, прогревает автомобиль.

- Ну? – спрашивает меня брат, видя, как я задумчиво уставилась в окно.

Поворачиваю голову.

- Ты зачем, Леш, в мою личную жизнь лезешь? – на удивление спокойно-преспокойно задаю я главный вопрос.

Он устало и слышно вздыхает, проходится ладонью по своему лицу и совершенно неожиданно выдает:

- А нечего дневники всякие писать и за шкаф их забрасывать.

- Что? – опешив, глухо удивляюсь я.

Но внутри все падает, прямо как с самой верней полки. Только не на пол, а все летит прямиком в бездну.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- А то! – грубо обрывает брат.

- Что ты такое говоришь, Леш? Какой дневник? – изображаю я удивление, как можно натуральнее.

Брат накреняется в мою сторону и в то же время сканирует меня своими глазами, словно металлоискателем.

- Помнишь, ремонт родители года три назад устроили? Ты в Москве тогда еще жила. Но в гости то приезжала.

- Помню, - не дыша, киваю я.

- Во-о-от! Мама обои вкруговую решила поклеить, и старый огромный шкаф мне пришлось отодвигать. Ох, и спину я себе тогда надорвал, - паясничает брат, играя бровями и потирая поясницу, - но за этим «гробом» я и нашел твой дневник.

Мгновенно закрываю лицо ладонями.

- Шкаф родители выкидывать не стали, хотя я их уговаривал и так и этак! – тут Леша глубоко вздохнул. – Пришлось задвинуть обратно. – Едва сдерживая улыбку, объясняет он. – А ты уж подумала, на месте твой дневник и обои по контуру налепили?

- Угу, - по-прежнему пряча лицо, бубню я.

- Ну-у… Вот такие дела, - сквозь пальцы вижу, как брат скупо жестикулирует, сжимая шапку.

Набравшись храбрости, медленно опускаю ладони и вперяю взгляд в Лешу.

- И ты читал…

- Я мало что читал. Так полистал чуток.

Похоже на правду.

Повод выдохнуть с облегчением?

- Но вот Татьяна все залпом проглотила. Сказала, лучше всякого любовного романа! – без задней мысли признается мой старший брат.

Трясу от приступа негодования кулачками и издаю резкий звук, похожий то ли на рык, то ли на визг.

- Прости, малая. Мы, правда, не хотели…

Из глаз сами собой брызнули слезы, так мой организм избавлялся от гнева и обиды.

- Где мой дневник? – шмыгая носом, через минуту интересуюсь я.

- Сжег я его. Иначе бы Таня дыру бы на нем протерла. Кое-так нашел. Припрятала она его тщательно.

- Вот щучка! Даже мне не сказала…

- Да я давно его, Вика, сжег! Дней через пять, как Татьяне показал. Она уже и забыла, поверь мне, - оправдывается брат.

- Хм! – зло сверкнув глазам, мычу я. – Смеялись, наверное, надо мной и у виска крутили.

- Да Бог с тобою, Вика! – окинув меня взглядом, Алексей решительно добавил: - ладно, жди меня здесь. Сейчас пацанам скажу, что на обед смотаюсь. Короче, жди. Поняла?

Слова у меня заканчиваются, поэтому я просто киваю.

Он возвращается скоро, а я за время его отсутствия даже ни о чем подумать не могла. Вот меня прорвало, так прорвало. Успокоиться и прийти в себя – вот что мне сейчас нужно.

Мы съездили в кафе на окраину города, подальше от посторонних глаз. Разговаривали о чем угодно, только не о дневнике и не о Тимофее.

Спасибо, брат!

Я выдохнула и почувствовала, что в состоянии добраться до дома.

Леша все же подвез меня до той остановки, с которой проще уехать в мою сторону. И вот я уже в своем дворе, подминаю ногами снег.

Несколько часов занимаюсь обычными делами. Ближе к вечеру принимаю душ и думаю, что надеть завтра на каток с племяшкой.

Проработав образ, отправляюсь на кухню сварить кофе и побаловать себя вкусным пирожным. Поесть я люблю, но сладкое ем редко.

На удивление сей ритуал приподнимает мое настроение. Споласкиваю в раковине посуду и беру вафельное полотенце, чтобы тщательно вытереть руки. Подхожу к единственному на кухне окну и замираю.

Дыхание перехватывает, когда внизу у своего подъезда я замечаю машину Суворова, и в этот момент, он как раз кружит около нее, что-то проверяя и ставя ее на сигнализацию.

Тимофей ко мне приехал!

Мысль-шок так и грохочет у меня в голове.

Опускаю взгляд себе на грудь.

А я тут в шелковой рубашке и в халатике…

Глава 7. Вечер был томным

Тимофей

Восемь вечера.