«Б» – значит безнаказанность - Сью Графтон

– И вы отправляете ей ее почту, пока она там?

Тилли кивнула:

– Я делаю это примерно раз в неделю, в зависимости от того, как много корреспонденции успевает накопиться. А она каждые две недели присылает мне коротенькую весточку. Просто на почтовой открытке – передает привет, сообщает, какая погода во Флориде и надо ли пригласить кого-нибудь, чтобы почистили у нее в квартире шторы. Нечто подобное. В этом году она писала мне вплоть до марта. С тех пор ни слуху ни духу. Это не очень-то на нее похоже...

– А у вас, случайно, не сохранились эти открытки?

– Нет. Я их всегда выбрасывала. Не люблю копить барахло. На мой взгляд, в мире и так слишком много макулатуры. Я читаю письма и выбрасываю – вот и все.

– Не упоминала ли она, что собирается куда-нибудь съездить? Что-нибудь в этом духе?

– Ни слова. Ну разумеется, перво-наперво это и не мое дело.

– Вам не показалось, что она чем-то расстроена? Тилли задумчиво улыбнулась:

– Ну, знаете, трудно выплеснуть эмоции на небольшой почтовой открытке. Там для этого слишком мало места. По крайней мере я никакой перемены в ней не заметила.

– Есть ли у вас какие-нибудь соображения относительно того, где бы она могла быть?

– Абсолютно никаких. Я знаю одно – не в ее правилах не давать о себе знать. Несколько раз я пробовала дозвониться. Один раз ответила женщина, ее подруга, но говорила как-то резко... Да и в конце концов какое мое дело.

– Кто эта женщина? Вы ее знаете?

– Нет. Да я и вообще не знаю круг ее знакомых в Бока. Это мог быть кто угодно. Я даже имени не запомнила, и не вспомню, даже если вы мне его назовете.

– А что за корреспонденция на ее имя? Продолжают поступать счета?

Тилли недоуменно пожала плечами.

– Ну да. Я не особенно обращала внимание. Просто посылала то, что было. Я как раз собиралась кое-что отправить. Можете взглянуть, если хотите. – Она поднялась с тахты, подошла к дубовому секретеру и, повернув ключик, открыла стеклянную дверцу. Достав стопку конвертов, она бегло просмотрела их и протянула мне. – Нечто подобное обычно и приходит.

Я мельком отметила отправителей. "Виза", "Мастеркард", универсальный магазин "Сакс" на Пятой авеню. Меховое ателье некоего Жака в Бока-Рейтоне. Счет от дантиста Джона Пикетта, который принимает неподалеку за углом, на Арбол-стрит. Никаких личных писем.

– А квитанции об оплате коммунальных услуг? – спросила я.

– В этом месяце я уже ей отправляла.

– Может быть, она арестована?

Тилли прыснула:

– О нет. Только не это. Она совсем не такая. Машину не водит, даже улицу на красный свет ни за что не перейдет.

– Несчастный случай? Болезнь? Алкоголь? Наркотики? – Я чувствовала себя врачом, проводящим ежегодную диспансеризацию.

Тилли скептически покосилась на меня:

– Конечно, она могла попасть в больницу, однако наверняка сообщила бы об этом. Сказать по правде, все это представляется мне довольно странным. Если бы не ее сестра, я и сама уже подумывала о том, чтобы поставить в известность полицию. Что-то здесь неладно.

– Но ведь происходящему можно найти тысячи объяснений, – сказала я. – Она взрослый человек. Судя по всему, недостатка в средствах не испытывает и постоянных занятий не имеет. В конце концов она не обязана извещать всех и каждого о своих передвижениях. Может, она отправилась в круиз. Может, завела любовника и сбежала с ним. Может, они с этой ее подружкой просто загуляли, и ей в голову не приходит, что кто-то ее разыскивает.

– Поэтому-то я до сих пор ничего и не предпринимала, и все же мне как-то не по себе. Не думаю, чтобы она могла уехать, не сказав никому ни слова.

– Что ж, посмотрим. Не смею вас больше задерживать, но мне хотелось бы как-нибудь осмотреть ее квартиру. – Я встала. Тилли, точно по команде, вскочила с тахты. Я пожала ей руку и поблагодарила за помощь. – Присматривайте за ее корреспонденцией, – сказала я на прощание. – Попробую подойти к этому делу с другой стороны. Через пару дней дам вам знать, что мне удалось выяснить. Надеюсь, повода для беспокойства нет.

– Я тоже надеюсь, – сказала Тилли. – Элейн – славная женщина.

Я протянула Тилли свою визитную карточку, и мы расстались. Я еще не чувствовала тревоги, однако любопытство мое уже было возбуждено, и мне не терпелось докопаться до истины.

2

Возвращаясь к себе в контору, я заехала в местную публичную библиотеку. Взяв в справочном отделе путеводитель по Бока-Рейтону, я действительно обнаружила в списке адресов тот, по которому находился кондоминиум Элейн Болдт. Приведенный в справочнике телефонный номер, как и следовало ожидать, совпал с тем, который мне дала Беверли Дэнзигер. Я отметила адреса владельцев соседних кондоминиумов и выписала номера телефонов. Похоже, это был район комплексной застройки с устоявшейся "общиной" жильцов. При нем действовали коммерческая служба, теннисные корты, оздоровительный и спортивный центры. На всякий случай, чтобы больше не возвращаться, я выписала все.

Прибыв в контору, я завела карточку на Элейн Болдт, отметив время, уже затраченное мной на ее розыски, и внесла туда информацию, которой располагала на тот момент. Затем набрала номер Элейн. Насчитав тридцать длинных гудков и так и не дождавшись ответа, я положила трубку, после чего позвонила в коммерческий отдел при ее кондоминиуме в Бока-Рейтоне. Там мне сообщили имя управляющего в доме Элейн: Роланд Маковски, квартира 101. Он ответил сразу:

– Маковски слушает.

Я вкратце изложила ему, кто я такая и зачем мне нужно связаться с Элейн Болдт.

– Она в этом году не приезжала, – сказал тот. – Обычно в это время года миссис Болдт действительно бывает здесь. Видимо, у нее изменились планы.

– Вы уверены?

– Как вам сказать? Лично я ее не видел. Я здесь целыми днями, и она ни разу не попалась мне на глаза. Вот и все, что могу сказать. Возможно, она и была здесь, и мы с ней просто разминулись. Эта ее приятельница, Пэт, действительно здесь. Что касается миссис Болдт, то, говорят, она куда-то уехала. Возможно, Пэт знает, куда именно. Я только что видел, как она развешивает полотенца на перилах балкона, а это у нас не разрешается. Балкон не сушилка, так я ей и сказал. Она что-то фыркнула и исчезла.

– Вы не подскажете, как ее фамилия?

– Простите?

– Как фамилия этой Пэт? Подруги Элейн.

– Ну, разумеется.

Повисла пауза.

– Ручка и бумага у меня под рукой, – на всякий случай сообщила я.

– Да-да. Ее фамилия Ашер. Как в кино. Она сказала, что снимает квартиру на условиях субаренды. А ваше имя...

Я повторила, как меня зовут, и сообщила номер телефона в офисе на случай, если он пожелает связаться со мной. Разговор не принес обнадеживающих результатов. Похоже, единственным человеком, который мог пролить свет на тайну исчезновения Элейн Болдт, была эта самая Пэт Ашер, и я чувствовала, что должна поговорить с ней как можно скорее.

Я снова набрала флоридский номер Элейн и не опускала трубку до тех пор, пока звук гудка не начал действовать мне на нервы. Ничего. Если Пэт Ашер и была в этот момент дома, то, очевидно, твердо решила не подходить к телефону.

Я просмотрела составленный мной список жильцов и набрала номер некоего Роберта Перрети, который, по всей видимости, занимал соседнюю квартиру. Ответа не было. Тогда я позвонила в квартиру по другую сторону, решив добросовестно дождаться десятого гудка, как советуют телефонные компании. Наконец мне повезло. К телефону подошла женщина, судя по голосу – в годах.

– Да? – произнесла она дрожащим голосом, словно была готова разрыдаться.

– Миссис Окснер? – спросила я, поймав себя на том, что стараюсь говорить нарочито громко и внятно, как будто имею дело с человеком, у которого проблемы со слухом.

– Да.

– Меня зовут Кинси Милхоун. Я звоню из Калифорнии. Я пробовала дозвониться женщине, которая живет по соседству с вами, в триста пятнадцатой квартире. Вы, случайно, не знаете, дома ли она? Я звонила ей только что, довольно долго – и никакого ответа.

– У вас проблемы со слухом? – спросила она. – Знаете, вы слишком громко говорите.

Я невольно рассмеялась и сбавила тон:

– Извините. Не была уверена, хорошо ли вы меня слышите.

– О, не волнуйтесь. Слышу я прекрасно. Мне восемьдесят восемь лет, ноги я таскаю с трудом, но с ушами у меня все в порядке. Я насчитала ровно тридцать звонков за стеной и уже думала, что рехнусь, если услышу еще хоть один.

– Пэт Ашер вышла? Я только что говорила с вашим управляющим, и он сказал, что она дома.

– О, она дома, это точно. Я слышала, как она хлопала дверью. Простите мне мое нескромное любопытство – а что вы хотели?

– На самом деле я разыскиваю Элейн Болдт, но она, по всей видимости, в этом году не приезжала...

– Совершенно верно. И меня это крайне огорчает. Дело в том, что, когда здесь бывают миссис Уинк и Ида Риттенхаус, мы вчетвером играем в бридж, так что мы на нее рассчитывали. С прошлого Рождества мы не сыграли ни партии, и, сказать по правде, Ида из-за этого сама не своя.