Антропогенный фактор - Виталий Забирко

– Располагайтесь, устраивайтесь, не буду мешать. – Борацци протянул руку на прощание. – А через час зайдите к коммодору, коттедж номер один, представьтесь.

Он развернулся и зашагал прочь.

– Куги, за мной! – приказал он, проходя мимо кугуара.

Имитант никак не отреагировал. Он по-прежнему не сводил с меня глаз и, вжимаясь в траву, крался в мою сторону.

Борацци приостановился, оглянулся.

– Эх, предатель! – в сердцах махнул он на кугуара рукой и пошёл дальше.

Я проводил медиколога взглядом. «Прямолинеен в суждениях, вспыльчив, не всегда толерантен», – вспомнилась характеристика из его досье. И это была не из худших характеристик на моих теперешних коллег. Да уж, контингент на платформе подобрался ещё тот…

Тут я заметил, что Куги вновь готовится к прыжку на меня, погрозил ему пальцем и поспешно скрылся за дверью коттеджа. Только игрищ с имитантом мне и не доставало! И откуда у него такая спонтанная любовь к незнакомому человеку? Впрочем, здесь я лукавил перед собой. Знал, откуда, но никому более об этом знать не положено.

– Добрый день, Вольдемар, – приветствовал меня секретарь коттеджа бесполым голосом. – С этой минуты и до срока истечения контракта вы являетесь полновластным и единственным хозяином этого коттеджа. Желаете ознакомиться с расположением комнат и обстановкой? Сейчас вы находитесь в холле…

– Я желаю, – оборвал я секретаря, – чтобы ты впредь выполнял чисто секретарские функции и подавал голос только в случае вызова меня извне, либо когда я сам к тебе обращусь. Понятно?

– Да, господин Астаханов. Принято к сведению.

– Не к сведению, а к исполнению! – повысил я голос.

– Будет исполнено, – индифферентно согласился секретарь.

– Вот и ладненько… – пробормотал я, оглядываясь по сторонам.

Внутри коттедж выглядел не в пример моей однокомнатной квартирке на Земле. Даже сравнивать стыдно. Просторный холл-гостиная, уютная спальня, многофункциональные службы, но более всего поражали кабинет и лаборатория, оснащённые ультрасовременными приборами и новейшим оборудованием. Только сканирующий анализатор кристаллических структур горных пород стоил на порядок больше моего годового контракта, и это наводило на невесёлые размышления. Такое оснащение никак не увязывалось с контингентом исследовательской платформы, в котором, включая и меня, не было высококлассных специалистов. Обычно фирмы, занимающиеся рекогносцировкой и обустройством планет под туристические комплексы, экономят на исследовательском оборудовании, но отнюдь не на специалистах. Настоящий профессионал и на устаревшем оборудовании, приобретённом за бесценок, квалифицированно выполнит исследования, и это обойдётся фирме, несмотря на астрономические цифры в контракте, намного дешевле. Скупой платит дважды, но что-то не верилось в правомочность этой идиомы относительно намечаемых на Мараукане работ. С другой стороны, при моём возрасте следовало радоваться даже такому контракту, от которого опытные специалисты помоложе воротили носы. Но радоваться почему-то не хотелось.

– Прибыл ваш багаж, – сообщил секретарь.

– Где он?

– Лифт межярусного сообщения находится рядом с ванной комнатой. Вызвать биокибера, чтобы помог разгрузить?

– Сам справлюсь, – отмахнулся я и направился к лифту.

Однако, когда открыл дверь лифтовой кабины, невольно пожалел, что отказался от помощи биокибера. Кроме моих чемоданов, в кабине стоял двухметровой высоты контейнер с дополнительной аппаратурой для исследований. Тем не менее, я не стал обращаться за помощью, перенёс чемоданы в спальню, а затем занялся контейнером. Подвёл под него антигравитационную тележку, перевёз в лабораторию, и уже здесь принялся распаковывать аппаратуру, проверять её и подключать к общей сети.

Я как раз возился с настройкой ультразвукового зонда осадочных пород, когда вновь ожил голос секретаря.

– Напоминаю, через пять минут у вас должна состояться встреча с коммодором. Коттедж номер один.

– Спасибо, – буркнул я, отключил зонд и направился в ванную комнату мыть руки. Нельзя сказать, что выпачкался, настраивая аппаратуру, но чистые руки при первом знакомстве благотворно сказываются на дальнейших отношениях.

Однако первым подержался за вымытую руку вовсе не коммодор. Едва я вышел на крыльцо, как на меня из травы в порыве собачьей преданности прыгнул кугуар и игриво заглотил правую руку по самое плечо. Масса у него была небольшая, но сказался элемент неожиданности, и меня отбросило на дверь.

Я поднял руку и заглянул в искрящиеся радостью глаза кугуара. Имитант похрюкивал от удовольствия, дёргался всем телом, явно приглашая поиграть. Держался он крепко, но бережно, а внутри у него было тепло, мягко и сухо, как и положено у любого имитанта, не имеющего пищеварительного тракта.

– Вот что, Куги, – назидательно произнёс я, – ещё одна подобная выходка, и выверну наизнанку!

Чтобы не быть голословным, взялся за мягкие внутренности, крепко сжал их, но затем отпустил.

– Брысь!

Резким жестом стряхнул его с руки, погрозил пальцем и направился к коттеджу коммодора Ноуссона. Куги обиженно заскулил, но, похоже, моим нежеланием играть расстроился не очень, потому что последовал за мной.

Вот и ещё одна проблема на мою голову… Впрочем, почему ещё одна? Пока первая. То ли ещё будет… По сравнению с тем, с чем я предполагал столкнуться на Мараукане, проблема навязчивой преданности имитанта складчатокожего кугуара таковой вовсе не представлялась.

Коттедж коммодора находился на противоположном краю платформы и ничем не отличался от остальных однотипных домиков, кроме номера на фасаде. Я взошёл на крыльцо, но постучать не успел.

– Входите, открыто, – донеслось из динамика возле двери.

И я вошёл.

Если освещение снаружи напоминало преддверие сумерек, то в гостиной коттеджа царил полумрак. Я остановился на пороге, ожидая, пока зрение адаптируется к слабому освещению. Согласно представительскому досье, коммодор Ноуссон был родом с Маннаэяры – древней земной колонии с маленьким тусклым солнцем и достаточно суровым климатом.

Вначале мне показалось, что обстановка в гостиной ничем не отличается от обстановки в моём коттедже – мягкие диваны вдоль стен, пара журнальных столиков… Но тут краем глаза в ближнем углу за дверью уловил какое-то движение, повернулся и обомлел, увидев нечто несуразное.

В полуметре от пола на прикреплённой к потолку толстой цепи покачивалась большая клетка с металлическими прутьями толщиной в два пальца, в которой, переминаясь с лапы на лапу, восседал громадный, размером с телёнка, волосатый паук. Самым поразительным на его безобразном теле были глаза. Семь голубых, похожих на человеческие, глаз, без какой-либо симметрии расположенных на покатом «лбу» головогруди, светились в темноте, но при этом были неподвижны, будто нарисованные и покрытые глазурью. Подобные стеклянные глаза я видел лишь однажды – в музейной экспозиции детских кукол времён Научно-Технической Революции.

– Не рекомендую подходить близко, – посоветовал из противоположного угла всё тот же голос, который приглашал войти. – Это не имитант, это – настоящий Араней. Идите сюда.

Оторвавшись от завораживающих глаз, я отвернулся и пошёл на голос. Зрение немного адаптировалось к полумраку, и я различил сидящего в кресле за журнальным столиком человека. Среднего роста, плотной комплекции, с бритой головой, в уже привычном глазу оранжевом форменном комбинезоне.

– С прибытием, Вольдемар, – привстал он, протягивая мне руку.

– Добрый день. Э… Коммодор Ноуссон?.. – с некоторым сомнением протянул я.

Он снисходительно улыбнулся и задержал мою руку в своей.

– Чтобы вы сейчас ни сказали, никогда не поверю, будто вы не удосужились ознакомиться с представительскими досье будущих коллег, – сказал он. – Присаживайтесь.

– Н-да… – стушевался я и, сев в кресло напротив, помотал головой. – Вид Аранея сбил с толку… Вы – Тулий Ктесий с земной колонии Новый Рим. Координатор работ, первый помощник коммодора Ноуссона.

– Надо же – со второго раза и угадали, – скептически поджал губы Ктесий. – Между прочим, у нас, на платформе, принято обращаться друг к другу по имени. Поэтому не коммодор Ноуссон, а коммодор Гримур. Он сейчас выйдет в холл. Что будете – водку, виски, коньяк?

Я мельком глянул на открытый бар и перевёл взгляд на журнальный столик. Перед Ктесием стоял высокий стакан с виски и кубиками льда.

– А кофе можно?

– Сразу видно неординарную личность! – опять съязвил Ктесий. – Можно. Со сливками? Без кофеина?

– Чёрный, натуральный, без сахара.

Он обернулся к автомату за спиной, выбрал кнопку, нажал и секунд через десять поставил передо мной чашечку кофе.

– Кофе аристонский, – сообщил он. – Лучший в обитаемых мирах. Его даже на Землю экспортируют.

Я не стал привередничать и тактично отхлебнул из чашки. По мне, лучшего кофе, чем зарекомендовавший себя в веках сорт арабика, быть не могло.