Затерянное пламя - Ятен Тотенфогель

Всё ещё наполовину в забытье, он наблюдал, как по серовато-голубой морской глади идёт корабль. Явно военный. Идёт неторопливо и с достоинством. Экраноплан пригляделся внимательнее и от удивления начал просыпаться. Сейчас не строят таких кораблей! Откуда взялась эта трёхтрубная красавица? (Почему-то он сразу понял, что это «она»). И ещё: почему этот силуэт — три трубы, две мачты — так странно знаком? Он будто видел её где-то, но не в море, это точно.

Внезапно он вспомнил, где её видел. Изображение на орденах, которые носил один важный человек, побывавший у него на борту. Те же три трубы и две мачты, на передней — прожектор, пронзающий небо прямым лучом… Легендарный крейсер, чей орудийный выстрел стал сигналом к началу Великой Октябрьской революции. Говорили, что она жива и стоит на вечном приколе. Но как она попала сюда из далёкого Санкт-Петербурга?

И почему от неё исходят словно незримые волны энергии?..

Крейсер исчез, растворившись в воздухе как мираж, но ощущение энергетических волн не прошло. Экраноплан удивлённо огляделся вокруг и увидел рядом с собой двух человек.

Старик с короткой бородой и властным взглядом. На нём была шинель с золотыми пуговицами — явно военная форма, хоть и совершенно незнакомого образца. Рядом с ним — высокая красивая женщина в сером одеянии с широкими рукавами. Длинные волосы незнакомки тёмным водопадом рассыпались за плечами. В глазах читались холодность и надменность. Энергетические волны исходили от неё.

Значит, она такая — в человеческом облике…

— Аврора? — спросил экраноплан, удивляясь звучанию собственного голоса. Женщина недобро усмехнулась:

— Паллада… Я не так известна, как моя сестра. — Она подошла ближе и коснулась ладонью его обшивки с ржавыми потёками. — Пробудись, Лунь. Ты ведь хотел летать?

От её ладони не исходило тепла, как от руки того незнакомого парня с серьёзными глазами. Наоборот, ладонь Паллады казалась ледяной. И через неё в корпус экраноплана заструилась незнакомая сила, заливая холодными потоками фюзеляж от носа до хвостового оперения, пробегая электрическими разрядами по обшивке. Заработали двигатели в пилонах, шевельнулись закрылки. Экраноплан почувствовал, что окончательно пробуждается от многолетнего сна.

— Я возвращаю тебе дар полёта, — сказала женщина, продолжая вливать в него потоки холодного электричества. — Но за это ты должен оказать нам одну услугу.

— Какую? — спросил Лунь, и не дожидаясь ответа, воскликнул: — Неважно, я согласен! Что я должен сделать?

— Ты должен долететь до Астрахани и забрать один предмет. Этот человек, — Паллада показала взглядом на старика в чёрной шинели, — поведёт тебя. Открой ему вход в рубку!

— Да, сейчас! — Лунь поспешно открыл дверь в фюзеляже над крылом.

К крылу сама собой подкатилась платформа с лестницей. Старик потрогал лестницу — прочно ли стоит — и начал торопливо забираться наверх. Вскоре он уже сидел за управлением в ходовой рубке, дрожащими от возбуждения руками разворачивая потрёпанную карту. Паллада оставалась на месте.

— А вы? — спросил Лунь. Паллада скривилась в презрительной ухмылке:

— Я пойду своим ходом.

Платформа, повинуясь неслышным командам Паллады, сдвинулась с места. Из подсобки выскочил охранник и остановился, удивлённо хлопая глазами. Всем своим существом экраноплан ощущал ликование, но какое-то другое, чем прежде. Если раньше его наполняла радость предвкушения полёта, то теперь к радости примешивалось злорадное торжество: «Вы, люди, много лет держали меня на приколе. Но теперь я взлечу и без вас!»

Отойдя на достаточное расстояние от берега, платформа начала погружаться в воду. Охранник наконец пришёл в себя, выхватил мобильник и принялся торопливо набирать номер. Паллада постояла секунду на поверхности воды и… исчезла! А поодаль Лунь снова увидел знакомый силуэт трёхтрубного крейсера.

— Она нас догонит? — забеспокоился он, зная, что ни одному кораблю не развить скорости экраноплана.

— Догонит! — резко отозвался старик и ткнул пальцем в карту: — Отчаливай, живо! И держи курс на север!

Старик Луню почему-то не нравился. Но ведь он, вероятно, друг Паллады, подарившей экраноплану возможность движения. Уже набирая ход, Лунь как можно вежливее спросил:

— Простите, как к вам обращаться?

— Ко мне обращаться: «Ваше высокопревосходительство»! — отрезал старик. — Я — адмирал Русского императорского флота, Зиновий Петрович Рожественский!

* * *

Казалось бы, ничто не предвещало чрезвычайных событий на причале гидрографических судов Каспийского флота в Астрахани. Кораблики, в основном стоявшие без дела, мирно подрёмывали или переговаривались между собой, обсуждая немногочисленные новости. Примерно тем же был занят персонал, вышедший сегодня на работу. Механик, чинивший двигатель небольшого катерка, устроил себе заслуженную, по его мнению, сиесту, хотя до обеда оставалось ещё полтора часа. Сторож и маляр пили пиво, делились впечатлениями от футбольного матча и ругали правительство. В общем, всё шло как обычно.

До того момента, пока к причалу не подошло странное сооружение, похожее на самолёт, которому вдруг захотелось идти на бреющем полёте над водой. И что самое странное — он шёл бесшумно, потому его и не сразу заметили. Он прошёл над катерками у пристани и лёг брюхом на землю недалеко от маячной башни, выкрашенной в белый цвет.

— Это ещё что за «Боинг»? — спросил маляр, патлатый мужик в кожаной куртке с заклёпками, накинутой поверх заляпанного краской комбинезона.

— А хрен его знает, Лёня, — ответил сторож, пожилой дядька в ватнике, который он носил зимой и летом. — Может, опять мимо аэродрома промахнулись.

— Дык что, Михалыч, МЧС вызывать и «скорую»? — Лёня озадаченно почесал в затылке.

— Скорую психиатрическую, — послышался низкий женский голос.

Михалыч и Лёня разом оглянулись. На пирсе стояла высокая темноволосая женщина в сером одеянии, похожем на халат. «Красивая, — подумал Лёня, — Но что-то мне не хочется приглашать её в бар попить пивка».

— Ты кто, детка? — поинтересовался Михалыч.

— Твоя белая горячка, — насмешливо ответила женщина. Повернула голову к странному самолёту и вскинула руку в сторону башни маяка, словно отдавая команду «Фас».

— Это предмет, который ты должен забрать, — услышал Лунь голос Паллады. Она — уже не в корабельном, а в человеческом облике — стояла на берегу, указывая на маяк.

Чем-то этот маяк был Луню знаком, будто эту башню и фонарь он уже видел.

— Как я его заберу? — удивился экраноплан. Паллада хмыкнула:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});