Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ньютон сидел выпрямившись в кресле и не сводил глаз с юриста; белые волосы поблескивали в свете люстры. Он улыбался, но все тело ныло от боли. Чуть погодя он вновь поднял стакан и стал пить воду, которую на протяжении всей своей долгой жизни считал самой большой драгоценностью в мире. Он делал маленькие глотки, глядя на погрузившегося в чтение Фарнсуорта, и мало-помалу тщательно скрываемая тревога, которую внушала ему странная комната в этом все еще чужом мире, и страх перед толстяком с массивной челюстью, блестящей лысиной и поросячьими глазками начали отпускать. Он пришел куда надо. Все получится…
Прошло более двух часов, прежде чем Фарнсуорт оторвался от бумаг. За это время он выпил три порции виски, и уголки его глаз покраснели. Поначалу он заморгал, едва видя Ньютона, потом наконец сфокусировал на госте широко открытые глаза.
– Что скажете? – спросил Ньютон, все еще улыбаясь.
Толстяк вдохнул поглубже и замотал головой, как будто силился прочистить мозги. Когда он заговорил, его голос был вкрадчив и осторожен.
– Я не все здесь понимаю. Только часть. Часть. Я не разбираюсь ни в оптике, ни в фотопленке. – Он вновь уставился на зажатые в руке бумаги, словно проверяя, не испарились ли они в воздухе. – Я юрист, мистер Ньютон. Юрист.
И затем, абсолютно внезапно, голос ожил и зазвенел, жирное тело и маленькие глазки обрели живость.
– Но я разбираюсь в электронике. И в красителях. Кажется, я понял устройство вашего… усилителя… и вашего телевизора… и… – Он заморгал и ненадолго умолк. – Кажется, их и впрямь можно производить так, как вы предлагаете. – Он медленно выдохнул. – Выглядит убедительно, мистер Ньютон. Думаю, они будут работать.
Ньютон продолжал улыбаться.
– Будут. Все до единого.
Фарнсуорт вытащил сигарету и закурил, успокаиваясь.
– Мне придется все проверить. Металлы, схемы… – Внезапно он сам себя перебил и взмахнул зажатой между толстыми пальцами сигаретой. – Вы хоть понимаете, что это значит? Вы осознаете, что у вас девять пионерских патентов вот здесь?
Он пухлой рукой приподнял лист бумаги.
– Только здесь, в передатчике видеосигнала и в этом маленьком выпрямителе! Вы понимаете, что это значит?
Ньютон смотрел на него все с тем же выражением.
– Да, я понимаю, что это значит.
Фарнсуорт медленно затянулся сигаретой.
– Если вы правы, мистер Ньютон, – сказал он уже спокойней, – если вы правы, то Ар-си-эй, «Истман кодак» и «Дюпон» у вас в кармане! Да вы хоть знаете, что тут у вас такое?
Ньютон посмотрел на него в упор и ответил:
– Я знаю, что тут у меня такое.
Поездка к загородному дому Фарнсуорта заняла шесть часов. Поначалу Ньютон, забившись в угол заднего сиденья лимузина, пытался хоть как-то поддерживать разговор, но рывки автомобиля слишком болезненно отдавались в теле, и без того уже перегруженном силой тяжести, к которой, он прекрасно понимал, потребуется привыкать долгие годы. Поэтому он с неохотой сказал юристу, что очень устал и должен отдохнуть. Потом закрыл глаза, вжался в мягкое сиденье, чтобы оно приняло как можно больше его веса, и стал перемогать боль. Воздух в салоне тоже был для него слишком горяч: температура самых жарких дней на родной планете.
За городом шофер уже не так резко тормозил и трогался с места; болезненные толчки пошли на убыль. Несколько раз Ньютон открывал глаза, чтобы посмотреть на Фарнсуорта. Юрист сидел, упершись локтями в колени, и перебирал бумаги Ньютона; маленькие глазки внимательно скользили по строчкам.
Огромный дом одиноко стоял в лесу. И здание, и окружавшие его деревья казались влажными; они тускло поблескивали в сером утреннем свете, так походившем на антейский полдень. Приятный отдых для чувствительных глаз Ньютона. Ему нравились деревья, неспешное течение их жизни, пропитанный водою мох у корней, – нравилось чувство влаги и плодородия, которым была исполнена вся эта планета, вплоть до нескончаемого гула и стрекота ее насекомых. Неисчерпаемый источник восторга в сравнении с его собственным миром, сушью и запустением, мертвой тишью пустынь, раскинувшихся меж почти опустевших городов, где единственный звук – плач нескончаемого холодного ветра, в чьих стонах слышна боль умирающего народа…
Заспанный слуга в халате встретил их у дверей. Фарнсуорт велел ему сварить кофе и крикнул вдогонку, что надо приготовить комнату для гостя и что он, Фарнсуорт, не будет принимать телефонные звонки по меньшей мере ближайшие три дня. Затем провел Ньютона в библиотеку.
Она превосходила кабинет в нью-йоркской квартире не только размерами, но и роскошью обстановки: очевидно, Фарнсуорт читал лучшие журналы для богатых. Посредине стояла белая статуя нагой женщины с замысловатой лирой в руках. Две стены были заставлены книжными шкафами, на третьей висела большая картина: религиозный персонаж (Ньютон уже знал, что это Иисус), пригвожденный к деревянному кресту. Лицо на картине на мгновение изумило Ньютона: такие тонкие черты и пронзительные большие глаза могли бы принадлежать антейцу.
Ньютон перевел взгляд на Фарнсуорта. Тот, хотя и немного осоловевший после бессонной ночи, уже успокоился и с удобством расселся в кресле, сцепив пальцы на объемистом брюшке. Фарнсуорт наблюдал за гостем, и на одно неловкое мгновение глаза их встретились, потом юрист отвел взгляд в сторону.
Затем он вновь посмотрел на Ньютона:
– Хорошо, мистер Ньютон. Каковы ваши планы?
Тот улыбнулся:
– Они очень простые. Я хочу заработать как можно больше денег. Как можно скорее.
На лице юриста не отразилось никаких чувств, но голос зазвучал суше:
– В простоте ваших планов есть свое изящество, мистер Ньютон. На какую сумму вы рассчитываете?
Ньютон рассеянно оглядывал коллекцию дорогих предметов искусства, расставленных по библиотеке.
– Сколько мы могли бы получить, скажем, за пять лет?
Какое-то время Фарнсуорт смотрел на него без всякого выражения, потом встал с кресла. Устало переваливаясь, он подошел к шкафу и принялся поворачивать какие-то маленькие ручки, пока из спрятанных колонок не зазвучал скрипичный концерт. Ньютон не узнал мелодии, но она была тихая и сложная. Все еще подкручивая настройку, Фарнсуорт сказал:
– Это зависит от двух обстоятельств.
– Да?
– Во-первых, насколько честно вы хотите играть, мистер Ньютон?
Ньютон вновь сосредоточил внимание на Фарнсуорте.
– Абсолютно честно, – ответил он. – Легально.
– Понимаю. – Фарнсуорт никак не мог совладать с регулятором высоких частот; ему все что-то не нравилось. – Тогда второй вопрос: какова будет моя доля?
– Десять процентов от чистой прибыли. Пять процентов всех активов корпорации.
Фарнсуорт резко отдернул пальцы от ручек настройки и медленно вернулся в кресло. Затем слабо улыбнулся:
– Хорошо, мистер Ньютон. Полагаю, что за пять лет смогу получить для вас капитал в размере… трехсот миллионов долларов.
Ньютон подумал. Затем поднял глаза:
– Этого недостаточно.
Вскинув брови, Фарнсуорт долго не сводил глаз со своего гостя. Потом спросил:
– Недостаточно для чего, мистер Ньютон?
Взгляд Ньютона сделался твердым.
– Для… исследовательского проекта. Очень дорогостоящего.
– Да уж.
– Допустим, – сказал худощавый гость, – я предложу вам процесс нефтепереработки, примерно на пятнадцать процентов эффективнее любого современного? Поднимет ли это сумму до пятисот миллионов?
– Можете ли вы… можно ли запустить ваш процесс в течение года?
Ньютон кивнул:
– За год он превзойдет по объему производство «Стандард ойл», которой, я полагаю, его можно отдать в аренду.
Фарнсуорт снова уставился на него. Потом проговорил:
– Бумаги начнем составлять завтра.
– Прекрасно. – Ньютон не без труда поднялся с кресла. – Тогда и обсудим наши планы подробнее. На самом деле есть только два существенных условия: вы зарабатываете деньги честно, а я не обязан встречаться с кем-либо лично. Кроме вас, разумеется.
Спальня располагалась наверху, и Ньютон на миг испугался, что не сумеет одолеть ступени. Все-таки сумел; осторожно, шаг за шагом, пока Фарнсуорт молча поднимался рядом. Проводив гостя до спальни, юрист поглядел на него и сказал:
– Вы весьма необычный человек, мистер Ньютон. Могу я осведомиться, откуда вы?
Вопрос застал Ньютона врасплох, но он сумел не растеряться.
– Конечно можете. Я из Кентукки, мистер Фарнсуорт.
Юрист лишь чуть-чуть поднял брови.
– Понимаю, – сказал он и, повернувшись, тяжело пошел по вымощенному мрамором коридору, где его шаги отзывались гулким эхом…
Комната оказалась просторная, с высоким потолком, роскошно обставленная. Ньютон заметил встроенный в стену телевизор, который можно было смотреть, лежа на постели, и устало улыбнулся. Надо будет как-нибудь включить, сравнить качество приема здесь и на Антее. Занятно вновь увидеть какие-нибудь знакомые передачи. Он всегда любил вестерны, хотя сведения, которые ему пришлось заучивать при подготовке к полету, черпались аналитиками главным образом из шоу-викторин и субботних «образовательных» программ. Он не видел ни единой передачи уже… сколько продолжался полет?.. четыре месяца. Плюс еще два на Земле: когда добывал деньги, изучал болезнетворные микроорганизмы, исследовал пищу и воду, совершенствовал произношение, читал газеты, готовился к самому ответственному этапу всего плана – разговору с Фарнсуортом.
- Час збирати метафори - Михайло Блехман - Зарубежная современная проза
- Карибский брак - Элис Хоффман - Зарубежная современная проза
- Сестры по благоразумию - Гейл Форман - Зарубежная современная проза
- Хикикомори - Кевин Кун - Зарубежная современная проза
- Отель, портье и три ноги под кроватью - Яков Томский - Зарубежная современная проза
- Игра на вылет - Лорен Вайсбергер - Зарубежная современная проза
- Дурочка, или Как я стала матерью - Диана Чемберлен - Зарубежная современная проза
- Хроника потерянного города. Сараевская трилогия - Момо Капор - Зарубежная современная проза
- Мальчик на вершине горы - Джон Бойн - Зарубежная современная проза
- Любовница Фрейда - Карен Мак - Зарубежная современная проза