Черные сказки железного века - Мельник Александр Дмитриевич

Как обычно, он начал гонку в сумасшедшем темпе и после первого 12-километрового круга опережал ближайшего из соперников метров на четыреста. С каждым кругом преследователи отставали все больше, и через двадцать кругов Аскари уехал от шедшего вторым Бенуа на три минуты. Пошел небольшой дождь, трасса чуть намокла, но Антонио не снизил скорости. На 23-м круге на входе в пологий левый поворот «Альфа-Ромео» чуть занесло, ступицей колеса она зацепила изгородь, ограждавшую трассу, сто двадцать метров боком неслась по обочине, со страшным треском ломая хлипкий заборчик, и перевернулась. Французские солдаты, охранявшие трассу, и зрители вытащили гонщика и осторожно отнесли к карете скорой помощи. Аскари умер по дороге в больницу.

Обломки «Альфа-Ромео-P2» еще лежали в канаве, тело Аскари увезли в больницу, а Гран-при Франции продолжался. Только на середине тысячекилометровой дистанции в боксах узнали о смерти Антонио, и в знак траура итальянская команда снялась с гонки.

«Никогда не говори мне об автогонках...»

Тридцать лет прошло с тех пор. Острая боль, страшная обида на злую судьбу, отнявшую у него самого любимого на земле человека, давно прошли. Сам опытный и искусный гонщик, Альберто сейчас хорошо понимал, что отец погиб по собственной неосторожности. Дождь, три минуты преимущества... Не нужно было гнать. Но Антонио Аскари не умел снимать ногу с педали газа. Он был абсолютно бесстрашным человеком, а гонки воспринимал, как опасную, щекочущую нервы игру — не более того. «Я ведь совсем другой, — думал Альберто, послушно снизив скорость перед перекрестком. — Ни в чем не похож на отца. Ни стилем езды, ни самим отношением к спорту, к жизни. В первом раунде судьба обыграла Аскари, во втором мы возьмем реванш».

Синьора Аскари была мужественной и энергичной женщиной. Альберто никогда не слышал от нее жалоб на судьбу. Или почти никогда. Может, потому, что маме некогда было жаловаться. Она управляла гаражом Аскари — а это было, между прочим, генеральное представительство «Альфа-Ромео» в Ломбардии, давно переехавшее в более просторные помещения на Виа Кастельверто — и растила четверых детей. Лишь однажды — это было в сентябре тридцать третьего, когда в Монце погибли Чайковский, Борзаккини и любимый их толстяк, любитель спагетти, красного вина и оперных арий дядя Джузеппе Кампари — синьора Аскари сказала 15-летнему Альберто: «Никогда, ты слышишь меня, никогда не говори мне об автогонках. Я не желаю об этом больше слышать».

Альберто и не думал болтать о гонках — зачем нервировать маму, зачем лишний раз распространяться о том, что все равно неизбежно? Он не сомневался, что будет автогонщиком. Школу Аскари терпеть не мог, учился через пень-колоду, пропуская мимо ушей большую часть того, о чем уныло твердили зануды-учителя. И тайком от матери бегал с приятелем на небольшую мототрассу на окраине Милана. А в шестнадцать лет Альберто купил мотоцикл — 500-кубовый «Сертум». Он долго убеждал мать — да, машина мощная, но вовсе не гоночная, обычная дорожная модель. Они даже дали ей имя «Иль Марешало» — «Маршал». Элиза Аскари скрепя сердце согласилась, но на всякий случай отправила сына подальше от дома и страшной двухколесной машины. Сначала Альберто учился в интернате в Ареццо, возвращаясь в Милан только на выходные, а потом угодил еще дальше — в колледж в Мачерате.

Но продолжалось это мучение недолго, вскоре Альберто сбежал из колледжа — надоело. А в июне 1936-го, незадолго до своего восемнадцатилетия, записался на гонку «24 часа Миланского автоклуба». Поломка тормозов «Иль Марешало» и довольно болезненное падение — вот чем закончился его первый старт. Впрочем, Альберто было не столько больно, сколько обидно: каждый мог показывать пальцем на сына великого Аскари. И через неделю он выиграл на своем «Сертуме» заезд по мототриалу — умница «Маршал» не подвел.

Тогда пошло-поехало. Не действовали никакие уговоры матери. «Я уже взрослый,— мягко, но непреклонно отвечал он, — в девятнадцать лет мужчина обязан сам решать собственную судьбу». Альбертино больше не было. Был профессиональный мотогонщик. В 1937 году он выиграл пять из десяти этапов чемпионата Италии за рулем «Джилеры», принадлежавшей частной миланской команде «Амброзиана».

Через год надел голубой с белой полосой свитер знаменитейшего завода «Бьянки» — Альберто де факто стал профессионалом, получая триста лир в месяц плюс премиальные. Он до сих пор вспоминал то время с огромным удовольствием. Как они были молоды, как переполнял их юношеский энтузиазм. Альберто Аскари, Гвидо Черато, Альдо Ребульо, трое мальчишек, которым твердили — у завода очень маленький бюджет, а у немцев денег немерено, «Бьянки-500/C» машина бесперспективная, одноцилиндровому мотоциклу не справиться с современными многоцилиндровыми конструкциями соперников. Ах, значит, не справиться? Ну, держитесь!

За два сезона Альберто выиграл пять гонок из тринадцати, в которых стартовал, еще дважды поднимался на пьедестал почета. Остальные шесть — до финиша не добрался, подвел мотоцикл. Эх, если бы ему удалось выйти на старт за рулем компрессорной четырехцилиндровой «пятисотки», которую он начал испытывать на шоссе Милан—Турин зимой 1940-го! Но, увы, Италия вот-вот должна была вступить в войну. «Бьянки» занялась мотоциклами для армии.

И все же ему удалось тогда еще погоняться. Помогло не отцовское имя, а отцовские деньги. За двадцать тысяч лир Альберто купил новехонькую AAC-815 — Энцо Феррари согласился продать одну из всего двух построенных машин мальчишке, который когда-то умолял его позволить посидеть в боксах «Альфа-Ромео». Так Аскари-младший впервые оказался за рулем гоночного автомобиля. Увы, меньше чем на полчаса: стартовал Альберто на своем алом красавце в 6:21 утра и уже на втором круге сломался распределитель зажигания. Однако и сегодня Аскари вспоминал эту машину с теплым чувством. Не только потому, что в марте сорокового вместе со своим кузеном Джованни дневал и ночевал на фабрике «Туринг», где собирали 815-ю. Но еще и потому, что первый гоночный «Феррари» принес ему через три года двадцать тысяч лир чистой прибыли: продать AAC-815 удалось вдвое дороже!

Той последней предвоенной для его страны весной Альберто еще дважды выходил на старт. За двенадцать тысяч он купил у Пьеро Таруффи, своего старого приятеля и соперника по мотоциклетному чемпионату, право участвовать в Гран-при Триполи и «Тарга-Флорио» за рулем «Мазерати-4CL». И снова, увы, неудачно. В Африке он занял всего лишь девятое место, а в парке Фаворита в Палермо и вовсе разбил машину.

Зато именно тогда, в сороковом Луиджи Виллорези, один из его кумиров (конечно, если мог быть у Аскари-младшего кумиром кто бы то ни было, кроме Аскари-старшего!) и основателей «Скудерии Амброзиана» познакомил его с симпатичной светловолосой девушкой, Марией Антониеттой Тавола.

Всё произошло так быстро, что Альберто долго не мог оправиться от радостного удивления. Поначалу он немного стеснялся своего небольшого роста и даже специально ходил в школу танцев, чтобы пригласить Миетту на вальс или танго. А вскоре они уже жили вместе. И им было так хорошо, что казалось, мировая война идет где-то очень далеко и никак их не касается.

«Зачем тебе это нужно?»

В половине двенадцатого Аскари въехал в ворота «Аутодромо Национале» в Монце. Сейчас он снова увидит своих друзей. Казалось бы, всего четыре дня он провел без гонок, а кажется, прошла действительно целая вечность. И в самом деле, купание в бухте Монте-Карло после той дурацкой аварии могло окончиться и более долгой — вечной — отлучкой. Альберто невольно скривился, как от зубной боли: воспоминание о неудачном Гран-при Монако в прошлое воскресенье было неприятным, а мысль о вечности — несколько для него экстравагантной и какой-то.... корявой, что ли. «Загляну-ка я в бар», — подумал он.

То, что он вернулся в гонки после войны, и самого Аскари несколько удивляло. За три относительно спокойных года он уже, в общем-то, привык к роли преуспевающего коммерсанта. Сначала — это было в начале 1941 года — вместе с Виллорези и одним из своих многочисленных дядей Альберто организовал небольшую, но весьма прибыльную транспортную фирму. Они переправляли горючее и технику в Северную Африку. Направление-то было стратегически важным, что позволило, в частности, избежать мобилизации. Затем он реорганизовал семейное предприятие. В сорок втором они с Миеттой поженились, в августе родился сын Тонино, а потом и дочка. Короче говоря, к концу 1946 года Аскари был главой семьи, хозяином солидного дела. Он располнел, живот округлился, и за шесть лет, признаться, как-то отвык думать об автогонках. Правда, осенью, тайком от Миетты, Альберто несколько раз проехался на «Мазерати-4CL» своего друга Виллорези в Монце — просто так, для души. И даже прохватил на этой машине на гонке в Неаполе. Однако сам еще ничего не решил.