Фанфик Чудовище - Ushba

Койка в близлежащей ночлежке оказалась дороже, чем я рассчитывала. Но оно того стоило, а горячий душ был вообще пределом мечтаний: с тех пор как я очнулась на скользких от снега холодных камнях, я никак не могла согреться. Озноб, казалось, навсегда впечатался даже не под кожу, а в кости моего потрепанного тела. Постояв добрую четверть часа под обжигающими струями воды, я вышла из крошечной душевой и растянулась на украшенном кельтским орнаментом покрывале. Мне было о чем подумать, пока Тварь спит. Уж больно красочные сны мне снились после пачки неизвестного противокинетозного препарата. Не сказать, чтоб приятные — слишком уж там было много чужой боли и смерти — но весьма и весьма познавательные.

А еще я вдруг вспомнила, что кинетоз — это медицинский термин для обозначения морской болезни. Чудненько, значит, я способна не только понимать мат на гаэльском.

Кинетоз кинетозом, но с собственным сознанием надо было что-то делать, особенной с тем, что таилось внутри, иначе я рисковала еще разок очнуться с окровавленным измочаленным трупом. Определенно, не тот опыт, который хочется повторять. Что-то мне подсказывало, что слишком частый передоз делириантами отвратительно скажется на моем и так не слишком здоровом организме, а потому противопоказан категорически.

Невольное размышление о том, что еще вчера «кинетоз» и «делириант» мне показались бы чем-то сродни заклинания на непонятном языке, вызвали в моей памяти настоящую бурю, породившую такие слова как «круцио», «легилименс», «империо». Их было много, этих слов, и за каждым скрывались какие-то события, лица, знания. И эти знания были таковы, что в первый миг я испугалась: это была не моя память, это помнила Тварь.

Я пролежала без сна всю ночь, ибо помнила Тварь такое! Судите сами: магия, люди в балахонах и с палочками, ведьмы и колдуны на метлах… Все это как-то не складывалось с работающим телевизором и тем, что он показывал в новостных выпусках. А потом в моих воспоминаниях будто щелкнуло, и информация о способах варки зелий на основе яда змей (Святой Патрик, спаси и помоги!) сменилась списком легальных делириантов, а с него перескочила на совсем другое. И чем ближе был рассвет, тем больше я вспоминала, и «магия» и «заклинания» в этих воспоминаниях относились к понятиям «сказки» и «этого не бывает». И тем страшнее становилось мне, ведь я чувствовала, что Тварь внутри меня никуда не делась, она спит и однажды, рано или поздно, проснется.

Утро застало меня под дверью портовой аптеки: осознав, что меньше всего на свете мне хочется, чтобы Тварь проснулась, я решилась на крайние меры. К сожалению, тот препарат, что я купила на пароме, не имел заводской упаковки с названием. Но да не беда: судя по делирию, спутанности сознания, сонливости и жуткому сушняку, я примерно знала, препараты какой группы мне нужны. Мне чертовски повезло, что от прошлой жизни, какой бы она ни была, у меня сохранились отрывочные знания по фармакологии. Иначе бы Тварь сожрала меня. В метафизическом, естественно, смысле, но кому от этого легче? Уж точно не мне!

Где находится Суррей, я выяснила несколько позже, купив путеводитель, но туда я не поехала. Вместо этого всего через несколько часов я оказалась на севере Глазго, где — судя по моим воспоминаниям — было самое место для экспериментов над собственной психикой. При должной сноровке здесь можно было достать любой препарат безо всякой рецептуры. Надо ли говорить, что такая сноровка у меня была?

3. Хинчли

В городишко Хинчли, что в графстве Суррей, я попала лишь десять месяцев спустя. К тому времени Тварь была посажена на прочную цепь и надежно заперта в глубинах моего подсознания. Мнда, Джекил и Хайд отдыхают…

Как это ни странно, но только с помощью различных комбинаций нейронных ингибиторов, психоделиков, барбитуратов и прочей химии сделать этого не удалось. Да, Тварь становилась вялой, но пару раз она почти успешно перехватывала у меня управление над телом. После второго случая мне пришлось уволиться с весьма непыльной (и временами прибыльной) работенки в окружном морге. Еще повезло, что меня не проверили на наличие наркотиков в крови. Нет, способ, образно выражаясь, запереть чудовище внутри меня на ключ был найден при помощи тех самых оккультных знаний, что сохранила дырявая недопамять самой Твари. Думается мне, если б она это осознала когда-нибудь, она была бы безмерно счастлива.

То, что она называла «окклюменцией» и «ментальными практиками», на мой взгляд смахивало на йогу и всякие там восточные искусства. Очищение сознания, правильное дыхание, бла-бла-бла… Муть та еще, но, вкупе с атракуриумом, парочкой производных от барбитурата и вальпроевой кислотой, это работало. (п/а: напоминаю, автор ни разу не медик, названия препаратов взяты с потолка) И не спрашивайте, как. Главное, я была сама вполне адекватна, сонливость и утомляемость были в пределах допустимого, да и тошнота наконец-то ушла. Я даже набрала пару фунтов и уже не выглядела как бывшая наркоманка со стажем.

Сама дорога из Глазго в Хинчли заняла у меня неделю: денег практически не было, и я добиралась автостопом. По пути обнесла парочку аптек и угостила клофелином парочку простофиль. Я же говорила, что на роль барышни из романов не гожусь.

Мой — вернее, доставшийся Патриции О’Киф по наследству от троюродной бабки — дом в Хинчли находился на самой окраине городка, в Луговом тупике. Задний двор выходил на пустырь, отделяющий этот пригород от другого. Границей между поросшим каким-то бурьяном пустырем и моими владениями служили густые самшитовые кусты и мелкий ручеек, густоту зеленой изгороди и обеспечивший: в последние полтора года хозяйке этого старого дома с рассохшимися полами и щелистыми окнами было не до растений. В-общем, халупа Патти досталась та еще. Впрочем, лично мне было по фигу: крыша над головой есть — и ладно, а со всем прочим разобраться можно позже. Были бы квиды. (п/а: квид — жаргонное название фунта стерлингов)

Чтобы было, на что покупать лекарства, книги по фармакологии, жратву и шмотки, я устроилась на должность уборщицы в реабилитационный центр в часе езды от дома. Попросту говоря, в местную дурку. Почему не в морг? Вообще-то, в морг я изначально и устраивалась, просто в этой дыре в пятнадцати милях от Лондона единственный морг был исключительно при том самом «реабилитационном центре». Эдакий тонкий намек на перспективы находившихся на лечении.

Богадельня уже лет пять дышала на ладан, кадровый голод у них был просто чудовищный, и только поэтому анализов моей крови не проводилось. Они довольствовались результатами анализов, сделанных в Глазго, такими же фальшивыми, как все мои документы. Интересно, что бы они сказали на настоящий анализ, ведь в том коктейле, что тек в моих венах и артериях, обнаружить кровеносные тельца было бы затруднительно? В дальнейшем, за те семь лет, что я проработала в том достославном заведении, кровь у меня должны были забирать раз в полгода, и все это время в соответствующих пробирках оказывалась девственно чистая на наркоту кровь соответствующего резуса и группы. Боже, благослови доноров!

Книги, различноое оборудование для лаборатории и отдельные препараты — особенно оборудование — стоили дорого и съедали почти все деньги. Я экономила, на чем могла. Еда — самая дешевая, одежда от «Армии Спасения»… Расходы на транспорт тоже пошли под сокращение. Зато запоры для Твари становились все крепче. Ну, я тогда так считала.

Воробья я в первый раз встретила по дороге с работы. На окраине соседнего пригорода открылся дешевый магазинчик бытовой химии. Я затарилась и, решив срезать путь, пошла напрямую, через пустырь. Детский визг и крики были слышны издали: ребятишки лет шести-семи играли в догонялки. Во всяком случае, это было очень похоже на игру. И только когда я подошла ближе, я услышала:

— Лови психа! Лови! Давай! Слева заходи! Хватай!

Компания их пяти упитанных мальчишек гоняла по пустырю какого-то темноволосого задохлика. Мелкий пацаненыш уворачивался явно из последних сил. Одет он был даже хуже, чем я. А вот его преследователи одеты были весьма добротно. Подрастающее, мать его, поколение, великое будущее Англии. О, да!

Судя по отсутствию криков об уведенном или испорченном имуществе, к заморышу прицепились чисто для развлечения. Вот уродцы! Тем временем парнишку поймали и повалили на землю.

— Эй, вы чем тут занимаетесь? — гаркнула я.

Мальчишки замерли. Не мудрено: от такого тона в дурке санитары вздрагивали.

— Мы просто играем, — заявил один из них, пухлый светловолосый ангелочек.

— Да что вы говорите? — усмехнулась я, подойдя к лежавшему на земле мальчику, сжавшемуся в комок. Под пристальным взглядом моих белесых глаз хулиганье заметно стушевалось. — А ну марш по домам!

Их будто ветром сдуло. О, чудненько, похоже, я слегка переборщила, и маленькие недоноски с удовольствием пожалуются на страшную тетеньку родителям. Хотя, судя по тому, куда они убежали, детки не из Хинчли, и все может и обойтись.