Покажи мне небо - Инна Молина

Володя сжал его руку и ощутил жгучую боль в теле, в каждой мышце….

– Прости меня, Вова, – заорал напоследок конопатый, когда его с силой попытались вывести из палаты. Больной тоже слишком разволновался, ему это было пока не к чему…. До вечера Володя ничего не ел и лежал задумчивый и грустный…

Утром медсестра принесла записку.

Володя развернул кусок бумаги и увидел написанное небрежным почерком:

«Я хочу прийти к тебе. Попроси майора! Паша» Володя смял этот лист и задрожал. Теперь он заплакал так безутешно, как Грозный накануне. Конечно, он позовет его, ведь он давно хотел с ним познакомиться, узнать, была ли ему польза от его мешочков…

На следующий день посетителя Володи было не узнать – бледное смиренное лицо, глубокий, трагический взгляд, дрожащие губы и сутулая фигура никак не выдавали в себе Грозного, который держался всегда нагло, дерзко, вызывающе.

Выглянув из-за угла, он приветливо молвил Володе:

– Здравствуй! Друг, – и запнулся.

– Здравствуй, Грозный! – промолвил Володя, подняв руку в знак приветствия.

– Не называй меня Грозный. Лучше – Гадкий! – не своим голосом ответил гость.

Пашка занервничал, подошел к кровати Володи и спросил:

– Можно я у твоей кровати посижу? Я всю ночь размышлял… Ты – святой человек! Ты – святой человек, хоть и такой молодой! Мы ведь – ровесники. Мне твои родители сказали, что ты верующий, ходишь в храм. Я ничего не знаю про Бога….Тут Грозный запнулся и помолчал… – Я принес тебе икону! -Он зашуршал каким-то свертком и вынул оттуда красивую икону Николая Чудотворца. – Я накануне попросил директора приюта купить ее… Прости меня. Грозный опустил голову и коснулся ею пола, словно сделал земной поклон….

Володя осмотрел икону и промолвил:

– Я знал, что ты неплохой человек… Я хотел тебе послужить добром, ведь я рос с родителями и в достатке, а ты без мамы и папы в кругу таких же покинутых детей… Я ….очень тебе сочувствовал, поверь мне…

Грозный стал поскуливать и тихо ныть.

Володя продолжил:

– Когда я подошел на площадку, я хотел уладив инцидент, наконец-то с тобой познакомиться… Но… не успел.

Грозный разразился мощными воплями. Зарыдал громче прежнего…

Володя промолвил:

– Спасибо за икону. Мне она очень нравится…. Этот Святой, Николай Мирликийский, посеял у меня желание несколько лет назад сотворить какое-то доброе дело для чужого, нуждающегося человека… Он тоже подкидывал мешочки с деньгами… Золотыми деньгами…

Грозный уже ничего не понимал, вопли сотрясали все еще существо

– Знаешь, …Грозный, это твои первые слезы покаяния….

– Расскажи, расскажи про Бога, про святых, – завопил Пашка, – про их добрые дела, ты же сам святой, мне никто никогда не рассказывал об этом…

Володя так полюбил этого сорванца, что вопреки родительской воли, которые желали правосудия, убедил всех прекратить милицейское разбирательство, полностью освободить эту «троицу» от ответственности.

Теперь Грозный приходил к Володе, как к своему духовному наставнику и через год покрестился, стал монахом по имени Иона в близлежащем Свято-Владимирском монастыре – его так потряс рассказ его благодетеля про пророка Иону, просидевшего три дня в животе у кита, что у впечатлительного подростка больше не оставалось никаких сомнений относительно своего дальнейшего пути. Ведь он повстречал святого человека, Володьку из соседнего двора…

Володя, несмотря на то, что после длительного лечения остался прикованным к инвалидному креслу, питал крепкие дружеские чувства к своему другу-новоиспеченному и ревностному монаху, находя радости в каждом дне своей жизни и творя добрые дела во имя Господа… Каждое утро он молил Святителя Николая Мирликийского о чуде – мешочке со здоровьем. Также, в его красном уголке с иконами появилась новая – с пророком Ионой.

Нарисованная иконка

«Не препятствуйте детям приходить ко Мне» (Мф.19:14)

– Бабушка! Ну скажи, почему у меня не получается иконки рисовать, – вертелась вокруг стола маленькая Вика и периодически дотрагивалась пальчиком до новых пирогов с клубникой, которые мастерски и с невероятным проворством лепила крепкая дородная женщина.

– Потому что это тебе ни к чему!!! – ответила женщина, бабушка семилетней Вики. -Мы живем в такой глуши, что среди жителей нашей деревни верующих людей нет! Река, тропинка, дом – вот наша вера! И ты прекрати чушь выдумывать. Сама боишься мимо нашего разрушенного храма ходить, а тут вздумала иконки рисовать!!! Эка невидаль! – сердито ворчала Анна Григорьевна.

Вика стояла с широко распахнутыми глазами, и в уголках ее губ трепетали неверие и легкий страх от того, что она слышала от родного человека. Ведь с самого рождения она только и жила со своей любимой, доброй бабушкой. Мамы и папы у нее никогда не было, да и она не спрашивала о том у бабушки, где они могли быть. А Анна Григорьевна могла бы ей всю правду рассказать, только не видела в этом толк. Как такая добрая душа поверит в историю о том, что ее бросила родная мать. Это причинило бы ей невероятную боль…

В деревне 25 лет уже стоял бурьяном поросший заброшенный Храм Архистратига Михаила. Некогда красивый, он превратился в печальное отражение поломанной и разрушенной в начале века веры и духовности русского народа. Голубая краска облезла, покрывшись желтыми странными разводами, купол слегка накренился, крест посерел, но все же в ночи выглядел достаточно строго и странно. Вика всегда боялась на него смотреть из окна, когда темнело. Ничего угрожающего в нем не было, но ее пылкая душа трепетала от того, что этот храм – призванный собирать людей для общего блага, молитвы Богу, теперь стоял безжизненный, одинокий и всеми забытый…

– Бабуль, лошадки, куры, уточки у меня получаются, девочки и мальчики тоже, – почему же тогда у меня не выходят иконки? – не унималась Вика, задумчиво глядя на прирастающую гору выпечки.

– Потому что у нас нет икон, и никогда не будет. А из головы придумывать очень сложно. Лошадей, кур, уток и людей ты видишь часто, а икон у меня самой никогда не было. У моих родителей тоже. Всю жизнь без них жили, и еще как-нибудь проживем. Кресты, молитвы, иконы – это дело попов, а не наше! – молвила, не отрываясь от своего дела, Анна Григорьевна.

– Не обзывай так батюшек, – возразила Вика, – они умные, добрые и хорошие!

– Хм, – ухмыльнулась Анна Григорьевна, – ты-то откуда знаешь?

Вика слегка покраснела и промолчала. Она не знала, как осмелиться рассказать своей бабушке о том, что днем, когда гуляет с детворой, почти всегда убегает к храму, бродит вокруг и внутри него, натыкаясь на фрагменты икон, маленьких и больших, долго думает, стоя над ними. Как же ей хочется иметь дома такую же икону! Милую, добрую, притягательную, от которой и взор не оторвать, хочется прижать ее поближе к сердцу и ходить так всегда. К тому же, когда она в последний раз там была, в прошлый четверг или пятницу, она случайно столкнулась с неким священником и двумя мужчинами, о чем-то громко разговаривавшими: «Как начать строительство, где взять денег, как придумать новый проект храма»… Когда она незаметно попыталась мимо них проскочить, священник окликнул ее ласковым голосом и подозвал к себе. Вика подошла, потупив от стыда взор.

– Здравствуй, милая, – сказал добрый батюшка, мужчины тоже заулыбались глядя на очаровательную и смущенную Вику.– Ты одна здесь гуляешь?

От таких слов Вика чуть не потеряла сознание. Она знала, что гулять вдалеке от дома могут только упрямые и непослушные дети, к коим она себя не причисляла, так как всегда старалась слушать и понимать бабушку, но соврать она тоже не могла, потому что бродила все-таки одна. Отчего еще больше раскраснелась, но едва тихим голосом сказала:

– Да, одна.

Батюшка удивленно и с интересом посмотрел на девчушку.

– И не боишься, тебя ведь дома могут потерять и сильно отругать за это?

Вика, поняв, что одним словом правды не обойдешься, слегка осмелела и дрожащим голосом, глядя на батюшку, с надеждой сказала:

– Я умею немного рисовать и хотела бы нарисовать для себя иконку, чтобы перед ней молиться. У нас дома нет ни одной…

– Как тебя звать, милое дитя, – спросил священник.

– Вика, – всхлипнула девочка.

– Виктория, что значит Победа! – задумчиво и с восторгом произнес батюшка. – Викочка, а ты крещеная? – снова обратился к девочке священник.

Вика изумленно посмотрела на батюшку. А тот молвил:

– Просто я не вижу на тебе крестика?

Вика была некрещеной и ничего об этом не знала. Случайно найдя у полуразрушенного храма иконку и возжелав иметь такую же у себя дома, только более красивую и яркую, она даже не понимала, о чем ее спрашивал священник.

Она протянула ему руку, и на маленькой ладони сверкнул грязной глазурью осколок старой иконы, который она изучала всегда, прибегая к храму и пряча его всегда в свой тайник у входа, возле разрушенной лестницы.