Венец лжи (ЛП) - Винтерс Пэппер

Когда я коснулась ручкой бумаги, у меня тревожно сжалось сердце.

— О, постой-ка, — папа нажал кнопку интеркома, чтобы связаться с секретаршей. — Маргарет, Вы не могли бы зайти?

В кабинет тут же вошла симпатичная рыжеволосая женщина средних лет. Выходные в этой компании ничем не отличались от будней.

— Да, мистер Чарлстон?

— Мне нужно, чтобы Вы заверили Завещание в качестве свидетеля.

— Конечно.

Она мне улыбнулась, но не проронила ни слова, пока я пролистывала семнадцать страниц, проставляя на них свое имя, а затем глубоко вздохнула и расписалась. Как только я закончила, папа ухмыльнулся и передал документ Маргарет.

— Ваша очередь. Распишитесь, пожалуйста, в строке свидетеля.

Я отдала ей ручку. Она ее взяла.

— Спасибо, Элль.

Мое прозвище (не Пуговка Бэлль — его происхождение оставалось загадкой. Если верить папе, это было как-то связано с тем, что в детстве я обожала пуговицы, а Бэлль рифмовалось с Элль) напомнило мне, что меня, как бы между прочим, назвали в честь первой женщины нашей компании. В честь женщины, которая создавала империю вместе со своим мужем, и когда он умер от пневмонии, еще сорок лет управляла ею сама. Элизабет Элеонор — настоящая «Бэлль Элль».

Поставив свою подпись, Маргарет вернула документ моему отцу.

Он сосредоточенно, с видом чрезвычайного облегчения расписался в последней строке.

— Это все, мистер Чарлстон? — спросила Маргарет.

— Да, спасибо, — кивнул папа.

Секретарша помахала мне рукой и удалилась в соседний кабинет, оставив нас с отцом наедине.

Он оторвал взгляд от подписанного документа и посмотрел на меня. Его лицо тут же посерьезнело.

— В чем дело? Что случилось?

Я пожала плечами, изо всех сил стараясь казаться беззаботной и не думать о том, на какой престол мне предстоит взойти.

— Все в порядке.

Папа нахмурился.

— Ты кажешься…испуганной.

«Так и есть.

Я боюсь мира, в котором тебя не станет, и на меня ляжет весь груз ответственности.

Боюсь не оправдать твоих ожиданий».

Но он никогда об этом не узнает. Это мой долг. По праву рождения. Не важно, сколько мне лет и, есть ли у меня необходимый опыт, я всегда знала, что посвящу свою жизнь «Бэлль Элль».

Я улыбнулась.

— Вовсе нет. Просто у меня такое лицо.

Он усмехнулся.

— Ладно, «такое лицо». Учитывая, что получить на День рождения наследие семьи — главную гарантию твоего дальнейшего богатства и благополучия — это так себе подарок, загляни под стол.

Я почувствовала, как у меня в животе испуганных мотыльков сменили счастливые бабочки.

— Ты хочешь сказать…что это еще не все?

Папины глаза засветились отеческой любовью.

— Конечно, не все. А теперь посмотри.

Я откинулась назад и взглянула в пространство между своими болтающимися ногами. Там была спрятана коробка, перевязанная большой лилово-серебристой лентой.

Страх перед ответственностью и серьезными обязанностями моей уже распланированной жизни испарились. Я подпрыгнула в кресле.

— Ты принес мне подарок!

Папа наклонился и поцеловал меня в макушку.

— Ты — вся моя жизнь, Элль. Я никогда не забуду тот день, когда ты появилась на свет. Мне бы и в голову не пришло заставлять тебя подписывать скучные документы, не подарив тебе на День рождения что-нибудь веселое.

— Большое спасибо! — просияла я, нетерпеливо открывая свой настоящий подарок.

— Ты еще не знаешь, что это.

— Мне все равно. Я уже его обожаю, — я впилась глазами в коробку. Мне не терпелось посмотреть, что это такое.

Наконец, папа надо мной сжалился.

— Давай, открывай.

Мне не нужно было повторять дважды.

Соскочив со стула, я на четвереньках проползла под его огромным столом и нетерпеливо дернула ленту. Она упала на ковер. Приоткрыв крышку, я заглянула внутрь.

В полумраке под столом было трудно что-либо разглядеть, но вскоре я увидела маленькую серую мордочку.

— О! — я почувствовала, как от восторга и обожания по телу пробежали мурашки. — О! О!

Я сунула в коробку руку и вытащила самый милый пушистый комочек на свете. Я присела и прижала котенка к себе. — Ты подарил мне котёнка?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Рядом возник папа и, отодвинув стул, пригнулся ко мне.

— Да.

— Но ты же сказал, что мне нельзя заводить домашних животных. Что у нас слишком много дел.

— Ну, я передумал, — папа посерьезнел. — Элль, я знаю, какую ответственность на тебя возлагаю. Знаю, что все это трудно понять, когда ты только начинаешь жить. И мне жаль, что у тебя нет такой свободы, как у твоих друзей. Я бывал с тобой строг, но ты такая хорошая девочка. Я решил, что для разнообразия было бы неплохо подарить тебе то, чего ты действительно хочешь.

Я крепче прижала котенка к себе. Он не вырывался и не пытался меня царапнуть, как кошка в зоомагазине, в который я однажды пробралась, пока папа отвлекся. Этот замурлыкал и уткнулся мордочкой мне под подбородок.

На глаза навернулись слезы. Меня переполняла безграничная любовь. По какой-то причине, я любила этот маленький пушистый комочек так же сильно, как своего отца, хотя только сейчас его увидела.

Любовь быстро затмила благодарность, поэтому я опустила котенка на пол, быстро подползла к папе и бросилась в его объятия.

— Спасибо, — я поцеловала его в колючую щеку. — Спасибо!

Он рассмеялся. Отец крепко меня обнял, и я ощутила исходящий от него запах лавандового мыла. Того же самого, что делала мама, наполняя весь дом его тонким ароматом.

— Большое спасибо. Я очень его люблю.

Котенок подошел, и забрался к нам на колени.

Папа покачал головой.

— Это девочка. Ей двенадцать недель, как тебе двенадцать лет.

Он разжал объятья, и я схватила котенка, уткнувшись лицом в его сладко пахнущую серую шерстку.

— Как думаешь ее назвать?

Я нахмурилась и серьезно задумалась.

— Сильвер? (от англ. «Silver» — «серебро» — Прим. пер.)

— Сильвер?

Я поцеловала котенка в голову.

— Ее мех напоминает серебро.

Папа усмехнулся.

— Ну, это прекрасное имя.

— Нет, подожди. Сейдж.

— Сейдж?

— Я хочу назвать ее Сейдж. (От англ. «Sage» — «Шалфей» — Прим. пер.)

Ему не нужно было знать, что я помню большинство трав и ароматических масел, которые мама использовала для приготовления лосьонов и мыла. В последний раз мама рассказывала мне о шалфее, листья которого были покрыты серебристым пушком. Всякий раз, когда я думала о том дне, мне казалось, что мама рядом, а не далеко на Небесах.

Я уверенно кивнула головой.

— Да, ее зовут Сейдж.

Папа снова притянул меня к себе и поцеловал в макушку.

— Что бы ты ни решила, я надеюсь, что она будет заботится о тебе, как же, как и ты о ней.

Я потерлась носом о кошачий холодный носик, вздрогнув от странного ощущения.

— Конечно. Она будет приходить ко мне на работу каждый день, — я склонилась, баюкая свою новую подругу. — Ты не против? Можно мне приносить ее с собой на работу?

Лицо отца снова посерьезнело.

Он сказал чистую правду. Папа был со мной строг, но он был таким же и по отношению к себе. Ему также, как и мне не хватало мамы. Неужели он думает, что теперь, когда у меня появился домашний питомец, я стану меньше его любить?

Я протянула руку и коснулась его грубой щеки.

— Я тебя люблю.

Его серые глаза снова озарились светом. Он крепко меня обнял, и наше маленькое трио на секунду слилось в единое целое.

— Я тоже люблю тебя, Элль. И тебе не нужно спрашивать разрешения, чтобы принести Сейдж на работу. Она твоя. Главное, чтобы ее не было в магазине, а так — можешь брать ее в кабинет и делать там все, что захочешь.

Я вздохнула от счастья, а Сейдж тем временем ворочалась у нас на коленях.

— Ты самый лучший папа на свете.

Его улыбка погасла, радость момента исчезла, и он покачал головой.

— Это не так, Элль. Я знаю, что никогда не смогу заменить тебе мать, знаю, что прошу слишком много, готовя тебя продолжить мое дело и в столь юном возрасте встать у руля этой компании, но я люблю тебя больше всего на свете, и благодарен за то, что ты у меня есть.