Музей Клюни Париж - Т. Акимова

Пиксидами в Древней Греции называли небольшие круглые коробочки с крышкой, в которых хранили используемые в культовых обрядах и обиходе драгоценности, притирания, пряности и благовония. Подобные шкатулки в I–IV веках делали из золота, серебра и слоновой кости, а еще раньше — из дорогих пород дерева. Отсюда произошло и само название «пиксида»: греческое слово «pyxos» означает «самшит». В древности это вечнозеленое растение считалось символом вечности, а из его прочной древесины вырезали ритуальные сосуды и фигурки богов. В константинопольских мастерских VI–VII веков в большом количестве создавались пиксиды с христианской тематикой. Изготовленные из слоновой кости, привозимой в Византию из далекой Индии или Африки, эти драгоценные шкатулки, предназначенные для использования в религиозных обрядах, входили в церковную утварь. Как правило, они служили для хранения благовоний, которые воскурялись во время богослужения. На стенках пиксид могли быть изображены различные библейские сюжеты, но чаще всего здесь представляли наиболее важные евангельские события.

На двух предметах из собрания музея Клюни показаны чудеса, совершаемые Иисусом Христом: воскрешение Лазаря, исцеление слепорожденного и расслабленного. Плоскостные и выразительные рельефы, подчеркивающие значимость символа и жеста, очень похожи по стилю. Это позволяет предположить, что они являлись частью единого замысла и были выполнены в одной мастерской.

Фибулы в форме орла. Северная Италия (Чезена). Около 500. Золото, цветные эмали, драгоценные камни

Пристрастие к ярким краскам и драгоценным материалам, отражающее вкусы завоевавших западную часть Римской империи варваров, становится характерной чертой прикладного искусства раннего Средневековья. В V–VII веках основным видом художественного творчества расселившихся на территории Европы германцев были изделия из драгоценных металлов и камней со вставками из цветной эмали. Броши, пряжки, перстни, серьги, ожерелья, будучи не только украшениями, но и показателями высокого социального статуса владельцев, служили в условиях неразвитой экономики своего рода капиталом, являясь предметами обмена и накопления. Кроме того, вера в магические свойства золота и сияющих кабошонов наделяла такие вещи качествами талисманов, поэтому им иногда придавали форму животного или птицы-оберега.

В Чезене (Северная Италия) были найдены фибулы (скреплявшие одежду застежки), сделанные в виде стилизованных орлов с распластанными крыльями. Эти памятники остготского искусства — прекрасные образцы так называемого полихромного стиля, получившего в течение IV–VII веков распространение по всей Европе, от берегов Черного моря до Британских островов. Восходящая к Античности техника перегородчатой эмали и оправы драгоценных камней золотом и серебром была заимствована готами у римских мастеров, но образный строй и манера исполнения их произведений совершенно оригинальны. Они соответствуют духу германских народов и сложившихся в варварской среде представлений о красоте. Золото здесь служит фоном и образует ажурную оправу для прозрачных красочных вставок. Художественный эффект полихромного стиля достигается сопоставлением первозданных свойств драгоценных материалов: блеска металла и свечения камней, наделяющих изображения силой магического знака.

Вотивная корона вестготских королей. Испания VII век. Золото, сапфиры, рубины, жемчуг, аметист и горный хрусталь. Высота — 67,3 м, диаметр — 16,8

Подобные короны, представляющие собой богато орнаментированные металлические обручи, обычно приносились средневековыми правителями в дар церквям, где подвешивались на аркадах. Наиболее значимые из этих вкладов (пожертвованных королями «ex voto» — «по обету») размещались над алтарем с тем расчетом, чтобы крест, свисающий с короны, приходился прямо над находящимся на престоле Распятием. Вотивные короны были изобретением византийских императоров, у которых традицию их подношения храмам заимствовали принявшие христианство германские вожди. Такие венцы означали подчинение земных владык духовному авторитету церкви.

В 1858–1861 в Гварразаре, близ Толедо, был обнаружен клад, в котором находились 26 вотивных корон, изготовленных по заказу вестготских королей, надеявшихся с помощью грандиозного пожертвования предотвратить арабское завоевание своих земель. Все эти находки (часть из них ныне хранится в музее Клюни и Национальном археологическом музее Мадрида) были выполнены из золота и обильно инкрустированы драгоценными камнями. Некоторые из корон имеют решетчатую структуру, другие представляют собой обручи, изготовленные из цельного золотого листа. Декор последних выразителен и лаконичен. Простые по форме, они украшены вставками-кабошонами и подвесками из сапфиров, рубинов, жемчуга и горного хрусталя. Отполированная поверхность металла, усиливающая свечение камней, создает столь любимый германцами эффект роскоши и магического сияния. Короны подвешивались на четырех золотых цепях, скрепленных сверху замком в форме стилизованного цветка, из центра которого спускалась длинная цепь с массивным крестом.

Романское искусство и византийская резьба по кости X–XII веков

Навершие епископского посоха. 1120–1130 Ларец. Византия. Константинополь 900–000. Слоновая кость, дерево. 41,5x1 7,5x11,5

Этот византийский ларец конца X века изготовлен из дерева и с внешней стороны сплошь покрыт пластинами резной слоновой кости. Судя по качеству изображений, выполненных в классическом стиле, памятник имеет столичное происхождение. Орнаменты из пальметок и рельефные композиции, пронизанные духом античного искусства, а также высокое техническое мастерство свидетельствуют о рафинированном вкусе заказчика. Подобная тяга к утонченной роскоши и интерес к древнему наследию были в полной мере присущи константинопольским вельможам времени правления Македонской династии. В данный период, справедливо называемый «Македонским Ренессансом», наряду с произведениями религиозного характера для императора и знати во множестве создаются изысканные вещи светского назначения. Их творцы, вдохновленные классической историей и мифологией, обнаруживают склонность к свободе пространственных построений, естественности поз и пластической выразительности образов. По свидетельству современника, византийские художники теперь видели различия «между своими и античными произведениями только в сюжетах, но не в стиле исполнения».

Декор данного ларца являет собой великолепный пример следования настроениям эпохи не только в манере, но и тематике изображений. Не скованные строгим каноном мастера-косторезы при украшении предметов обихода практически всегда использовали античные мотивы, копируя либо варьируя древние образцы. На крышке изделия показана динамичная картина сражения на колесницах — излюбленный сюжет римских и византийских цирковых представлений, зачастую разыгрывавших знаменитые битвы прошлого. Однофигурные композиции на боковых и торцовых сторонах изображают одетых в греко-римские доспехи и вооруженных короткими мечами воинов, сцены охоты на диких зверей и подвиги Геракла.

Коронация императора Оттона II и императрицы Феофано. Германия 982–983. Слоновая кость. 18x10

Пластины из слоновой кости с изображением коронации императоров получили широкое распространение в Византии X века. Ритуал возложения высшим церковным иерархом венца на голову правителя проводился в целях ниспослания монарху божественного благословения на царствование. Сцены на костяных иконах македонской эпохи были призваны раскрыть высший смысл этого таинственного обряда. Они показывают властителей, которых коронует непосредственно Иисус Христос или Богородица.

Рельефы данной пластины полностью соответствуют такой иконографической традиции, заимствованной германскими императорами на Востоке. Созданное византийским мастером изображение представляет Оттона II и его супругу, знатную гречанку по имени Феофано, торжественно предстоящих перед Спасителем, возлагающим на их головы императорские короны. Строго симметричная миниатюрная композиция исполнена величавого покоя, а ее образы подчинены жесткой иерархии. В центре находится значительно превышающая по размеру другие персонажи фигура Христа, ниже по обеим сторонам показаны облаченные в парадные одежды константинопольского покроя император и императрица. Совсем крошечным даже по отношению к земным правителям выглядит склоненный в земном поклоне заказчик иконы (его фигурка едва различима под скамейкой Оттона II). Таинственное событие свершается под сенью небесного храма, который символизирует покоящийся на тонких витых колоннах балдахин. Деликатно вырезанные в невысоком рельефе изображения снабжены подписями на греческом языке, сообщающими имена главных героев сцены и напоминающими о значении священного церемониала.