Жизнь на кончиках пальцев - 2 (СИ) - Новка Маруся

Каждое утро ровно в семь часов все тот же автомобиль ждал Милочку у дома.

Каждый вечер ровно в семь она садилась в авто на автобусной остановке.

В первый вечер после встречи с Халфиным она попыталась отказаться от поездок еще раз. Но водитель не желал ничего слушать. Отвечал:

— Договаривайтесь с Тимуром Айдаровичем. Я делаю только то, что мне велено.

«Договаривайтесь!» — думала Милочка. — «Легко тебе рассуждать! А как я с ним договорюсь, если понятия не имею ни где он, ни что все вот это значит?!»

Спрашивать о чем-то у мужчины, который словно стал её личным шофером, было неуместно, да и не прилично, а потому Людмила радовалась, что водитель не настаивает на том, чтобы подвести её прямо к двери, да и вечером забирает на остановке.

* * *

Милочка вздрогнула и отчего-то радостно заулыбалась, увидев, как из авто вышел Тимур Халфин и, прижимая к груди охапку ярко-желтой мимозы, заспешил к ней, уже потерявшей надежду увидеть сегодняшним вечером ставшее привычным за последние дни, транспортное средство для доставки к дому.

— Простите за опоздание! — Тимур протягивал Людмиле цветы. — Попали в пробку на въезде в город.

— Ничего страшного, — Милочка взяла букет, вдохнула пряный аромат, от которого закружилась голова. Она обожала запах мимозы и хризантем. Резкий, холодный, несвойственный понятию — цветочный. — Сегодня, по случаю наступающего праздника и небольшого банкета, устроенного мужчинами училища, я немного задержалась, — поймала себя на мысли, что словно оправдывается перед Тимуром. Выискивает причину того, что она торчит на остановке и уже пропустила два рейсовых автобуса.

Мужчин-педагогов в училище было не так чтобы много, а «банкет» состоял из пары бутылок шампанского и крохотных бутербродиков с икрой, по два на каждого, и балетная диета в данном случае, была вторична. Дамам вручили по три чахлых тюльпанчика, успевших примерзнуть во время доставки, небольшие подарочки из серии тех, о которых сразу начинаешь думать: кому бы передарить, и витиевато поздравили с завтрашним праздником.

Забирать свой букетик домой Людмила не стала. Начало марта в Южной Пальмире выдалось холодным и если и отличалось температурой воздуха от промозглого февраля, то не на много. Тюльпаны были поставлены в вазу, водружены на стол педагога, где им предстояло скучать в одиночестве весь завтрашний день.

Милочка разместилась рядом с Тимуром на заднем сидении автомобиля. Снова вдохнула аромат цветов:

— Спасибо, — улыбнулась непонятно чему, — я очень люблю мимозу.

— Я так и подумал, — кивнул Тимур.

В машине повисло молчание. Только шелест шин по дороге и едва слышный гул мотора словно служили аккомпанементом мыслям попутчиков.

— Вы свободны завтра вечером? — спросил Тимур, как показалось Милочке, совершенно некстати. Он знал, не мог не знать, что она одинока. Что вся её жизнь сосредоточена на училище и подопечных. К чему тогда этот вопрос?

— Завтра нет уроков, — ответила нейтрально. — Восьмое Марта один из редких дней, когда нам, женскому преподавательскому коллективу, предоставляют выходной. На концерты, запланированные на вечер, наших балерин и танцовщиков сопроводят хореографы мужчины.

— Моя дочь тоже будет принимать участие в концерте? — озаботился Халфин.

— Конечно, — кивнула Людмила. — Это нормальная и привычная практика. Со спонсорами нужно дружить и всячески взаимодействовать. Но и это не самое главное.

— И что же главное? — удивился Тимур.

— Юные балерины должны привыкать к вниманию зрителей! К сцене, какой бы не заслуживающей внимания она не казалась! — горячилась Милочка, словно оправдывая необходимость выступлений. — Да и потом, уже в девять вечера девочек доставят в училище! За режимом мы следим строго.

— Жаль, что я не знал, — пробормотал Тимур. — Очень хотел бы увидеть дочь на сцене.

— Так посмотрите! — оживилась Людмила. — Завтрашний концерт, который состоится во Дворце Спорта, начнется в шесть часов! На концерте будут поздравлять женщин пяти предприятий города. Выступление Лены состоится часов в восемь, если очень захотеть, можно изыскать возможность попасть на концерт.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Попасть не сложно, — Тимур нахмурился, словно что-то обдумывая, — но удобно ли оставлять гостей в одиночестве? — повернул голову к Милочке, внимательно посмотрел ей в лицо: — Надеюсь, вы примете приглашение и посетите завтра мой дом?

Мысли Милочки заметались в голове, как птички, пойманные неожиданно и заточенные в клетку.

Тимур Халфин, отец одной из её учениц, приглашает её, педагога дочери, в гости? В свой дом?! Но ведь это не принято! Это за гранью приличий и попахивает попыткой задобрить ту, что во многом отвечает за обучение девушки! Но, скорее всего, отец Леночки не имеет ни малейшего понятия о неписаных ограничениях на общение педагогов с родителями учеников. И подобный промах для него простителен. Людмила совсем уж было открыла рот, чтобы отказаться и объяснить невозможность принять приглашение, если в том возникнет нужда, но Тимур перебил её:

— Завтра в моем доме соберется очень ограниченный круг друзей. Но задумал я этот прием не ради их жен, а ради вас, Милочка. Прошу, не отказывайте, — протянул руку, словно хотел обнять за плечи, но тотчас её одёрнул, добавил: — Нужно же вам хоть иногда, хоть немного развлечься, а не жить жизнью училища и подопечных!

Запах мимозы будоражил и кружил голову.

«А почему бы и нет?» — подумала Милочка. — «Этот Халфин и его окружение вероятнее всего далеки от мира балета. И мой «проступок» останется в тайне. Я проведу праздничный вечер так, как должно, а не в пустой квартире с книжкой в руках».

— Хорошо, — кивнула едва заметно. — Я принимаю ваше приглашение.

— Я рад! — рука Тимура наконец-то обвила плечи Людмилы.

Автомобиль остановился у подъезда. Отец Леночки быстро вышел из машины, достал что-то с переднего сидения, протянул Милочке плоскую большую коробку:

— Это вам, — увидел удивленный взгляд. Объяснил: — Подарок к Восьмому Марта.

— Ну что вы? Зачем, — залепетала, не решаясь взять коробку. — Это лишнее.

— От подарков не принято отказываться, — Тимур не собирался принимать отказ. — Если, конечно, не хотите обидеть дарителя, — усмехнулся.

Обижать никого Людмила не хотела, а потому, неловко зажав подмышкой одной руки коробку, прижимая другой рукой к груди букет, заозиралась, думая, как теперь со всем вот этим войдет в подъезд.

— Машина заедет за вами в пять вечера, — сообщил Милочке Халфин. — Я буду ждать вас уже в своем доме, — посмотрел на водителя, стоявшего возле них в паре метров: — Поводи даму и помоги ей войти в квартиру.

— Позвольте? — водитель протянул руку, в которую Людмила с удовольствием переложила неудобную коробку, и зашагал к подъезду.

* * *

Людмила Марковна заваривала ромашковый чай, с опаской посматривая на коробку, которая сиротливо осталась лежать на кровати, прекрасно видимой в дверном проёме между кухней и единственной многофункциональной комнатой квартиры. Что бы там ни было, но она откроет подарок чуть позже. Сейчас её голову заполняли совершено другие мысли.

Быстро допив чай, Милочка перебралась в комнату и распахнула створки шкафа.

Она редко принимала решения, не дав себе труда все хорошенько обдумать. Но подобное, правда, хоть и не часто, случалось. И сегодняшнее согласие принять приглашение Тимура, было как раз одним из таких случаев. Не потому что она вдруг чего-то испугалась. Не потому что ей вдруг стал неприятен этот мужчина. Просто Милочка, рассматривая свой непритязательный гардероб, отчетливо поняла, что ей совершенно нечего надеть!

Юбки, блузки, брюки, джинсы, свитера. Пара летних платьев, в которых только на пляж или на рынок. Строгий костюм и белоснежная блузка с жабо, если вдруг возникнет необходимость присутствовать на мероприятии и выглядеть «прилично», но в то же время — нарядно.

Ничто, из представшего взору Людмилы Марковны, для завтрашнего празднования явно не подходило.