Юродивый: путь звездного воина - Николай Шмигалев

Всё-таки у меня были смутные подозрения на счёт этого «ангела». Что-то тут нечисто!

– А скажи мне товарищ ангел-хранитель почему раньше я тебя не слышал? – прищурил я глаза, оглядываясь по сторонам.

– Что значит, не слышал? – оскорбился мой незримый собеседник, надо же. – Ты просто не осознавал этого!

– Ну-ка, приведи хоть один пример, – с сомнением покачал я головой.

– Да пожалуйста! Хоть два! – хвастливо зашептал он. – Вспомни, как ты удирал с Логверии, когда внезапно вернулись мужья одной знатной особы. На их личном космодроме стояло несколько десятков шикарных космомобилей и звездоциклов. Из всех их, ты выбрал единственный заправленный и готовый к вылету аппарат. Поэтому они не смогли тебя кастрировать на «месте преступления», как планировали, и не организовали своевременную погоню. Как ты думаешь, кто тебя ненавязчиво надоумил взять именно тот космомобиль?

– Было такое дело! Не сойти мне с орбиты! – захохотал я, припомнив этот жуткий эпизод моих похождений, о котором по прошествии времени не мог вспоминать без смеха. – Скажешь тоже, мужья! Её двухголовый супруг, неотёсанный детина, бедную малышку чуть не под замком держал. Эх, – мечтательно закатил я глаза, – две прелестные головки на одном стройном теле, – вспомнил я ненасытную двухголовую мулатку логверианского происхождения, – она сводила меня с ума своими острыми змеиными язычками. Жаль, с тех пор туда мне путь заказан.

– А помнишь, как во время тренировочного гиперпрыжка на флотской стажировке, ты пытался соблазнить своего инструктора? – вновь окунулся в воспоминания ангел. – Вот смеху-то было! Как её звали? Она ещё…

– Стоп! – остановил я его трёп. – А тут ты каким боком? И вообще что-то мы не о том начали.

– Приятно вспомнить былое.

– Допустим, я поверю, что ты мой сомнительный телохранитель, – я специально не стал его величать «ангелом», чтобы не делать ему приятное. – Но почему все двадцать шесть лет я тебя не «слышал», а в тот роковой день услышал, и, что самое скверное послушал?

– Вообще-то мы не выходим на открытый контакт с вами, так заложено свыше, – как ни в чём не бывало, начал «ангел» мой ликбез. – Мы действуем на уровне вашего подсознания, ненавязчиво подсказывая и предупреждая о возможных последствиях тех или иных действий и, в силу своих возможностей, о подстерегающих опасностях. Но, после того как ты получил чувствительный удар током, когда чуть Богу душу не отдал, то именно тогда в тебе то ли что-то переключилось, то ли «чакры» не те открылись, я никак не мог вновь войти с тобой в контакт, прочитать твои мысли, что-то подсказать. Но как видишь, слава Верховному, открылся звуковой канал общения. С той поры мы слышим друг друга и это замечательно! Правда я молчал до последнего, чтобы не травмировать твою психику преждевременно. Зато теперь, объединив наши возможности, мы с тобой прогремим на всю Галактику!

– Ага, уже прогремели, – помрачнел я, вспомнив, где нахожусь и почему. – Кстати, ты имеешь в виду тот удар током, когда я менял реле-регулятор протоплазменного модуля в разгонном блоке перед вылетом танкера с Крантьона?

– Да! Именно его! – оживился Ангел – Здорово тогда тебя тряхнуло! Я, грешным делом, подумал, что отлетался.

– И где же ты тогда был, хранитель, твою душу? Не подсказал ничего. Не «нашептал».

– Я, честно сказать, в технике не ахти как разбираюсь, да и фатального предчувствия у меня не было, – поспешно произнёс тот. – Ну и в конце концов живой же!

– Слушай, а зачем ты выдумал эту чушь с кометой? – устало бросил я, ложась на кровать – У тебя ко мне личные счёты или приказ свыше?

– Опять же ни то и ни другое, – послышался щепоток в ответ. – Просто это был наш шанс вернуть нам добрые имена. С твоего самого рождения у нас с тобой как-то всё не заладилось. То одно, то другое. В основном из-за твоей бурной деятельности. Если бы ты меня больше «слушал», такого бы не случилось.

– Ты имеешь в виду, если бы я тебя больше слушал, я бы загнулся ещё в детстве?! – иронично усмехнулся я.

– Ой, только не надо сарказма, – оскорбленно прошептал ангел. – Если бы ты меня чаще слушался, сейчас стоял бы на мостике восьмипалубного космоавианосца «Адмирал Нахимов», а не в камере предварительного заключения чалился.

Этот невидимый собеседник меня вновь разозлил.

– Кольца Сатурна! Так по чьей же вине, скажите пожалуйста, я здесь? – раздражённо засопел я. – Или это не ты меня заставил уничтожить годовой запас цефрония для административно-политического центра Конфедерации?!

– Не злись, не злись, – виновато произнёс шептун. – Тут я немного не угадал – ошибся в расчётах – моя вина, согласен.

– Мне от этого нисколько не легче, – мрачно проговорил я, повернувшись на бок. – Если с физматиметрией нелады нечего было лезть ко мне.

– Я же хотел как лучше, – вздохнул ангел. – А представь, если бы всё получилось? Ты бы стал легендой, а твоё имя увековечили в Зале Героев Галактики. Ну ладно тебе…

– Благими намерениями усыпана, сам знаешь что, – поучительно произнёс я, успокаиваясь, этот хранитель умел надавить на жалость. – В следующий раз сначала советуйся со мной, если он будет, этот следующий раз.

– Будет! Обязательно будет! – бодро выпалил ангел. – Из-за меня ты здесь, я тебя отсюда и вытащу! Давай только сразу обговорим, что на суде говорить будешь. От адвоката сразу отказывайся, как чёрт от ладана, ибо к тем, кто самозащиту выбирает, относятся снисходительней.

Кажется, этот ангел знает, о чём говорит. Так, так, так! Послушаем его план действий.

В течение оставшихся до суда дней мы с ангелом вспоминали мои, точнее, наши похождения, а перед отбоем прорабатывали тактику поведения в суде. Обширные познания моего невидимого соучастника в судопроизводстве настораживали. Складывалось впечатление, что он сам не раз был участником судебных прений, и, судя по уловкам, далеко не в качестве прокурора. Но за неимением других советчиков я слушал его. Первую радостную новость, которую он мне сообщил, это о моратории на смертную казнь, который, оказывается, был введён несколько столетий назад. Я, ей богу, этого не знал. Однако он тут же меня огорошил. По совокупности всех преступлений, включая полученные из моего «чёрного ящика» мне светило либо полное форматирование мозга, либо глубокая корректировка психики с частичной стерилизацией памяти – на выбор, по моему усмотрению. С обязательным условием моего чистосердечного раскаяния во всех грехах. После чего то имбицилоподобное животное, что останется от моей утончённой личности, будет отправлено на пожизненные исправительные работы в какое-нибудь опасное производство. Подобного рода альтернативы меня, как, впрочем, и его, совсем не прельщали. Поэтому основной линией поведения нашей защитной тактики был отказ от любых форм раскаяния и признания за собой вины по любому из пунктов. В таком случае меня должны были выслать на ПМЖ за пределы Имперских границ, без права возвращения. А этот вариант меня больше устраивал. С моими специфическими связями и навыками я мог себе позволить исчезнуть навсегда в бескрайних просторах Вселенной, чтобы в один прекрасный день, незнакомый никому человек с моими повадками, оказался бы в объятиях моих многочисленных подруг. Что же, лучшая оборона – нападение.

– Главное, веди себя с ними понаглее, – напутствовал ангел, перед моим убытием на суд.

Уж я постараюсь.

– Встать, суд идёт! – металлическим голосом произнёс робот-секретарь и я, воплощение невинности и покорности, повиновался.

Вошедший мужчина средних лет, в длинной, под старину, мантии, поздоровался кивком головы и, положив материалы моего дела на стол, присел, после чего, вторым кивком головы разрешил сесть и нам. Нам, это мне и тощему как пустой скафандр прокурору в стилизованной под старину синей униформе, в нетерпении нервно грызшего ногти. Больше в огромном зале судебных заседаний никого не было, если не считать нескольких миллиардов зрителей, следивших через натыканные по углам камеры за «процессом десятилетия» в прямом эфире.

И прокурора и судью я видел в первый и, скорее всего, в последний раз.

– Подсудимый, встаньте! – наигранно нахмурившись, произнёс судья. Открыв моё дело, он зачитал: – Глеб Ильич Ковалёв две тысячи девятьсот восемьдесят седьмого года рождения, раса человеческая, холост, уроженец Земли, ранее не судим, от адвоката отказался.

– Да, всё сходится! – сказал я, и это было моё последнее «да» на сегодня.

– Вы обвиняетесь по следующим статьям…

Судья стал зачитывать совершённые мной «подвиги» через призму Уголовного Кодекса. По окончании прочтения оных судья как-то странно посмотрел на меня. В его взгляде читалась и сожаление, и удивление, и негодование и кажется немного зависти.