Плацдарм «попаданцев» - Александр Конторович

Думать о кормежке, охране толпы озлобленных пленных наглов… Я бы с удовольствием оставил эти заботы кому-то другому. Так ведь даже на испанцев, которые в данном случае вроде наши союзники и должники, не скинешь эту мороку. Места, где содержать пленных, у них нет, миссии для таких целей совершенно не приспособлены, не говоря уже об отсутствии нужного количества и хорошего качества охраны.

Положим, у нас тоже с такими нюансами имеются некоторые траблы, но фантазия на эти темы менее скована реалиями времени. Прямо вот на поле боя, или сразу после него, в стиле рыцарских романов, никто врагов, особенно офицеров, отпускать под честное слово, оставляя оружие и средства передвижения, не собирается. Поработают на стройках социализма, тьфу, будущей Директории, покажут себя со всех сторон, тогда и будем выбирать – кого, куда и в каком виде отпускать. Свобода – это понятие растяжимое и многогранное… В качестве охраны вполне подойдут стажеры из молодых индейцев. Для англичан они уже успели стать пугалом, без всяких наших усилий. Сами умудрились настроить аборигенов против себя, не считая их за людей, обманывая направо и налево, давая обещания, которые заведомо не собирались выполнять. Так что господам просвещенным мореплавателям предстоит масса однообразной работы, сбалансированное питание, из тех запасов, которыми мы сможем с ними поделиться, и очень, очень много времени на размышления.

Не забываем, что добрая половина сидельцев в большей степени «лежальцы», с ранениями разной степени сложности и неопределенной перспективой на выживание. Шоно ночей не спит, помогая фельдшерам и санитарам из подотчетного контингента выхаживать самых трудных. Как ни напрягает нас необходимость тратить невосполнимые запасы лекарств из XXI века, но нельзя забывать идеологическую часть проблемы. Простые солдаты – чем они виноваты, получая приказы от таких деятелей, как представитель КГЗ мистер Джефферсон? Не хочу представлять их заблудшими ангелами, обычно в колониальные войска этого времени собирали не лучшие образцы человечества, но кто-то из них ведь способен будет оценить заботу о собственном здоровье, проявленную вчерашним противником? Тем более, что в конце месяца мы получили совершенно неожиданную помощь в лице еще одной попаданки, появившейся в нашем расположении после одной из патрульных экспедиций группы под командованием Котозавра.

Кроме обычной рутины по закреплению нашего положения в этих местах, закладывания основ будущей промышленности и самой возможности выживания, приходилось срочно организовывать патрулирование. Гарантировать, что все высадившиеся англичане попали под раздачу, не мог никто. Вполне могли остаться какие-то незамеченные нами мелкие подразделения. Даже десяток солдат во главе с более-менее толковым сержантом мог доставить нам кучу неприятностей. Именно своей непредсказуемостью. Так что каждое утро тройка попаданцев, дополнительно к дозорам из подопечных Всеславу индейских казачат (или как же их правильно назвать-то?), выходили в рейды, осматривая возможные места заныкивания недобитков. Такие походы занимали у них пару – тройку суток. Возвращались они обычно уже в темноте, регулярно сообщая, что признаков противника не обнаружено. Поэтому, когда прибежал посыльный индюшонок, прогуливавший уроки и крутившийся возле дозорной вышки, у меня екнуло сердце. Любые новости сейчас оказывались, как правило, не очень приятными.

– Камрад Снейк! – «Уши тебе оборвать, а заодно тому, кто научил», – там Змей с Великой Собакой ведут чужих индейцев! – «Ну, вот почему Змея они научились по-русски называть, а меня, с чьей-то подачи, на аглицкий манер переиначили!»

– Молодец, хвалю за службу.

Пацан просиял, вытянулся по стойке «смирно» и тут же ринулся из дома, уже не услышав брошенное вслед:

– А вот за прогул в школе ты еще свое получишь.

Выхожу вслед за ним на крыльцо, с которого как раз хорошо видно подъезжающего к распахнутым воротам Змея, за которым следует небольшой караван из нагруженных домашним скарбом индейцев, нервно оглядывающихся на гордо вышагивающего алабая. Отсюда подробностей мне пока не видно, но узоры на их одежде явно отличаются от уже привычных, принятых у местных.

* * *

Пара цитат из моих разговоров с прибывшими поисковиками и новыми жителями форта.

Улыбка Енота

– Приехали прогрессоры, давай агитировать за советскую власть, как я его не прибила, гаденыша, не знаю. Очень уж хотелось. Индейский компонент личности, видать, сработал.

Котозавр

– Опять пошло очернение моего светлого образа. Мама и раньше не отличалась кротким нравом и изысканными манерами, теперь же яд с клыков так и капает. А ведь не так все было!

Ниже лучше пересказать историю встречи словами командира поискового звена.

Котозавр

Брифинг перед миссией не предвещал неожиданностей: Рысенку его индейские знакомые рассказали про небольшой род, откочевавший в конце весны из окрестностей форта на восход. Нетипичное время, но причин тому могло быть множество: от военной угрозы до чесания левой пятки шамана. В этих малозаселенных местах каждый человек на счету, поэтому решили беглецов найти и поиметь с них пользу. С точки зрения прогрессорства малые племена удобнее: Большой Медведь, вождь мощного племени пайютов, на переговорах качал права, и убеждать его пришлось целым спектаклем с горой подарков. Малые роды, наоборот, немного растопырив пальцы на тему самостийности и незалэжности, соглашались на условия союза довольно быстро: «кушать хочется» – надежный аргумент. Охотники дружественных племен дали нам довольно точный район поисков, поэтому рыскать «по долинам и по взгорьям» не пришлось. Стойбище было в неплохом месте, недалеко от реки, полтора десятка типи – бедненько, но чистенько. Встречать гостей вышли пяток воинов и вождь – нестарый мужик со шрамом поперек физиономии. После положенных по традиции церемоний представления нас пригласили в лагерь, и неторопливые – когда Аллах создавал время, он создал его достаточно – переговоры начались. И начались наперекосяк. Скептицизм противной стороны зашкаливал. В каждом нашем предложении искали подвох, в каждом слове сомневались, а заодно подозревали в гнусных намерениях. Да еще прибежала девка с ручным енотом, уселась на коврик рядом с вождем и смотрит на меня так, будто хочет просверлить дырку.

– Вы будете продавать нам огненную воду?

О, блин! Нет, конечно.

– Нет, мы меняем шкурки зверей на ножи, котелки, ткань и иголки. Только полезные и нужные вам вещи.

– Твой язык лжет. Все розовые люди торгуют огненной водой, чтоб лишить настоящих людей души и мужской силы.

Твою мать! Неужели их так англичане напугать успели?

– У нас, розовых, тоже есть разные племена. Духи нашего племени запрещают торговать огненной водой. Иначе нас покинет удача, и (подавись ты, старый хрыч) мужская сила. Одну луну назад была большая битва: тех, кто торговал, мы убили или прогнали с этих земель. Много рук вражеских воинов убили, посчитали много славных ку, взяли много скальпов и еще больше трофеев. (Блин, сам себя не похвалишь – уважать не будут.) Но мы хотим жить в мире и воюем только с теми, кто нарушает закон или нападет первый.

Вождь покосился на девку, и та, продолжая пялиться на меня, подтвердила нашу честность – это чо, полиграф такой?! Дальше – еще чудесатее: она увела меня от честной компании к реке и, отойдя за деревья, вцепилась когтями в мое ухо, рыча на чистом русском:

– А ну колись, сын греха и порока, это твоих рук дело?!

Я не бухнулся в обморок, чем горжусь.

Как выяснилось в дальнейшем, моя мама «провалилась» вместе со всеми нами, пятнадцатого мая, и даже не очень далеко от основной группы, но определившись во времени с погрешностью в сотню лет, начала выживать в меру своего понимания. Понимание это базировалось на классиках марксизма-ленинизма, Фениморе Купере и кинофильмах с Гойко Митичем. Все, что она смогла вспомнить, говорило: подальше от белых людей! Белый в Америке – это войны, болезни, алкоголизм и геноцид.

Подтверждением этому стала стычка с патрулем англичан, который искал следы наглых грабителей, обнесших форт. Потеряли пятерых воинов, рванувших на штыки, убили парочку солдат и одного взяли живьем. Чего стоило молодой шаманке отмазать пленного от смерти у столба пыток – знает только она. Вы уже подумали о романтической истории в стиле Покахонтас? Джон Уиллис действительно нужен был для использования по прямому назначению – как мужчина. А именно: копать, носить воду, таскать тяжести, месить глину, заготавливать дрова, в промежутках обучая хозяйку английскому языку. Рабовладельческий строй, согласно классикам, прогрессивнее родоплеменного и обеспечивает больший прибавочный продукт. Только Джонни от этого легче не было.

– Сэр! Сэр! Заберите меня отсюда, добрый господин! Мне нечем заплатить, но клянусь всеми святыми, я отработаю все сполна! Если вы христианин, спасите меня от нее…