Королевская канарейка (СИ) - Анна Кокарева

всё время, так что даже на ночь с ними не поговорила, сразу уснула.

С утра таки были оладьи и лимонные пирожные под травник и молоко. На мой вопрос Аргонеот удивлённо ответил:

— Так брауни рецепт выучили ещё тогда, когда ты у бабушки гостила, — и, быстро улыбнувшись, — ты была совсем ещё маленькая, не понимала ничего, и быстро подступиться было нельзя… ничего тогда не успели. Ты вспоминала нас?

Покивала — да, иногда с приятством вспоминала те две недели; светлый ясень Галанодель, улыбчивых близнецов, уроки квенья, визиты к местным столпам общества; поездки с целью полюбоваться красивым деревом, озером, лугом… снежные бои, сказки вечерами… она как-то и мне стала бабушкой. Могущественная ведьма за эти две недели подарила мне квинтэссенцию счастливого беззаботного детства.

Это и сейчас ощущалось — песочные корзиночки со светло-жёлтым лимонным кремом внушали непосредственную детскую радость только своим видом.

Было легко, да оно и неудивительно — у меня тяжеленный камень с души упал, когда я поняла, что близнецы не считают, что я в чём-то виновата, и ничем не оскорблены. Что они примут всё, что я пожелаю дать — но сами ни на чём не настаивают. Всё-таки это не было сделкой, это было подарком. Как с теми ужасными кочевниками, которые не понимали купли-продажи и ничего нельзя было у них купить, и ничего нельзя было им продать. Только подарить и быть одаренным.

Поэтому, когда в весёлой застольной беседе Аргонеот непринуждённо, между делом, передавая чашку, спросил:

— Ты была раньше с двумя мужчинами, богиня? — и в глаза взглянул, я покраснела скорее от удовольствия, хоть и смущённо помотала головой, не найдя в себе сил ответить.

С близнецами оказалось удивительно приятно кокетничать, само собой всё получалось: взгляды искоса, румянец, смех, и я чувствовала, что голос становится грудным, что зрачки расширяются. Иногда разум вдруг трезво подкидывал мысль о конечном предполагаемом результате в виде, с моей точки зрения, непотребного и маловозможного физиологически действа, но я на разум злилась и упихивала мысли о грубой физиологии куда подальше. И кокетничала в своё удовольствие.

Гостя здесь в прошлый раз, ничего подобного себе не позволяла — я тогда и вовсе не думала, что у человечки и эльфа может быть роман, и вела себя сдержанно.

К концу завтрака они спросили, чем бы я хотела заняться. Безмятежно ответила, что планов вовсе не имею — и ещё раз остро ощутила свободу выпущенного на каникулы школяра.

Аргонеот мягко улыбнулся:

— Вчера, когда ты явилась нам, — переглотнул, похоже, от волнения, что польстило, — мы ковали меч. Это дело небыстрое, при том нельзя ни торопиться, ни останавливаться, перековывая болванку, чтобы создать настоящую эльфийскую сталь. Если ты не против, пойдём с нами, посмотришь, как куётся оружие.

Я счастливо согласилась, ещё не зная, что меня ждёт, и немного удивилась его взгляду: прямому, голодному, — похоже, оценивающему, понимаю ли, на что согласилась. Такому, как будто… не знаю, мы не в кузницу собрались.

Встряхнулась, и ощущение ушло.

Что-то понимать я начала только в кузнице — низкой, темноватой избушке, свет в которой шёл только из маленького окна да от раскалённых углей в горне, мехи которого раздували невидимые брауни.

Старалась из вежливости не слишком пялиться, когда братья раздевались и надевали кожаные, прожжённые угольками фартуки.

— Ты можешь присесть на пороге, Блодьювидд. Там всё видно и не так жарко, — Аргонеот подкалывал волосы, чтобы не мешали, и мышцы, скрадываемые до того одеждой, ходили буграми.

Всё-таки удивительно, конечно, как они свою атлетичность скрывают изящной одеждой. Таких портных, как у эльфов, во всём белом свете нет.

* * *

Прежде, чем начать, оба странно посмотрели — ласково улыбаясь, ловя взгляд. Непонимающе улыбнулась в ответ, отвела глаза.

Риэль взялся за клещи, готовый выметнуть раскалённую заготовку из горна, ожидая знака; Аргонеот не спеша подготовился, кивнул, и, когда болванка легла на наковальню, широко взмахнул большим молотом и начал наносить мощные, неторопливые удары. Он бил мерно, ритмично, сдержанно, и этот ритм почему-то начал отдаваться в низу живота сладким тянущим чувством.

Горн освещал обоих братьев с ног до головы. Длинные, заплетённые по бокам в косы волосы вспыхивали серебром, и серебряными выглядели лица. Их плечи и руки казались изваянными из мрамора, при взмахах молота мускулы жёсткими клубками перекатывались под кожей. Шея, грудь и плечи словно наливались. Вокруг них стояло сияние, они казались прекрасными и могучими божествами.

Риэль, придерживая клещи одной рукой, со спокойной уверенностью начал мерно отбивать более частый, чем у брата, такт, молотом поменьше, опуская его на раскалённое железо и обрабатывая края заготовки.

Прислоняясь обмякшим телом к косяку, поняла со всей несомненностью: мне сейчас показывают, как это будет. Они куют любовь, сотрудничая и соперничая одновременно, выделываясь друг перед другом — и это поединок в мою честь. Каждый удар будоражил, вызывал сладкую дрожь, заставлял представлять невозможное — как это будет… в ином поединке.

* * *

Отковав, Аргонеот кивнул брату, и тот осторожно пронёс болванку в бочку под навесом, студить.

Сам же дерзко посмотрел в глаза — и понял, что поняла.

Говорить не стала, хотя бы потому, что не желала выдать себя низким охрипшим голосом. И просто не хотелось.

Они молча мылись под тем же навесом и одевались, я сидела на ступеньке, привалившись к косяку, следила за ними сквозь ресницы и чувствовала странную томность и удовлетворённость — и одновременно желание как-то продолжить начатый банкет.

135. Сказка на ночь

допустим это сказка на ночь

сказал отец прикрыв собой

от любопытного сынишки

плейбой

© лыжа

И банкет продолжился.

В смысле, они ковать продолжили. Видно, вчера не наковались и сегодня были прям вот усердны, от души выкладывались. Впрочем, я смотрела с интересом, не надоедало. Я привыкла, что нужно прятать глаза и вести себя скромно, а тут в этом никакой необходимости не было, и происходящее казалось прекрасным сном. Эротическим и дразнящим. Можно было расслабиться и плыть по течению, и пыриться на красавцев случайной кошкой, зашедшей и присевшей на пороге.

Думалось мало, но глумливая мысль, что ковка для них аналог рубки дров, рекомендуемой при определённых обстоятельствах, когда дама не даёт — возникла.

Иначе побереглись бы, нет? Но вслух спросить у меня кишка была тонка.

Работа, видно, нелегка была, через несколько часов пот стекал ручьями с их тел, смывая копоть. Ну да, чего ж хорошие фигуры не иметь, когда так выкладываешься. И то правда, что людей да гномов