Рейтинговые книги
Читем онлайн Далекие Шатры - Мэри Кайе

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 287 288 289 290 291 292 293 294 295 ... 299

Уильям, увидев прощальный жест Уолли и придя к неверному заключению, схватил товарища за руку и, задыхаясь, проговорил:

– Ты кому там махал? Кто-нибудь пытается подать нам сигнал? Что, эмир… они все-таки…

– Нет, – выдохнул Уолли, наваливаясь на дверь, чтобы помочь ее закрыть. – Там… просто… Аш…

Уильям тупо уставился на него: имя ничего ему не говорило, и надежда, вспыхнувшая было в душе, снова погасла. Он отвернулся и бессильно опустился на землю, но Амброуз Келли, занимавшийся раненым сипаем, поднял глаза и резко спросил:

– Аш? Ты ведь не… ты имеешь в виду Пелам-Мартина?

– Да, – пропыхтел Уолли, задвигая засовы на наружной двери. – Он там… в одном из тех… домов.

– В одном из… Во имя всего святого! Тогда почему он ничего не делает для нас?

– Если бы он мог что-нибудь сделать, то сделал бы. Видит бог, он достаточно часто предупреждал нас, но никто его не слушал – даже шеф. Отведи этого парня в одно из помещений, Рози. Мы находимся слишком близко к двери, а они сейчас снова пальнут из пушек. Отходите назад, все вы.

Едва дверь закрылась, толпа ринулась вперед, чтобы снова завладеть орудиями, развернуть их и подтащить еще ближе к входной арке, а афганцы, занимавшие позиции на крышах домов, открыли ураганный огонь по прочным глухим стенам казарм, пустой крыше и изрешеченному пулями парусиновому навесу.

В казарменном дворе было темно: солнце уже скрылось за вершиной Шир-Дарвазы, и всю территорию миссии накрывала тень. Но по мере угасания дня бушевавший в резиденции огонь становился все ярче, и, когда пушки снова выстрелили, дульное пламя, прежде бледное при солнечном свете, полыхнуло ослепительной вспышкой, резанувшей глаза и за долю секунды предупредившей об оглушительном грохоте, который последовал за ней.

На сей раз они не пытались выстрелить из двух орудий одновременно. Первым снарядом мятежники собирались вышибить обе двери в арочном проходе и решили, что преуспели в своем намерении, так как не знали, что вторая дверь оставалась открытой. Они увидели, как наружная дверь разлетается в щепки, а когда дым рассеялся, увидели в проеме длинный внутренний двор и заднюю стену.

С дикими торжествующими воплями они пальнули из второй пушки. Снаряд пролетел через весь двор и пробил в задней стене дыру, открывавшую доступ в казармы с узкой улочки. За проломом находился двор резиденции, полный их победоносных собратьев, которым оставалось только пересечь улицу и напасть на неверных с тыла, пока их ликующие союзники атакуют со стороны главного входа. План был блестящим, но имел два серьезных изъяна, один из которых стал очевиден сразу: внутренняя, гораздо более прочная дверь не пострадала от снаряда и с грохотом захлопнулась на глазах у мятежников.

Второй и более существенный изъян, о котором знал осажденный гарнизон, но еще не догадывались мятежники, заключался в том, что, устроив пожар в резиденции, афганцы лишились возможности закрепиться там. Вместо того чтобы сосредоточить в тылу противника крупные силы, они захватили все добро, какое смогли, и спешно отступили подальше от ревущего пламени. Таким образом, вероятность нападения с той стороны представлялась минимальной, и Уолли мог скинуть ее со счетов и бросить все силы на один фронт, поскольку теперь из резиденции снайперский огонь вестись не будет, а густой дым от горящих зданий усложнит задачу многим стрелкам на крышах ближайших домов.

Поэтому, как только разведчики отошли обратно в казармы и закрыли хлипкую наружную дверь, Уолли первым делом приказал четырем своим людям подняться по лестнице в дальнем конце и затаиться там до пушечных выстрелов, а потом под прикрытием дыма броситься вперед и занять прежние позиции за парапетом над аркой, откуда они откроют огонь по орудийным расчетам, не давая перезарядить пушки.

Все остальные рассыпались налево и направо. Никто не питал иллюзий относительно дальнейших событий, которые последовали в самом скором времени. Наружная дверь разлетелась в щепки, и уничтоживший ее снаряд повредил один из каменных столбов; сверху дождем посыпались кирпичи, но, по счастью, никого не задели.

Они напряженно ждали следующего выстрела и, как только он грянул, бросились вперед, чтобы закрыть и заложить засовами внутреннюю дверь, а четыре джавана, сидевшие на корточках на верхних ступеньках лестницы, вскочили на ноги и под прикрытием густого дыма побежали по крыше, чтобы укрыться за парапетом и открыть огонь по торжествующей толпе.

Для людей неопытных заряжать крупные орудия и стрелять из них – дело сложное, а мятежники не были артиллеристами. После выстрела пушечный ствол необходимо прочистить банником, потом надо туго забить в него снаряд, затравить порохом скважину и поднести к ней запал или спичку. Все это требует времени и при стрельбе с близкого расстояния порой бывает делом чрезвычайно трудным и опасным.

Будь в стенах казарм бойницы, обеспечивающие защиту и достаточно широкий сектор обстрела, гарнизону было бы нетрудно помешать мятежникам перезарядить орудия. Но поскольку вести огонь они могли лишь из-за парапета на крыше, пушки оставались козырными картами, которые не побьешь, и Уолли знал это.

Он знал также, что рано или поздно у четырех джаванов на крыше выйдут все патроны и что у всех остальных патронов тоже осталось мало. Когда боеприпасы закончатся, мятежники беспрепятственно зарядят орудия и вышибут дверь.

Исход боя был предрешен, и сейчас Уолли осознал, что в глубине души он давно понял это и во всех своих действиях безотчетно руководствовался этим пониманием.

Если им суждено умереть, по крайней мере они умрут такой смертью, которая сделает честь разведчикам и традициям, ими хранимым. Они погибнут в сражении, приумножив славу корпуса и став легендой и вдохновляющим примером для будущих поколений разведчиков. Это единственное, что они могут сделать.

Уолли знал, что времени осталось мало и оно стремительно иссякает, но несколько секунд он стоял молча, глядя перед собой невидящим взглядом и думая о самых разных вещах… О родном Инистиоге, о родителях и братьях; об Аше и Уиграме, обо всех отличных парнях, служивших в корпусе… Он прожил хорошую жизнь, замечательную жизнь. Даже сейчас он не обменял бы ее ни на какую другую.

Перед его мысленным взором вереницей проносились дурацкие воспоминания, удивительно четкие и яркие. Он с братьями охотится за птичьими гнездами на общинной земле Уимблдон. Бал в военной академии. Долгое морское путешествие в Бомбей и берег Индии, показавшийся на горизонте. Счастливые дни в бунгало в Равалпинди, а позже в Мардане, и беспечное время отпусков, которые они с Ашем проводили вместе… Работа и развлечения, разговоры, смех и шутки. Прелестные девушки, в которых он влюблялся, – веселые и серьезные, скромные и кокетливые… Все их лица слились в одно – лицо Анджали, и Уолли улыбнулся и подумал: какое счастье, что он познакомился с ней.

Теперь он точно никогда не женится, и, возможно, это и неплохо: вряд ли он нашел бы женщину, соответствующую идеалу, воплощенному в Анджали. Он будет избавлен от печали, какую неминуемо испытал бы, обнаружив, что любовь недолговечна и что время, уничтожающее красоту, молодость и силу, разрушает и многие гораздо более важные вещи. Он никогда не узнает разочарования, горечи неудач и не доживет до того времени, чтобы увидеть низвержение своих кумиров, у которых окажутся глиняные ноги…

Он подошел к концу своего пути, но ни о чем не сожалел, даже о расставании с той воображаемой личностью, фельдмаршалом лордом Гамильтоном Инистиогским, – ибо разве он не получил самую вожделенную из всех наград, «Крест Виктории»? Одной такой славы достаточно, чтобы восполнить все остальное; и к тому же разведчики будут помнить его. Может статься, когда-нибудь, если он оставит свое имя незапятнанным, его сабля будет висеть на стене в офицерской столовой Мардана и молодые офицеры корпуса, ныне еще не рожденные, будут дотрагиваться до нее и слушать историю давно минувших дней. Историю, как однажды семьдесят семь разведчиков под командованием некоего лейтенанта Гамильтона, кавалера ордена «Крест Виктории», были осаждены в британской резиденции в Кабуле и отражали натиск превосходящих сил противника почти весь день – и погибли все до единого…

– Stat sua cuiqie dies, breve tempus / Omnibus est vitae; sed famam extendere factis / Hoc virtutis opus, – тихо пробормотал Уолли.

Не самое подходящее время, чтобы вспоминать латинскую цитату из «Энеиды», и Аш повеселился бы от души, когда бы знал. Но слова подходят к случаю: «Каждому свой положен предел. Безвозвратно и кратко время жизни людской. Но умножить деяньями славу – в этом доблести долг».

Сегодня его долг состоит в том, чтобы умножить славу разведчиков, и Аш поймет это. Приятно знать, что Аш где-то поблизости, что он все увидит и одобрит – и поймет, что Уолли сделал все возможное, и мысленно будет с ним. О лучшем друге он и мечтать не мог, и он знает: Аш не виноват, что помощь не пришла. Если бы он мог…

1 ... 287 288 289 290 291 292 293 294 295 ... 299
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Далекие Шатры - Мэри Кайе бесплатно.

Оставить комментарий