Слабые женские руки - Журнал «Искатель»

Глава XIII

«Круглый бар» представляет собою в плане скорее восьмиугольник, но вряд ли разумно называть питейное заведение «Восьмиугольный бар». Это место встречи деловых людей, в нем немало уютных отдельных кабинетов, некоторые из них арендуются постоянными клиентами. Я спросил, где находится кабинет Свенсона, мне предложили подняться на второй этаж. На лестничной клетке в кресле сидел крупногабаритный тип в зеленом костюме, при моем появлении он встал и загородил дорогу.

— Куда идете?

— В кабинет мистера Свенсона. Он назначил мне свидание. А вы что, местный метрдотель?

— Я тут на все руки. Догадываетесь, что имею в виду? У вас в карманах при себе нет ничего лишнего?

— Портативный миномет, если вас это интересует!

— Очень интересует. — В его руке вдруг появился пистолет. — Лицом к стене, руки вверх!

Я повиновался. Он обыскал меня, обнаружил мою пушку, что-то пробурчал и вытащил ее из кобуры.

— Можете обернуться. Как зовут?

— Престон, — сказал я, оборачиваясь. — Марк Престон, подходит?

— Годится Именно это имя мне и называли. Шеф готов вас принять.

Он подтолкнул меня вперед и провел к кабинету Свенсона, открыл дверь. Стол был накрыт на четыре персоны, но, на мой взгляд, время было не подходящее для чревоугодия. Свенсон сидел на стуле лицом к двери. В руке держал «люгер». Увидев меня, расслабился немного, сунул пистолет за пояс.

— Ждали кого-нибудь другого?

— Не исключено. Входите и закрывайте дверь.

Я вошел в комнату и уселся за стол. Свет хрустальной люстры отражался в серебре столовых приборов. Я потянул веточку петрушки из блюда с закуской, где таяли кубики льда.

— Вы настаивали на встрече со мной, — сказал я Свенсону, жуя петрушку. Это ему явно действовало на нервы. — Я только что расстался с одной из ваших приятельниц. Ее зовут Изабелла.

Рот Свенсона скривился гримасой.

— Изабелла? Кто такая?

— Вопрос задан неправильно, Свенсон! В школе учат спрашивать не «кто такая», а «кто она». Впрочем, вы ее прекрасно знаете. Это та крошка, которую вы мне вчера вечером подослали. Но сутки назад она называлась по-другому и выглядела гораздо толще.

— Ну и что? — рявкнул Свенсон. — У вас что, живот от этого разболелся?

— Нет, не разболелся, я себя чувствую прекрасно. Чего не скажешь о подлинной Хуаните. Ведь это ваша вина, а, Свенсон? Вот она где, разгадка тайны! Вы убили Хуаниту и теперь готовы истребить всех жителей города, лишь бы выйти сухим из воды, не так ли?

— Совсем спятили! — пробормотал он. — Вы, Престон, совсем спятили! Если воображаете, будто я прикончил Хадсона и Хартли, значит, у вас совершенно шарики за ролики зашли.

Я взял еще веточку петрушки и потыкал ею в сторону Свенсона.

— Ваша взяла, Свенсон. Вовсе я так не считаю, будто вы — убийца. Может быть, я малость и спятил, но не настолько все же, чтобы являться к вам сюда словно младенец, если бы считал вас убийцей. Впрочем, хватит говорить обо мне. Поговорим лучше о вас. Почему вдруг понадобилось так срочно меня видеть, зачем вся эта артподготовка и кого вы еще ждете в гости?

Свенсон потрогал «люгер», словно хотел удостовериться, что он на месте.

— А разве вы не догадываетесь? Мы поджидаем Смайноффа.

— Почему?

— А он заявил, что намерен меня прикончить. Вот почему.

Это начинало становиться интересным.

— Прикончить вас? А чего ради?

— Этот тип совершенно трюхнулся. Когда Хартли пришил Хадсона, он…

— Стоп, стоп! — я жестом остановил его. — Не так быстро. Начнем сначала. Так вы говорите, что Хартли ликвидировал Грега Хадсона?

— Ну, разумеется! Я думал, вы в курсе. После встречи с вами Хадсон предупредил Хартли, Он хотел смыться из города и нуждался в деньгах. Сначала Хартли отнесся к этому спокойно. Но потом вы явились к нему в контору. Он решил тогда, что Хадсон становится опасным. Если бы полицейские сцапали этого парня, он не задумываясь бы выложил все, что знает. Только вы расстались с Хартли, как тот помчался к Хадсону, И прикончил его.

Я решил съесть еще веточку петрушки.

— Скажи, пожалуйста! Стало быть, дело можно считать закрытым! Избавившись от Хадсона, Хартли всю ночь прорыдал в свою подушку. А наутро отправился к себе в контору и, мучимый угрызениями совести, решил покончить с собой. Воткнул себе в спину кухонный нож. Засим занавес!

— Очень смешно! — ухмыльнулся Свенсон. — Нет, все было не так! У Смайноффа нервы не выдержали. С такими придурками никогда нельзя дело иметь. Тратишь уйму сил и энергии, чтобы создать серьезное предприятие, а потом из-за какого-нибудь недоноска все идет прахом!

Внезапно из открытого настежь окна подуло свежим ветром, я подошел поближе, наслаждаясь прохладой.

— А что, собственно, он сделал, этот Смайнофф?

— Видите ли, Хартли несколько раз умудрялся доставить мне кое-какие неприятности. Когда я узнал, что он прикончил Хадсона, то просто пришел в ярость. Мы крупно поссорились. Я сказал ему, что худшую глупость он вряд ли смог совершить, что из-за этого мы все можем оказаться за решеткой. Сцена вышла просто ужасной, переругались с ним как идиоты. Я был вне себя, сказал, чтобы он сидел тихо, как мышь, и не рыпался, не то у Хадсона в морге может оказаться компаньон.

— А Смайнофф присутствовал при вашей ссоре?

— То-то и оно! — мрачно ответил Свенсон. — И этот дебил вообразил, будто мне выгодно было прикончить Хартли, и решил оказать мне услугу, пришил беднягу.

— Видимо, Смайнофф хотел тем самым поднять свой авторитет?

— Надо полагать. И воспользовался кухонным ножом, дабы легавые сопоставили это со смертью Хадсона. Таким образом, он ничем не рисковал; у него было железное алиби по убийству Хадсона.

В коридоре послышались чьи-то шаги. Свенсон внезапно замолчал и вцепился в «люгер». Я нервно поглядывал на дверь. В случае наступления военных действий я оказался бы в роли бедного безоружного шпака, а мне это отнюдь не улыбалось. Шаги стихли, мы несколько расслабились. Я продолжал:

— А теперь Смайнофф намерен всадить в вас пулю? Ничего не понимаю. Коли он жаждет повышения по службе, зачем же стрелять в генерала?

Свенсон опустил «люгер» на колени.

— Смайнофф зарезал Хартли, а потом явился ко мне хвастаться. Вид у него был словно у кота, сожравшего канарейку. Я велел этому недоноску проваливать ко всем чертям. А сегодня во второй половине дня к нему домой заявляются полицейские с намерением его арестовать. Смайнофф мне позвонил Он уверен, будто это я выдал его полиции как убийцу Хартли И заявил, что поквитается со мной, прежде чем попадет в лапы полицейских. Я сказал ему, что жду его у себя сегодня вечером. Обеспечу деньгами, и пусть на время исчезнет из поля зрения.

Я пораскинул мозгами. Потом показал пальцем на «люгер».

— И вот так-то вы намерены расплатиться с долгами? Он придет, а вы ему всадите пулю в лоб?

— Нет. Вы заблуждаетесь. Если он образумится, то деньги свои получит.

И Свенсон кивнул на стул, где лежала толстая пачка банкнотов.

— Тут хватит на путевые расходы плюс тысяча долларов сверху. При условии, что Смайнофф захочет выслушать меня. Но если вдруг попытается шутки шутить, буду стрелять первым. И я знаю, он именно за этим сюда и направился, чтобы меня прикончить. Он кое-кому об этом проговорился, мне сообщили.

— Прекрасно! В таком случае при чем здесь я? У вас во мне нет никакой необходимости.

— Я полагаю, вы человек порядочный. Вы единственный среди замешанных в этой истории лиц, кому поверят в полиции Если мне придется убить Смайноффа, то вы сможете засвидетельствовать, что я действовал в рамках законной обороны.

— Кроме шуток? Для этого необходим момент истины.

— Момент истины будет, — спокойно ответил Свенсон.

Я стал вертеть в руках нож с серебряной ручкой, лежащий на столе.

— Ну, и что вам это даст? Ведь вопрос об убийстве Хуаниты Моралес все же остается!

— Вы так думаете? А я никогда о ней не слышал. Готов покончить с собой в ту же минуту, как только вы мне предъявите труп этой особы!

Свенсон говорил с такой уверенностью, что правота его казалась бесспорной. Прошло немало недель, тело Хуаниты не обнаружили; не было никакой надежды, что его найдут и теперь. Кроме того, случись даже это, как идентифицировать труп? В Мексике не существует медицинских архивов или записей в кабинетах зубных врачей, которые смогли бы облегчить подобную идентификацию.

— А Сильвия Лефай в курсе была?

— Сильвия? — презрительно ухмыльнулся Свенсон. — Неужели вы думаете, будто я делюсь своими тайнами с такими девками, как она?

— Нет, не думаю. Но от этого дело не меняется. Девушка боится, что вы решите, будто это она убила Хадсона. Она ведь жила с ним.

Свенсон прикусил нижнюю губу, потом сказал:

— Знаю. И догадываюсь, что вы хотите этим сказать. Сильвия боится, будто много знает. Можете ее успокоить.