Времена Бессмертных - Мишель Роман

Слезы струятся из его красных глаз, от натуги у него течет даже из носа, Бруно изо всех сил старается разомкнуть мои пальцы на своей шее, но они лишь соскальзывают. Я говорю с ним предельно честно. Думаю, через мгновение он поймет, что я не блефую, угрожая его убить, для него же лучше, если он поймет!

— Ты… пффф…ты….! — фыркает он, постукивая по моей правой руке в знак того, что готов дать ответы.

Я душу его еще пару мгновений и отпускаю. Я не задыхаюсь. Лицо мое не перекошено от гнева. Думаю, я выгляжу достаточно бесчувственно, лишь сами собой сжимаются кулаки, рефлекторно отражая уровень гнева внутри.

— Где она?

— Я не знал, что… вы за них… Ну, то есть за фарфоровых ублюдков, черт возьми! Я решил, что вы беженцы, бегущие с Окраины… А она, кто-то вроде шпиона! — оправдывается Бруно. Лицо пунцовое, мокрое от пота и глаза отражают лишь обиду. Он считает нас предателями!

— Я, таких как она, за версту чую! Хреновы богачи, всю жизнь горбатился на них, дерьмо убирал, ползал на коленях, словно я ишак, а не человек… Она берет и заявляется с вами, ребята, вся в белом, как будто в рожу мне плюнула!

Меня передергивает. Я не хочу слушать то, что он говорит о ней, даже не зная, какая она на самом деле. Он не имеет права произносить слова, хоть как-то касающиеся ее, словно он марает ее, а она не может даже закричать от отвращения, чтобы я услышал и защитил.

— Она другая. — проталкиваю я слова, сквозь сжатые зубы, не понимая зачем вообще что-то ему объясняю. — Где она?

— Другая, как же… Ты тут меня прикончить собираешься, крутишь шею как цыпленку, а эта… Эта девка, если бы не обстоятельства, сейчас жила бы припеваючи и ждала, когда сможет весело махнуть нам ручкой, став Бессмертной. Но не теперь! Счастливые билетики выпадают не только подонкам! Теперь-то она ответит, как и подобные ей, за то, что унижали нас, топили в грязи, пока сами… — не дав ему закончить, хватаю за грязные пакли и в полсилы бью кулаком в рожу.

Он вскрикивает и, не пытаясь оказывать сопротивления, валится на мрамор. Капля за каплей холодный, белый камень покрывается красной жидкостью. Бруно стонет и в этих звуках намного больше не понимания и призрения, чем боли. Он, конечно, правильно понял, кто Аврора такая, и никак не возьмет в толк, почему я борюсь за нее. Я, как и он, роюсь в себе и в причинах. Да — Руфь! Да — сделка с Саванной. Но это не все. Есть еще и нежелание видеть или знать, что ей плохо, и она испытывает боль. Точно мы давно знакомы, и я знаю, через что ей уже пришлось пройти, знаю теперь, отчего она такая закрытая, почему в ней осталось так много любви. Меня передергивает, словно я прикоснулся к чему-то очень мерзкому, склизкому. Насколько же это не по мне, испытывать привязанность к кому-то, кроме Саванны!

— Куда ты ее отвел? — вернувшись к спокойному ледяному тону, спрашиваю я в последний раз, сократив расстояние между нами до предела.

— Я передал ее своим.

— Зачем? Что здесь происходит?

Нутром чую, что учиненное похищение Бруно и его дружками, только вершина айсберга, здесь скрывается что-то куда более серьезное, масштабное. Такое же ощущение у меня было, когда Саванна впервые заговорила о сделке, в день пропажи моей сестры.

— Как, ты еще не понял, пучеглазый?… — Бруно сплевывает кровь и с ухмылкой победителя поворачивает голову в сторону громадной круглой арены. Он с вожделением маньяка наблюдает за тем, как в серое небо поднимаются тонкие струи черного дыма. — Мы, и ты в том числе, на пороге нового времени. Больше не будет несправедливости. Не будет унижений. Не будет нищеты и повального голода. Все люди на этой старой, исстрадавшейся земле, станут равными!

Смертные всего Олимпа, беженцы с Окраины, все они собрались в амфитеатре чтобы…

— Вы казните Бессмертных?.. — догадываюсь я. Ответ мне уже не нужен, ноги готовы сорваться с места.

— Всех, кто топтал простой народ долгие годы! — с безумным огнем оправдания, отвечает Бруно и думаю, он действительно верит в то, что поступать так правильно, что радикальный метод уничтожения, исправит течение истории. Так думает он и еще тысячи человек…

— Скольких вы уже убили?

— Не убили, а призвали к справедливости! — он зачем-то бросается от меня прочь, намереваясь удрать, но я, даже не сдвинувшись с места, успеваю ухватить его за локоть. — Я презираю их… Пусти! Если ты с ними за одно, тогда гореть и тебе! Можешь бить меня сколько угодно, забей меня до смерти, но это не остановит того, что грядет!

— Имя того, кому ты передал девушку!? — я держу его за грязные волосы, развернув голову так, чтобы он видел черный дым горящих жертв. — Если не скажешь, я убью всех, кто тебе, хоть немного дорог. И начну я с твоей жены… Думаешь, я не заметил, что ты прячешь ее в комнате за лестницей?

Конечно, я видел, как Бруно приглашая нас отдохнуть в комнатах на втором этаже, закрывает спиной неприглядную дверь, инстинктивно стараясь не дать нам заметить это небольшое помещение. А то, что это его жена, я лишь предположил и попал в десятку.

— Как ты узнал? Ублюдок, только не она! Не тронь ее! — он явно сдался. Осталось только позволить ему дать ответ.

— Я убью ее, так или иначе. Что бы ты ни сказал. Но если ты объяснишь, как найти твоего друга, забравшего Аврору, я тут же, побегу за ней, и у тебя будет время спасти жену и себя.

Бруно повержено смотрит на меня снизу вверх, так предполагаю, он всю свою жизнь смотрел на богачей Олимпа, презрительно, но почти богобоязненно. Я вижу в нем себя. Страх и не понимание того, почему все должно быть настолько несправедливо, почему никто ничего не пытается изменить? Бруно смотрит на меня так, словно я — это обличенная в физическую форму надежда, и она догорает на его глазах.

Я задумываюсь о собственно выборе. О том самом, который мне вскоре предстоит. Кое о чем не знает даже Спартак. Не знали родители и сестра. Не догадывается об этом и Аврора, она и представить не может, что происходит на самом деле. Я считал, что ни за что не соглашусь на предложение Саванны, но теперь, глядя на мир охваченный истерией безумия, я готов поменять решение…

— Мэтью, мой приятель, везет твою девку на арену, там он передаст ее Старейшинам и за это получит дом. Ты найдешь его по корыту, на котором он передвигается. — произносит Бруно нужную мне информацию, и я отпускаю его.

Спартак запирает Бруно в комнате с женой и полный решимости спрашивает:

— Мы идем на арену?

— Я иду.

— И что ты сделаешь? Публично выдашь себя, дашь понять Смертным, что ты один из нас? — ухмыляясь, нарывается Афина.

— Я не один из вас. Ты, кажется, забыла, что я удерживаю вас с Авророй против вашей воли? — не желая начинать спор, но и не в состоянии промолчать, парирую я девушке. И сам понимаю, что зря ввязался.

— Да ну? Удерживаешь нас? — она демонстративно раскидывает руки в стороны, показывая, что ее ничего не держит, острая, победная улыбка сверкает на лице. — А ту, что ты похитил, уже успели перекрасть. Немыслимо!

Афина отбирает у Спартака его куртку и направляется к выходу, я останавливаю ее.

— Ты все только усложнишь. Я верну Аврору…

— Заткнись, ладно?! Все давно вышло из под контроля, ваше задание — сплошной цирк! — она раздражена и настроена воинственно, а я начинаю закипать, оттого что чувствую себя беспомощным и никчемным. Нужно бежать на арену со всех ног, но разумом понимаю — без плана я ничего не добьюсь.

И еще кое-что: Афина произнесла «задание». Она не обозначила похищение никак иначе, будто знает, что за всем этим стоит определенный человек. Это не просто ребяческая выходка, попытка сломать систему или тупое желание прокрасться на Церемонию Перехода и попытаться выкрасть плоды Дориана Блэка. Точно Афина посвящена в план, все детали которого не известны даже мне.

— Под нашими ногами уже горит земля, брат. Какой у нас план? — вмешивается Спартак и берет Афину за руку, словно они влюбленная парочка и им не хочется вмешиваться в чужие проблемы.

— Оставайся здесь. И смотри за ней — бесцеремонно показываю я пальцем на Афину, она начинает наступать на меня, готовая кажется ударить, но друг ее останавливает.

Я уже и сам не знаю, что между нами всеми происходит. Совершенно точно — я сошел с рельс изначального плана действий. Более того, я как старинный электрический поезд, потерпел крушение где-то высоко в горах и теперь несусь вниз, угрожая стать катастрофой.

— Скажи мне, что ты знаешь, что делать дальше. — оставив Афину за спиной, шепчет Спартак мне в ухо. Взгляд его наполнен тревогой. — Нам больше некуда пойти. Мы можем остаться только здесь, в Олимпе. И если ты не уверен, что дело выгорит, лучше начать выбирать правильную сторону.

— Я разберусь. Смотри за ней.

Я выскакиваю из чужого дома и бегу по широкой полосе магнитной дороги. Небо топит мраморный город хлопьями снега, пытается завалить его доверху, потушить костры, горящие далеко на арене. Я не мазохист, но в голову так и лезут представления о том, где сейчас может быть Аврора, или что уже могло случиться. Если все действительно так скверно, как рассказал Бруно, Аврору могли убить. Сжечь, повесить, застрелить… Я прокручиваю в голове выдуманные сцены ее гибели, страданий, может быть тем самым подготавливая себя к тому, что не найду ее. Такое очень даже вероятно. И тогда любым планам на будущее придет конец, я никогда не увижу Саванну снова…