Русские хроники 10 века - Александр Коломийцев

– Каган киевский Владимир! Хан Булгарский Ибрагим просит мира, готов заплатить дань. В знак мира высылает тебе дары.

«Где такого толмача нашли? Таким карканьем о брани возвещают, а не о мире договариваются».

Несколько минут Владимир, нахмурившись, молча смотрел на посла, затем сердито ответил:

– Хан Ибрагим нанёс обиду Руськой земле. Почто помогал вятичам в непокорстве Киеву? Почто дружину послал в Муром? Вятичи и Муром – то Руськая земля.

Выслушав перевод, посол вновь переломил тучное тело.

– Хан Ибрагим понял свою ошибку. Хан не хочет ссориться ни с Русью, ни с тобой, каган. Хан хочет жить в мире с Русью. Прими дары, каган.

Рабы поставили сундуки рядом с княжеским креслом, откинули крышки. Посол, осторожно ступая по ковру остроносыми сапогами, приблизился к сундукам, разворачивал паволоки, показывал золотые, серебряные блюда, чаши, кувшины. Владимир скучливо рассматривал дары, наконец сказал:

– Добро. Я принимаю дары. Я не хочу проливать кровь. Передайте хану, я согласен на мир. Но за обиду он должен заплатить дань мне, моим воям, городам Руським – Киеву, Чернигову, Новгороду, Смоленску, Белгороду. Мой боярин передаст свиток хану.

Приём закончился, слы удалились в город.

Белгород был новым городом, неизвестным за пределами Руси, по величине своей не мог тягаться с такими городами как Новгород, Смоленск, Чернигов. Но Владимир, как и Добрыня, видел в Белгороде оплот своей власти. Этот оплот требовалось укреплять, и по договорённости с Добрыней Владимир включил малоизвестный город в список.

* * *

Слом к хану отправили боярина Позвизда. Ехать воеводе – терять достоинство. Позвизд был в самый раз. Собой дороден, статен, настоящий русский витязь. В речах разумен, напорист без пустой хвастливости. В поступках блюл достоинство, не терялся. Такой и перед лесным Лихом не сробеет, не то что перед ханом. И в боярской иерархии был не из последних, поднимался вверх в ближние великого князя.

Посланец вернулся к вечеру. Хан просил уменьшить выплаты воям. Дело обычное, сразу никто не соглашался. Весь следующий день слы сновали меж городом и ставкой, согласовывая мелочи. Требование о выдаче в жёны булгарской княжны Владимир решил выдвинуть лично хану.

Размер дани к согласию всех сторон был установлен. Нетерпеливые торки из опасения, что хитрые булгары подсунут негодных коней, ускакали к табунам. Торжественный выход хана в сопровождении булгарского боярства состоялся в полдень. Пели трубы, блестели на солнце парадные доспехи, разноцветными огоньками играли драгоценные каменья на пальцах.

Вчерашние враги, а сегодняшние союзники встретились в ставке великого князя. На предложение отдать в жёны дочь хан с ответом медлил. Мялся, жевал губами, шевелил пальцы, сложенные на животе.

– Прими нашу веру, каган. Под покровительством всемилостивейшего и всемогущего Аллаха ты обретёшь мощь и силу, познаешь восточную мудрость. Ты разумный, справедливый правитель, а поклоняешься идолам. Приди же к нашему Богу, прими магометанство. Наш Бог – истинный, иные боги есть блядословие.

– На Руси, в Киеве всякий славит любых ему богов. Притеснений русичи никому не чинят, – отвечал Владимир. – Так завещал старший над нашими богами Сварог, тому учит Даждьбог. В городах руських есть христианские церквы, есть и магометане, есть и жиды. Твоя дочь найдёт единоверцев и останется в своей вере, коли захочет. В чём ваша вера, чему учит ваш бог? Ваш бог, как и жидовский, велит уды обрезать, то мне не любо. Ещё что он велит? – спросил обращаемый с усмешкой.

– Наш бог не велит пить вино и есть свинину. Свинья нечистая, правоверному грех есть нечистое мясо. Христианский бог велит жить с одной женой, а наш позволяет иметь жён, сколько захочешь. Когда же ты покинешь сей мир и придёшь к нему, то ежели ты был праведником, почитал его законы, Аллах наградит тебя семьюдесятью девами. И ты будешь вечно пребывать в наслаждениях. Как наша вера может не нравиться настоящему мужчине?

Владимир ухмыльнулся, пригладил согнутым пальцем усы.

– То мне любо. Жён я люблю. Да вот как же без вина можно жить? Как трапезничать без чаши мёда? А веселие без вина? На Руси тако не можно. Пожду я ещё.

Владимир говорил за всю Русь, однако, в отличие от своего наставника, знал только княжескую жизнь, пусть не всегда спокойную и насыщенную невзгодами, но как небо от земли отличавшуюся от жизни простого людина, и мерил жизнь на княжескую мерку. Смерд да ремесленник тоже видели в питие веселие. Да только чаши с медами брали в руки по большим праздникам – на Рождество, Масленицу, в Ярилин день, купальские ночи да на осенних свадьбах. На русском веселии земля ходуном ходит, да веселию тому – час, остальное время – работа.

– Пожду ещё, – повторил Владимир. Рассказать на пиру, как его хан магометанской верой прельщал – обхохочутся. – Что тебе до моей веры, хан? Ты в своей вере, я – в своей, будем жить в мире и согласии. Коли родит твоя дочь сына, посажу его на княжении в Муром, родятся ещё сыновья, дам им земли вблизи Булгара. Не того ли ты хотел, хан? Внук твой, плоть твоя станет княжить в Муроме.

Последний ли довод убедил хана, или же он был давно согласен и упрямился, блюдя достоинство, но дочери его предстояло отправиться в Киев женой великого князя.

Хранить вечный мир хан поклялся на Коране, Владимир – на мече и в походном святилище Перуна. Поклявшись, булгарин витиевато добавил:

– Да будет меж Булгаром и Русью вечный мир. Стоять ему, пока камни не поплывут по великому Итилю щепками, а сухой хмель не канет на дно, словно камень.

На следующий день в сопровождении ближних бояр, старшей дружины Владимир конно въехал в Булгар гостем.

* * *

К вечеру бояре из старшей дружины вернулись в ставку. Заслуженным бойцам, не ведавшим страха в бранях и предвкушавшим веселие по случаю докончания, обильные ханские яства без чаши доброго хмельного мёда не лезли в глотку. Пили и булгары, так что пили – сидшу! Владимир из государственных соображений, как будущий зять хана, остался на гостевание. Где князь, там и ближние, и сотня гридней и мечников.

Веселие охватило весь русский стан. Лишь дозорники, печалясь о своём невезении, блюли трезвость, с завистью слушая голоса пирующих сотоварищей.

Чужая жизнь разжигала любопытство и споры, да и самих участников гощенья распирало желание поведать о виденном. Меды делали своё дело.

– Э-э, да разве сравнишь Булгар с Киевом ли, Новгородом? Людие живут бедно. Богатый Булгар, богатый! Да где оно, то богатство? Избёнки из камыша, глиной обмазаны. Где-нигде деревянную увидишь. Потому летом булгары в полстницах живут.

Тут же возражали:

– Нешто у простых людинов скотницы с кунами есть? Зато и хан, и бояре, и гости в каменных хороминах живут. А где на Руси каменные хоромины видал?

– Есть в Булгаре каменные хоромины, да что с того? Лепоты как на Руси нету. У нас всё из дерева – и избы, и хоромины, и детинцы, так и на улицах мостовая кладь лежит. А Булгар хоть и богатый, а улицы не мощёные. В жару и то лужи не просыхают. Ещё и овраг посреди города.

– Ещё куда вас водили?

– А вон Грудинец к княжьим ближним прилепился, в ханскую баню ходил.

– А ну, Грудинец, рассказывай. Нешто с ханом парился? Уд обрезанный видал? Га-га-га!

– Куды там, парился! Ничего не скажешь, хорошая баня, хитро излажена. Под полом дымоходы проложены, оттого пол горячим делается. Так булгарин сказывал. Да с нашей-то не сравнить. Каменки нету! А без каменки откуда пару взяться? Что ж за баня без пару? Мыться и в лохани можно.

– Тю-ю! Хитро, хитро, а главного нету.

Медов выпили достаточно. Уже и не поймёшь, кто побывал в Булгаре, кто нет, всё перемешалось.

– И что за вера булгарская! Свинину есть нельзя! Вина не пить! Конина в походе сойдёт, кто ж дома-то конину станет грызть?

Другой добавлял:

– Как же после брани, после похода да без пира, без веселия? Что за пированье без медов да вина? Не-е, то не по-нашему.

Вспомнив о молитвах магометан, даже плеваться принялись.

– На колени падают, лбом в землю, а задом кверху. Это как же небу, солнцу зад казать! Тьфу, сра-амота!

* * *

Великий киевский князь, хотя и нахваливал хану и хоромины каменные, и баню, и даже ропату, разделял мнение своих сподвижников о чужом городе. Нет в Булгаре той лепоты, что в Киеве и Новгороде, где провёл раннюю молодость. И на Руси беднота живёт в тесных курных избёнках. Да всё ж не сравнить те избёнки с булгарскими камышовыми мазанками и юртами. Зато и хан булгарский, и боярство живут в каменных хороминах. А где на Руси такие увидишь? И всё же не стал бы он жить в Булгаре. Не глянулся русичам чужой город. Но после гощения у хана точил Владимира червячок зависти. И не только из-за каменных хором. Не велик город Булгар рядом с Киевом. А уж земли булгарские с Русью и сравнивать нечего. А вот же чеканят в Булгаре свои ногаты, по-ихнему дирхемы. Обо всём том беседовал с Добрыней.