Порочная любовь (ЛП) - Джонс Амо

Я вырываю руку из ее захвата.

— Черт, нет, Фиби. Ты с ума сошла?

— Да, Эд. Я, черт побери, сумасшедшая! Кали — моя лучшая подруга. И я помогу.

Качая головой, я делаю еще один долгий глоток виски.

— Я могу проникнуть туда под прикрытием. Эбби может помочь мне.

Я в неверии смотрю на нее.

— У тебя правда крыша съехала, черт возьми, если ты думаешь, что Блейк согласится на это. И какой бы ты не была занозой в моей заднице, я все равно о тебе забочусь. Так что, мой ответ — нет, Фиби, — я встаю из-за стола, распахиваю дверь и сажусь на один из диванов у бильярдного стола. Чертова Фиби и ее сумасшедшие идеи. Если бы это был кто-то другой, я бы с радостью позволил так поступить. Хотя никто даже и близко не подобрался к тому, сколько для меня значит Кали, я не могу так поступить с Блейком.

Медленно ощущаю, как снова подбираюсь к краю. Чувствую себя неуправляемым, у меня есть энергия, которую нужно сжечь. Когда я не могу трахнуть кого-то, то убиваю. Я прохожу в заднюю часть комнаты и открываю пожарный выход. У нас пока нет плана, но он скоро появится. Мне нужно поговорит с Эбби, потому что я вымещу все на ней. Она поднимает трубку после третьего гудка.

— Эд? Ты в порядке?

Я вздыхаю в трубку и прислоняюсь головой к стене.

— Нет, черт побери. Я в одном глупом комментарии от того, чтобы потерять свое дерьмо и начать резать все на части, — отвечаю я.

Слышу, как на том конце трубки захлопывается дверь, прежде чем она снова начинает говорить:

— Что тебе известно?

— Мы знаем, что они в России.

— В России?

— Да, с Казимиром Львом.

Она задыхается.

— Казимиром Львом?

— Ага.

— Тот, что чертова Русская мафия? — она шепчет злостным тоном.

— Тот самый.

— Святое чертово дерьмо, Эд.

Я смотрю на телефон в своей руке.

— Подожди, почему ты, бл*ть, не здесь?

— Не могу, я должна работать, знаешь, как шеф полиции. И, определенно, не могу им сказать, что моя семья собирается устроить блокировку, потому что двух их девчонок похитила Русская мафия.

— Да, верно.

— Хотя, я выезжаю прямо сейчас. Скажи парням, чтобы впустили мой Крайслер.

Я вешаю трубку и иду обратно в клуб, давая Трэвису знать о приезде Эбби.

Глава 17

Проходит час, и я замечаю, что Эбби все еще не появилась. Что очень странно, ведь она никогда никуда не опаздывает. Я лезу в карман и достаю телефон, чтобы набрать ее, но меня сразу же отправляют на голосовую почту. Блейк присаживается рядом на табурет.

— Не смотри на меня так, Блейк. Я не собираюсь набрасываться на всех словно потрошитель… пока что. Мне просто необходимо, чтобы она была дома. Чтобы они обе были дома.

Он в защитном жесте поднимает руки вверх.

— Я бы не осуждал тебя, если бы ты это сделал.

Снова вытаскиваю телефон, проверяя на наличие сообщений.

— Ждешь кого-то? — спрашивает Блейк, указывая на мой телефон.

— Эбби. Она должна была появиться здесь еще час назад.

Оглядываю комнату, прежде чем останавливаю свой взгляд на зале заседаний. Встаю со стула и подхожу к залу. Раскрыв дверь, вижу, что в помещении пусто. Блейк подходит ко мне.

— Ищешь что-то?

Выйдя из зала, я громко хлопаю дверью, прежде чем поворачиваюсь лицом ко всем в баре.

— Где, бл*ть, Фиби? — я ору, оглядывая пространство перед собой.

Присутствующие обмениваются взглядами, а затем пожимают плечами. Блейк встает передо мной.

— Что ты имеешь в виду под где, бл*ть, Фиби?

Я запускаю руку в волосы и смотрю на него.

— Ранее, в зале заседаний, она впаривала мне некое дерьмо. Говоря о том, как хочет помочь, как может помочь вместе с Эбби. Я сказал ей отвалить и что этому не бывать. Теперь, ее здесь нет, как и Эбби.

— Она, черт побери… Бл*ть! Она бы это и сделала!

Я направляюсь к выходу из клуба.

— Куда ты? — позади меня кричит Блейк.

— Есть только один человек, который может сказать нам, где находятся девушки.

Когда я добираюсь до двери, слышу, как тишину нарушает голос Зейна.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Эд. Иди сюда, брат, — его громкий шепот пропитан животными нотками. Чужеродный тон заставляет меня подойти к нему.

Обернувшись, вижу его держащего свой телефон, с проигрывающимся видео на экране. Я несколько раз моргаю, подхожу к нему и выхватываю гаджет из его рук.

То, что я вижу на экране, превращает меня в смертоносного человека.

Кали-Роуз

— Эд, если ты получил это видео, Алэйна в очень плохом состоянии, они делали…

Кулак летит в мое лицо на большой скорости, ударяя меня так сильно, что я падаю со стула и кричу в агонии.

— Заткнись, бл*ть! — толстый мужчина сжимает мои щеки и плюет мне в лицо. — Сядь, нах*й назад и сделай это снова.

— Нам следует оставить и эту часть на видео? — слышу я, как кто-то спрашивает за камерой.

— Ага. Все оставь. Пусть видят, как серьезно мы настроены.

Он поднимает меня и швыряет на стул. Сейчас, с подбитым глазом, из которого сочится кровь, я начинаю всхлипывать. Выгляжу как смерть и чувствую себя дерьмово, но все, что меня беспокоит — Алэйна.

— Еще раз, сука, и если ты снова облажаешься, в этот раз пальцы Джейсона будут не единственной вещью, которую тебе засунут в пи*ду!

Я протягиваю руку и сплевываю на землю, когда воспоминания того, что случилось, возвращаются ко мне с полной силой. С прилипшими к лицу волосами смотрю на камеру, кровь сочится из моей раны, заливая щеки, по которым текут слезы.

— У меня осталось сорок восемь часов до того, как Казимир отправит меня с тем, кто заплатит самую высокую цену. У тебя есть сорок восемь часов приехать сюда с двумя миллионами наличных и… А… нет! Нет, я не буду говорить этого. Нет! — кричу я. Толстяк хватает меня за горло и с такой силой сжимает, что мне кажется, будто мои глаза вот-вот выпрыгнут из орбит. Он смотрит на камеру и подмигивает, пока я задыхаюсь. Мужина начинает водить рукой вниз по переду моего платья, сует ее под лифчик и сжимает сосок так сильно, что я чувствую, как он наливается кровью. Я кричу в агонии, заставляя его отпустить меня и снова ударить по лицу; снова падаю со стула, и мой глаз горит еще больше. А мудак просто с улыбкой смотрит в камеру.

— Извините, что вам пришлось быть свидетелями всего этого, ребята, — говорит толстяк, а затем закуривает сигарету. — Она очень дерзкая малышка. Эйдан, ты все еще знаешь, как их выбирать. Хотя, должен сказать, что тугая маленькая киска Алэйна так же хороша, — он смеется, выпуская облако дыма. — Как и сказала эта сука — два миллиона наличными в течение сорока восьми часов. И Эйдан… кое-кто встретит тебя в контейнерном порту в Уэст-Бич.

Затем выключает камеру и поворачивается ко мне. Поднимает меня и выводит из комнаты. Я оглядываю помещение настолько, насколько это возможно, но не замечаю ничего необычного. Может быть, мы все еще в Уэст-Бич? Хотя, вряд ли. Мы достигаем двери комнаты, в которой они держат нас и он открывает ее, прежде чем толкает меня внутрь. Запах смерти ударяет мне в ноздри и меня сразу же начинает тошнить.

— Алэйна? — в панике кричу я. Вокруг снова темнота, мы вернулись к тому, что ничего нельзя увидеть. — Алэйна, черт побери. Ответь мне, пожалуйста?

Я слышу слабый хриплый кашель и бегу туда, откуда послышался звук. Встаю на колени и ощупываю кругом, находя ее лицо. Она лежит на спине. Я поднимаю ее голову и убираю волосы, прилипшие к лицу, игнорируя влажность, которую чувствую под пальцами.

Я начинаю плакать.

— Пожалуйста, оставайся со мной, Лэйн, пожалуйста.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я целую ее в макушку и ложусь рядом, прислушиваясь к ее прерывистому дыханию. Начинаю петь песню «Nothing Else Matters» группы Metallica со слезами, скатывающимися по моим щекам, зная, что это ее свадебная песня.

Вытираю с лица слезы, когда заканчиваю песню и обхватываю ладонями ее щеки.